Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы - Вячеслав Коротин

– Передайте на минные аппараты, чтобы действовали сами, по обстановке. Но при первой же реальной возможности пусть стреляют. Не попадут, так хоть с курса собьют, может тогда удастся до своих дотянуть.

Японцы неумолимо приближались с левой раковины[4], и вот уже носовая пушка включилась в артиллерийскую дуэль. Повреждения "Сердитого" были пока незначительны, но скоро просто закон больших чисел был должен сыграть на стороне противника. Нужно было что то предпринимать.

– Передайте на минные аппараты – пусть стреляют, взяв нужное упреждение, – приказал Соймонов, – И быть готовыми принять влево.

Мины вышли. Безумно было предполагать, что на скорости более двадцати узлов с десяти кабельтовых можно попасть в небольшой кораблик, идущий с ещё большей скоростью, скорее можно рассчитывать попасть плевком в мимо пролетающую ласточку, но не в этом была задача, нужно было заставить японцев отвернуть с курса преследования и выиграть время. Только бы отвернули!

Когда рвануло у борта головного японского истребителя и он стал быстро переворачиваться, юный мичман, стоявший на мостике "Сердитого", просто не верил своим глазам: Так не бывает!

Но так было, японец переворачивался, а его товарищ вынужден был отвернуть в сторону от русских, чтобы не налететь своим форштевнем на гибнущего собрата. Теперь догнать "Сердитого" до темноты у него не было шансов. Да и смысла – нужно было найти и атаковать русские броненосцы. Поэтому второй японский миноносец стал заниматься спасательными работами, вылавливая из воды экипаж своего головного.(Только после войны русские узнали, что в этом боевом эпизоде был утоплен эскадренный миноносец "Касуми").

… А ведь чудеса на войне бывают. И вот сейчас маленький кораблик смог оторваться от двух, превосходящих его по силам и скорости кораблей противника, да ещё и угробил один из них. И матросы уже охрипли от криков "Ура!", и даже перестали показывать неприличные жесты тем, кого совсем недавно считали своими будущими победителями. И с восхищением смотрели на молодого офицера, вышедшего из боевой рубки и тоже в полном обалдении смотревшего на удаляющихся японцев.

– Неужели я смог? Мы смогли. Мы выиграли бой! – Проносились мысли в голове Соймонова, – Кто бы мог подумать!…

– Ваше благородие! Куда прикажете взять курс? – к мичману подошёл боцман.

– В самом деле, куда? В Артур в сумерках через минные банки? – Самоубийство. Искать отряд Елисеева? – скорее найдёшь японцев. Дожидаться рассвета в море неподалёку? – И на японцев можно нарваться, и на мины налететь с утра, ведь карты загараждений уничтожил всё тот же злополучный снаряд, который попал в боевую рубку. Что делать?

– Доложить о повреждениях! – спохватился мичман, отдавая приказ, который был обязан отдать сразу же по окончании боя.

Доклад был обнадёживающим: Никаких серьёзных повреждений корабль не получил, было несколько пробоин выше ватерлинии, побиты надстройки и трубы получили немного осколками, разбит минный аппарат, пожары потушены. В общем мореходность и скорость миноносца серьёзно не пострадали.

– Куда же идти дальше, – вернулся мичман к своим размышлениям, – Идти в Чифу на интернирование? – Но слишком хорошо он помнил историю, когда в этом порту китайские власти позволили японцам захватить уже разоружившийся "Решительный", – Вэйхавей? Англичане сдадут русский корабль своим союзникам-японцам ещё скорее. Куда?

– Идём в Циндао, – приказал мичман рулевому, пока держать Зюйд-Ост двадцать три градуса.

– Вашбродь! – подскочил к Соймонову фельдшер Воблый, – Вас командир к себе просют!

– Александр Васильевич жив? – не поверил своим ушам офицер.

– Живыс! Но плохи очень. Крови много потеряли. И контузия. Несколько минут как очнулись.

Запыхавшийся мичман подбежав к каюте командира отдышался и осторожно приоткрыл дверь. Смотреть на Колчака было страшно: повязка на голове набухала кровавым пятном на месте левого глаза, окровавлены были и бинты на груди.

– Ну, рассказывай, Василий, что там было, – донёсся слабый голос командира.

– Драка была, Александр Васильевич, два японских истребителя против нас. Отбились. Один даже миной утопили.

– Истребитель? Миной? На полном ходу? – даже слегка приподнялся ошарашенный Колчак. Но тут же, застонав, рухнул на подушки.

– Сам удивляюсь. Просто повезло, конечно – хотели только их отвернуть заставить. И вот, попали.

