Курортный роман на фоне World news - Юлия Нестерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Овощи были нарезаны, вода закипела, и Алесей позвал Владика варить мидий. Я удивилась, только что он сам настаивал, что мальчику необходимо отдохнуть, тот спал всего минут 20, но его уже будят.
– Все правильно, самый полезный сон от 5 до 30 минут,– объяснил мужчина, заметив мой удивленный взгляд. – Тогда встаешь выспавшимся, если спишь больше получаса, будешь разбитым. Мы часто пользуемся этим приемом, когда сутками нет времени на нормальный сон. Просто прикладываешься несколько раз по 20 мин, и можно работать дальше.
Владик с благоговением смотрел на спасателя, я точно понимала, кем теперь сын захочет стать, когда вырастет. И эта перспектива меня не радовала. Каждую минуту нервничать: как он? жив? здоров? Но тут же я себя спросила: А согласилась бы я ждать Алексея из командировок в места катастроф? Пить ночами успокоительное, с замиранием сердца следить за новостями, снова и снова набирать его номер, не зная, сможет ли он ответить? А ухаживать за ним, если он не успеет вовремя увернуться от рушащегося здания, и его привезут инвалидом? Может быть, я переоценивала свои возможности, но на все эти вопросы я ответила: Да. Я хочу быть рядом с ним, с любым, ждать его и волноваться, только бы он возвращался ко мне.
Эти мысли вызвали такие бурные переживания, что я отложила хлеб, который нарезала, подошла к Леше и обняла его. Это было первое проявление наших чувств на глазах у ребенка, но Владик как-то проникся моментом и, подбежав, обнял нас обоих. А Леша обхватил меня и сына руками и прижал к себе. Он поднял лицо к небу, но мне показалось, что у него на глазах блеснули слезы. Мы отыгрывали семью.
А потом мы варили мидий, ели вкуснющие помидоры из Лешиного огорода, даже обыкновенный хлеб мне казался в тот день вкуснее, чем обычно. Правда, мидий я хоть и попробовала по настоянию Алексея, но решила, что шашлыки все-таки лучше. А вот Владик ел свой улов с удовольствием, еще бы, раз настоящий спасатель это ест, значит, это вкусно.
После еды Алексей дал мальчику задание сполоснуть в море котелок: в походе работают все. Потом в чистый котелок налил воды из второй принесенной бутылки, и пока она грелась на костре, мы поднялись на утес, разыскивая траву для чая. Спасатель показал нам, какая травка нужна, мы разбрелись ее искать и собрали букетик нужных невзрачных цветочков. Вода как раз закипела, Алексей положил в котелок травы настаиваться, а потом, виновато улыбнувшись, полез спать в палатку. Теперь была его очередь отдыхать. Он-то встал гораздо раньше нас, все приготовил, собрался и доехал до нашего общежития. Я только сейчас осознала, что совсем недавно его чуть не задушил утопающий, а мужчина не жалуется, нянчится с нами, беспокоится, чтобы прогулка удалась.
Владик отпросился искать рапанов, ему хотелось привезти друзьям в подарок ракушки. И я, еще недавно заполошная мама-клуша, отпустила, море здесь мелкое, и от костра отлично просматривалось.
Сама я собрала пустые ракушки мидий, и решила воспользоваться случаем и тоже полежать. Алексей спал на спине, раскинув руки, и я поняла, что еще никогда толком не видела его лицо. Ток, который появлялся между нами, заставлял меня отводить и прятать глаза, заливаясь краской всякий раз, когда спасатель был близко. Я привстала на локтях и, пользуясь его сном, стала рассматривать. Надо же мне будет что-то вспоминать одинокими ночами. Алексея трудно было назвать красавцем, существует такой тип некрасивых мужчин, у которых казалось бы грубоватые черты гармонично складываются и притягивают взгляд. Его лицо можно было назвать неправильным, как у Бельмондо, но однозначно мужественным. Волосы, рыже-русые, выгоревшие на солнце, были коротко подстрижены, но все равно лежали мелкими волнами, намекая на то, что дай им волю и они превратятся в буйные кудри. Я уже знала, почему спасатели коротко стригутся, утопающие зачастую норовят схватить их за волосы, что сильно затрудняет спасение. Во сне мужчина выглядел сурово, именно так возможно и выглядели былинные богатыри. Для Алеши Поповича он крупноват, а вот Добрыня Никитич в самый раз. Я осторожно прилегла и опустила голову ему на грудь, мужчина инстинктивно положил на меня руку. Я прислушалась: сердце билось спокойно и размеренно, но дыхание еще немного свистело, вздымая широкую грудь. И на волнах этого дыхания, я притихла, наслаждаясь моментом и мечтая только, чтобы эти минуты длились как можно дольше.
Владик действительно не стал меня тормошить, он так втянулся в поиск ракушек, что дал Алексею выспаться. Часа через два мужчина потянулся, повернулся ко мне со словами:
– О, Лилька, ласонька моя,– и чмокнул в нос. Но, когда он взглянул на часы, сон как рукой сняло, лицо сразу приняло встревоженное выражение:
– Господи! Почему ты меня не разбудила? Где Владик?
– Все нормально,– успокоила я нашего спасателя, закрывая ему рот поцелуем. – Он собирает ракушки.
– А чай? У нас же остыл чай? – продолжал беспокоиться мужчина, возвращая мне поцелуй, – Лилька, ты моя Лилька, тебя надо лелеять.
Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но, услышав наши голоса, Владик позвал нас смотреть его находки. Как же нам не хотелось вылезать из палатки!
Мы повосхищались уловом, выпили остывший, но все равно ароматный чай, и стали собирать палатку. Помогая спасателю упаковывать вещи в рюкзак, Владик раз двадцать сказал, что в следующем году надо будет еще раз сюда сходить. Обязательно- обязательно! Мы все хотели этого, только взрослые понимали, что повторить ничего невозможно, а ребенку надо было получить этот опыт самостоятельно. На обратном пути Леша, уже не таясь, вел меня за руку. И сын был не против. Поднявшись на вершину утеса, откуда открывался прекрасный вид на море, мужчина на минуту прижал меня к себе и не сказал, а скорее выдохнул в самое ухо:
– Не хочу, чтобы вы уезжали.
