Наваждение - Шарлотта Лэм

— Будем надеяться, иначе весь отпуск пойдет насмарку. Осматривать достопримечательности под дождем — удовольствие ниже среднего. — Вики улыбнулась. — Держу пари, что ты хотела бы сейчас оказаться в Штатах и отправиться загорать во Флориду.

— Нет, я страшно скучала по дому. Это замечательно — снова повидать всех. Мне так вас не хватало.

Минула целая вечность, пока подошла их очередь на паром, и они наконец смогли расслабиться и сесть позавтракать. Элизабет так устала, что совсем не хотела есть. Однако, перекусив немного, почувствовала себя лучше и вышла на палубу. Она стояла, всматриваясь в только что показавшуюся вдали в тумане береговую линию Франции. Море сильно штормило, судно бросало из стороны в сторону, и палуба уходила из-под ног. Волны с шумом накатывались на судно и разбивались о борта, ветер выл, как злой дух, предвещающий чью-то смерть. Большинство пассажиров пребывали внизу, в каютах, и лишь немногие из них испытывали желание утолить голод.

Они выехали из Кале уже после обеда. Элизабет нужно было время, чтобы привыкнуть к езде по другой стороне дороги, поэтому поначалу они тащились крайне медленно.

— Остановимся пообедать или поедем дальше? — спросила она Вики, которая сидела закрыв глаза.

Вики помотала головой.

— Я не голодна, думаю, мой желудок все еще продолжает качаться на том судне.

— Жуткая качка была, да?

— Да уж! — Лицо Вики все еще сохраняло слегка зеленоватый оттенок, ее светлые волосы, хотя она тщательно расчесала их, висели слипшимися прядями, просолившись на морском ветру. Они были светлее, чем у Элизабет, и теплого золотистого оттенка, а волосы ее сестры были с серебристым отливом.

При первом взгляде на сестер можно было отметить некоторое их сходство, но при более близком знакомстве становилось ясно, насколько они не похожи, ни внешностью, ни характером: живая, подвижная Вики и задумчивая, спокойная Элизабет. Но за холодноватой внешностью Элизабет скрывалась глубоко эмоциональная натура. Наблюдая сейчас за сестрой краешком глаза, она вздохнула. Вики молодец. Она принимает жизнь легко, не давая вовлечь себя в ситуации, где кто-то мог бы закричать на нее или огрызнуться, и она бы уж наверняка не оказалась запутанной в сетях людских взаимоотношений. Вики открыто и прямо говорила, что думала, и всегда была откровенна с теми, с кем общалась. Если она не могла ничего изменить в сложившихся обстоятельствах, она просто старалась забыть о них. Элизабет хотела бы поступать так же, но, увы, у нее это не получалось; она впивалась в проблему как пиявка и не могла отвлечься от нее, как ни старалась. Если бы у нее хватило ума, она давно бы забыла Дэмиана. Нельзя сказать, что она не пыталась этого сделать. Она не виделась с ним целых два года. Но ей не удалось убежать от него, иначе бы ей не мерещилось всюду его лицо, не слышался его голос, не оживало бы в снах то время, когда они были вместе. Может, она была слишком шокирована известием о его смерти, а может, его картина, неожиданно увиденная ею в квартире Макса, так повлияла на нее. Кто знает, что именно дало толчок? Но, что бы ни послужило причиной, мысли о Дэмиане оттеснили все остальное на задний план, и она не могла заставить себя не думать о нем.

Остаток дня они ехали по Нормандии. Плохая погода осталась позади, ветер стих, дождь прекратился, небо расчистилось от тяжелых туч и стало какого-то вылинявшего бледно-голубого цвета. Выглянувшее солнышко скоро снова спряталось, одарив их совсем ненадолго теплыми лучиками. Они довольно быстро добрались от Кале до Парижа и еще быстрее до Тура, после чего въехали в густо покрытую лесом долину Луары. По обе стороны узкой дороги росли пирамидальные тополя. Солнце пробивалось сквозь их широкие листья, разрисовывая дорогу причудливыми узорами. Элизабет надела затемненные очки, голова начала болеть от долгой езды.

— Где мы? Сколько нам еще ехать? — устало проговорила Вики.

— Думаю, еще полчаса. Проголодалась?

— Зверски! Похоже, мой желудок решил присоединиться ко мне пару миль назад. Почему бы нам не выпить где-нибудь чашечку кофе с сандвичами?

— Попробуем в следующей деревне, — согласилась Элизабет, и несколькими минутами позже они остановились на небольшой сельской площади. Вики со стоном вылезла из машины.

— У меня сводит икру! Ноги не идут.

— Да, поездка была длинной, — согласилась Элизабет. — Вон там закусочная. Давай заглянем туда.

— Я — за. Выглядит совсем неплохо. Объясняться будешь ты. Мой французский сейчас еще не очень, мне нужно день-два, чтобы освоиться.

Они подошли к маленькому бару, где за крошечными чашечками черного кофе сидели местные жители. Вики по дороге растирала спину. Двое молодых людей, потягивающих пиво, проводили девушек взглядом, когда те проходили мимо.

— Добрый день, мадам, — сказала Элизабет женщине за стойкой бара. Та кивнула им:

— Добрый день.

На хорошем французском Элизабет заказала два горячих сандвича с сыром и две большие чашки кофе. Барменша без слов кивнула в ответ. Через несколько минут она подошла к их столику и поставила перед девушками заказ.

— Пахнет восхитительно. — Вики вдохнула аппетитный запах и начала есть.

Кофе был таким крепким, что Элизабет смогла пить его только маленькими глотками, а Вики воскликнула:

— Смертельный напиток! Я и забыла, какой крепкий кофе пьют во Франции. Лучше бы я заказала молоко.

Перекусив, они выехали во Флэмбуаз, где жила их тетушка Флер. Дорога вилась по наполненному птичьим щебетом тенистому лесу, заросшему папоротником. Было уже поздно. Солнце клонилось к закату. Эти змеившиеся лесные дороги были так знакомы Элизабет. Как часто она прогуливалась по ним с Дэмианом! Они не раз обедали в харчевне, мимо которой только что проехали. Она помнила, как они сидели под деревьями на послеполуденном солнышке, потягивая белое вино и закусывая лесной земляникой, поданной на листьях папоротника. Везде, куда бы она ни смотрела, все напоминало о нем, она никуда не могла скрыться от воспоминаний, не могла забыть прошлого. Может быть, ехать сюда было верхом глупости, она ведь знала, как все будет, но ей так хотелось побродить здесь вновь, увидеть еще раз эти до боли знакомые места. Пока она не встретится лицом к лицу с прошлым, она будет продолжать ощущать власть Дэмиана и не сможет забыть его. Ей казалось, будто он звал ее сюда с тех пор, как она узнала о его гибели. А может быть, и раньше. Хотя она и убежала от него, она знала, что никогда не будет свободна. Ее никогда не покидало странное ощущение, что их отношения еще не закончились, что их полное волнений и тревог прошлое будет отбрасывать тень на всю ее дальнейшую жизнь. Она была уверена, что однажды они встретятся снова. Но теперь он умер, и это невозможно, она уже больше никогда не увидит Дэмиана. Но почему-то, сколько бы она ни убеждала себя, она чувствовала дикую колющую боль в сердце и все внутри нее кричало: «Нет, не верю!» Она не могла поверить в его смерть. Если Дэмиан умер, почему же он продолжал звать ее? Почему мысли о нем неотступно преследовали ее? Что это было? Ее больное воображение? Или его чувства к ней были настолько сильны, что даже смерть не могла положить им конец?