– Молодец, Василий. Что бы там ни было – это твоя заслуга. Что дальше делать собираешься?

– Идём в Циндао, завтра сдадим вас там в госпиталь, только дотерпите.

– Ну, помогай тебе Бог, мичман. Ладно, иди, а то вон, наш фершал уже не знает, как тебя отсюда попросить, – слабо улыбнулся раненый командир, – Иди!

Когда спал накал боя, трудности принятия решения о дальнейшем больше не беспокоили, в голове мичмана стали всё сильнее проявляться мысли: "Я победил!", то есть мы… Но руководил то я! Неужели это не подвиг? Ну ведь если всё удастся… Не могут же не наградить! Как было бы здорово встретится с Оленькой, а на груди, например, Владимир с мечами… Вряд ли тогда её отец был бы таким же неприветливым. А если…" – Образ белого эмалевого крестика замаячил в мечтах юноши. И как не старался Василий гнать от себя эти мысли, стыдить себя за них, они неизменно возвращались.

Эскадренный миноносец "Синаноме"

Борт "Микаса". Вечер 19 сентября.

Получив радиограмму с "Сумы" адмирал Того серьёзно задумался.

Уже который день, как стало известно о готовящемся прорыве русских. Никаких сомнений не было – раз уж стали разоружать "Севастополь" и устанавливать его пушки на другие корабли, то русские решились. Японские главные силы по очереди, разделённые пополам отдыхали и грузились углем на Эллиоте или крейсировали недалеко от Дальнего. Крейсера постоянно дежурили под Артуром. Адмирал Камимура был в Цусимском проливе, обеспечивая безопасность перевозок из Японии.

Получив известия о выходе русской эскадры Того даже обрадовался: Наконец определённость, наконец бой, а не ожидание. Пусть русские корабли и утонут не на рейде крепости, а в море и не достанутся империи, но они в конце концов перестанут быть, как говорят европейцы "Дамокловым мечом". Все главные силы японского флота (кроме находившихся в Цусимском проливе) стали стягиваться к Артуру.

Известие о подрыве на минах трёх русских броненосцев, один из которых затонул и крейсера более чем ополовинивших силы артурской эскадры адмирал воспринял невозмутимо и приказал продолжать наблюдение.

Остатки тихоокеанской эскадры скучились у входа на внутренний рейд, но низкая вода не давала возможности войти в гавань. Повреждённые корабли были на плаву, но даже дозорные миноносцы издали отмечали имевшийся крен.

" Первому боевому отряду отходить к Эллиоту", – приказал Того, – отряду Точиная остаться для наблюдения.

Броненосцы Того уже подходили к "известному месту", когда радио с "Сумы" повергло невозмутимого командующего объединённым флотом в состояние близкое к шоку.

"До темноты уже не успеем", – лихорадочно проносилось в его голове, – да и если успеем вступить в контакт, то точно не нанести серьёзных повреждений. (Думать о том, как вдруг "воскресли" русские корабли Того категорически себе запретил – есть факт, что они идут на тринадцати узлах, а почему – можно подумать потом).

Что предпринять?

Куда они идут? Где заступить им дорогу?

Вариант первый: Владивосток.

По агентурным сведениям, наместник приказывал прорываться именно туда. Значит через Корейский пролив. Через наши коммуникации. Охраняемые адмиралом Камимурой с его броненосными крейсерами. При нём отряд Уриу, но что это даёт? Обнаружить противника они может и смогут, но вот нанести серьёзный ущерб… Скорее сами получат большие повреждения и пропустят врага. Соединившись с владивостокским отрядом артурская эскадра… Это будет достаточно грозный противник. Пренебрегать им будет нельзя. Придётся базироваться всем или почти всем флотом на северные порты и осуществлять блокаду Владивостока. А значит ослабить блокаду Порт-Артура.

А когда подойдёт эскадра Рожественского можно оказаться между молотом и наковальней, если русские скоординируют свои действия.

Вариант второй: Русские идут на юг. Бункеруются, вероятно, в Циндао или Шанхае, потом навстречу второй эскадре. Вообще то ещё более неприятно. Если Рожественский получит четыре броненосца и два современных крейсера в дополнение к тому, что имеет…

Двигаться ночью к Шантунгу… Обнаружить и перехватить русских там сложнее, чем в Корейском и Цусимском проливах, рядом не будет Камимуры с его крейсерами. К тому же, если я и успею туда раньше, то они минуют его ночью, за несколько часов до рассвета, а южнее уже просторы моря, которые накроют их как шапка-невидимка. А если они всё таки пойдут во Владивосток? А я уже не успеваю с юга. Пройдут броненосные крейсера, здорово побив их по дороге, и объединятся с "Россией" и "Громобоем".