Приключения в стране тигров - Луи Буссенар

Буксир шел медленно: река в этом месте отличается весьма капризным нравом. Собственно, река Рангун представляет собой один из многочисленных водных потоков, образующих громадную дельту Иравади. Ниже города в нее впадают река Пегу и другие более мелкие речушки, так что она становится достаточно полноводной, но в верхнем течении сильно мелеет.

Рангун сливается с Иравади около ничем не примечательного городка Нгунгун. Буксир преодолел это расстояние за один день. Ему понадобилось почти пять дней, чтобы дотянуть свои суденышки до Мидая, где располагались английские таможни.

Мидай был, в сущности, обыкновенной деревушкой в четырех километрах от англо-бирманской границы, но приобрел благодаря расположению чрезвычайное значение для казны, ибо здесь облагались пошлиной все товары, доставляемые вверх и вниз по течению, — как европейские, так и туземные.

Мысль о таможенном досмотре заранее злила Андре. Предстояло показать, пересчитать и переписать все разнообразные предметы, находящиеся на шлюпе, заплатить довольно крупную сумму, что для богатого человека, понятно, безделица, и потерять много времени, что совсем не пустяк; наконец, снести все укусы чиновных комаров, самых несносных из всех существующих.

Начальник таможни производил досмотр лично. Андре, представившись, объяснил ему в двух словах цель своего путешествия: он-де любит охоту и приехал на своей яхте из Франции в Бирму с заходом в Сьерра-Леоне; в Бирме надеется поохотиться не хуже, чем в Африке, а торговля его совершенно не интересует.

Англичанин, фанатично любящий, как и большинство его соотечественников, все виды спорта, вежливо наклонил голову, приветствуя француза, и просто произнес: «All right!»[44]

Шлюп двинулся вниз по реке, находящейся под прицелом пушек форта и крепости, а также орудий верхнего редута[45], сооруженного, чтобы обеспечить полный контроль над нижним течением реки.

Французский флаг, почти никогда не встречающийся в этих местах, приветствовал английский юнион-джек[46], и через час шлюп уже плыл вниз по реке за пределами английских владений.

По совету капитана буксирного судна Андре нанял лоцмана[47], решив продолжать путь на собственный страх и риск.

Здесь уже начинались места, богатые разнообразной дичью, и друзья, столь надолго отлученные от любимого занятия, смогли наконец открыть второй этап охотничьего путешествия несколькими удачными выстрелами.

Среди прочих трофеев им удалось подстрелить двух гигантских аистов, которых именуют также марабу:[48] их изумительные белые перья чрезвычайно ценятся модницами.

На следующий день Андре решил двинуться в глубь бирманской территории, поднявшись по Джену, левому притоку Иравади, впадающему в нее при Магуэ.

Фрике он поручил раздобыть на берегу свежие припасы и отыскать хоть какого-нибудь переводчика, поскольку от лоцмана, знавшего только несколько английских слов, толку было мало.

Мы видели, как парижанину удалось выполнить эти два поручения, а заодно расквитаться с тигром-людоедом.

ГЛАВА 4

Триумфальное возвращение. — Знакомство. — Отец-наседка. — «Буду есть верескового петуха!» — Старый охотник-бирманец и его таинственный помощник. — Национальное оружие — дах. — Через джунгли. — Крик верескового петуха. — Первый выстрел. — Первая добыча. — Петухи. — Что было в корзине старика. — Уж вместо охотничьей собаки. — Фрике стреляет влет и мажет. — Гипноз. — Змеиный пир. — Истребитель Тигров обращен в бегство пернатым.

Андре, оставшийся в лодке с двумя матросами-европейцами и черным слугой, чрезвычайно взволновался, получив нацарапанное Фрике письмо, где тот извещал его, что отправляется в поход на тигра-людоеда.

«Чертов мальчишка! Второго такого не найдешь. Затеять подобную охоту, не предупредив меня, вернее, предупредив слишком поздно! Если бы я хоть знал, где его искать. Ему кажется, нет ничего проще покончить со старым матерым тигром; он мне сообщает об этом так, будто собрался поохотиться на безобидную зверушку. А я теперь изнывай от беспокойства — вернется он или нет!»

День прошел, не принеся никаких известий. Наступила ночь, и руководитель экспедиции встревожился уже не на шутку, но вдруг заметил, что на правом берегу движутся, приближаясь к воде, какие-то огоньки.

В то же самое время до его ушей донеслись радостные крики, барабанная дробь и громкая музыка, словно играли сразу несколько бродячих оркестров.

Широко улыбнувшись, Андре радостно воскликнул:

— Тигр убит, и бирманцы на радостях закатили кошачий концерт моему сорванцу!

Он не ошибся: вскоре показались вопящие во все горло, барабанящие и дудящие в трубы факельщики; следом два туземца несли привязанного к палке Людоеда, а за ними шел сияющий от гордости Фрике с карабином через плечо в сопровождении переводчика, черного слуги и малыша Ясы.

Завершала процессию толпа деревенских жителей, несущих припасы и расхваливающих на все лады бесстрашного Истребителя Тигров.

Нетрудно представить, с какими чувствами встречал Андре своего друга, явившегося со столь необычной свитой.

С жаром пожав руку Андре, Фрике сделал знак выйти вперед индусу Минграссами, а сам взял за руку мальчика.

— Вот вам толмач, господин Андре. Он родом из Пондишери[49] и, стало быть, наш индийский соотечественник. А вы, мэтр Минграссами, знайте, что этого джентльмена зовут Андре Бреван и все мы ему подчиняемся.

Индус, подняв сложенные лодочкой ладони над головой, увенчанной тюрбаном[50], низко поклонившись, сказал:

— Я буду верно служить вам, сударь, так… Ибо я истинный француз и ненавижу англичан… Вот, сударь!

— Ты знаешь бирманский язык?

— Так же хорошо, как и французский, скажу без хвастовства.

— Прекрасно. Завтра мы установим тебе жалованье и содержание.

— Полностью доверяюсь вам, сударь, и добавлю, что для меня большая честь служить французам из Европы… так, сударь, именно так.

— Что до этого парнишки, — сказал Фрике, — то это новобранец нашей экспедиции, потому что я решил его усыновить…

— Как? Еще одного? — спросил Андре с доброй улыбкой.

— Черт возьми! Это всего лишь третий! А кроме того, Его Величество, то бишь мой бывший негритенок, стал теперь крепким мужчиной, а мой китайчонок Виктор вот-вот добьется титула мандарина…[51] Да вы же знаете, господин Андре, что мне на роду написано стать наседкой и пестовать приемных цыплят. Я был так несчастен, пока не встретился с вамп, что теперь, когда вижу сироту, у меня сердце разрывается.