Подземелье - Кирилл Партыка

— Тоже, однако, в командировку. — Замечание насчет супруги Сергей пропустил мимо ушей. — Мало-мало тайга ходи, здешний люди смотри, проверяй, умный бумага пиши.

— И про что бумага пиши, если не секрет?

— Зачем, однако, секрет? Один люди воруй, другой — лови, тюрма сажай. Моя смотри, как дела идут.

Раиса Петровна усмехнулась.

— Прокурор, он и в Африке прокурор?

— Прокуроров я сам побаиваюсь.

— Кто же тогда?

Он залихватски свистнул и пропел:

— Прра-арвемся, опера!!!

— Ой, — Раиса Петровна скривилась. — До чего я милицию не люблю.

Сергей сокрушенно развел руками.

— Вот беда! А я журналистов не перевариваю.

— Значит, объяснились.

— Но не всех, — поспешил добавить он.

— А я…

Он предостерегающе поднял руку.

— Вы имеете право хранить молчание. Всякое ваше слово непременно будет использовано против вас.

— В наручники станете ковать?

— Использование спецсредств строго регламентировано законом. Вы не подпадаете…

— О, боже! — скривилась Раиса. — Где вас такому учат?!

Вскоре они уже непринужденно болтали. Сергей то и дело порывался взять журналистку под локоть на очередном ухабе, но она грациозно уклонялась от его галантностей.

Он рассказал, что в поездку отправился не по зову сердца, но ежели носишь погоны — изволь действовать согласно полученного указания, а разносторонний подход к командам не поощряется.

— Указанию.

— Чего? — не понял Сергей.

— Согласно указани-ю, — Раиса Петровна сделала ударение на окончании. — Так по-русски.

— А-а, — он сделал глупое лицо. — Так это в ры-дакциях документы в портфель кладут, а у нас доку’менты в по’ртфель ложат. В конце ква’ртала. Вы, кстати, где собираетесь остановиться?

— Зачем вам? Честное слово, воровать и грабить не стану.

— Я не в том смысле. Может, чем-то помочь…

— Постового для охраны пришлете? — вдруг раздражилась Раиса. — Не нужно. Я уж сама себя поберегу.

— Вот те раз, — сказал Сергей, картинно кручинясь. — Хотел как лучше, а получилось, как всегда. Глупо как-то. Я от чистого сердца. Чего же сразу кусаться?

— Так, — покачала головой репортерша. — Глупо, значит, кусаться? Всякое, бывало, но чтоб меня сразу и дурой, и собакой обозвали!.. Отменный тон, гражданин начальник.

— Это почти, как в анекдоте…

— Да, вы весьма забавный человек.

Сергей поднял руки.

— Сдаюсь. Чепуху говорю от смущения. Вы красивая женщина…

— Еще одно слово и оно будет использовано против вас!

— Ладно, могу идти сзади. Но тут медведи попадаются.

— А вы медведей голыми руками?

— Нет, я их подавляю психологически, благодаря профессиональных навыков… навыках… тьфу!

Раиса Петровна рассмеялась.

— Шут с вами, разрешаю идти рядом. Смотрите, какая красота. Не то, что городская морилка. — И похоже передразнила Сергея. — Свежий воздух мало-мало, однако. Давай на ты, без отчеств. Не полковник, надеюсь?

Лесная терпкая свежесть и покой окружали их. Сергей вскоре узнал, что Раиса на радио работает второй год, а до этого, окончив филфак в областном «педе», чем только ни занималась. На последнем курсе вышла замуж. Но брак оказался недолговечным. Не зря говорят: хорошее дело таким словом не назовут. Муж, тренер хоккейной команды, здоровенная, красивая скотина… да что там объяснять, пил, бил, не любил, а если любил, то не жену, и пришлось разбежаться, благо чилдрен не смастерили. Такие вот получились гименеи.

В редакции полно бабья — амбиции, кудахтанье, склоки. Есть, правда, одна особенность: хоть дерьмом плыви, но в струе. Начнешь возникать, курятник объединяется и клюет. Инстинкт стаи.

Делом никто всерьез не занимается. Деньги, вроде, все хотят зарабатывать — паблик рилэйшн, спонсоры, коммерческое вещание, то, се… Хотят, да не могут — те еще специалисты. У главного на планерках одна песня: глубже, девочки, глубже…

Бабы по углам хихикают: нам хоть глубже, хоть как; может, у самого проблемы?

— Так и живем, навоз жуем. Трепещем, чтоб не разогнали. Инда и тявкнем на вражину-управдома какого-нибудь. От них, от управдомов, все зло, да еще от стрелочников. Велено позитив гнать, так что давно никого не трогаем, починяем примусы… Ну, да, извини, насчет примусов — это для тебя, конечно, загадка. Вам, ясное дело, не до примусов. С криминалом боретесь — никак его, сердешного, не одолеете. Зарплата маленькая, а на джипах рассекаете!

— Нету у меня никакого джипа, — обиделся Сергей.

— Плохо работаешь, наверное. Никто под твою крышу не просится.

— Я не кровельщик. Я по другой линии.

— Хватать? Стрелять? Ты, вот, кстати, в людей стрелял? Всегда хотела узнать, что человек в таких случаях испытывает?

— Который стреляет, или в которого?.. — без выражения спросил Сергей.

— А в тебя что, стреляли? — Раиса живо обернулась к нему и осеклась. — Извини, я кажется лишнее болтаю…

Он усмехнулся.

— С преступностью — это да. То она нас, то мы от нее. А вообще работа, как работа, как в любой конторе, только матов побольше.

— С матами у нас тоже не дефицит, — сообщила журналистка.

Из-за поворота дороги выскочил облупленный «уазик» с мигалкой на крыше.

— Лучше поздно, чем никогда, — покачал головой Сергей.

«Уазик» со скрипом затормозил, из кабины вылез высокий чернявый парень в кожаной куртке антрацитового колера, замысловато простроченной вдоль и поперек.

— Здравствуйте. Вы Репин? Извините за опоздание. Гвоздя в колесо поймали, а запаску пришлось подкачивать. Логинов Николай, начальник розыска.

Сергей пожал протянутую руку.

— Ничего, мы тут пешочком по свежему воздуху.

…Октябрьск врос в котловину между трех сопок. Именно про такие места в эпоху покорения всего на свете пели: «…только самолетом можно долететь». Вылететь, кстати, тоже, что Сергея основательно беспокоило.

О приближении человеческого селения напомнили остатки строений, то ли сараев, то ли времянок, черно проступивших сквозь прозрачные осенние заросли. Потом началось подобие улицы с пустоглазыми остовами брошенных, полуразвалившихся домов по обеим сторонам и утонувшими в грязи досками тротуара.

«Кладбищенская» дорога, как окрестил ее Сергей, снова ушла в подлесок, сбежала в неглубокую падь и вскарабкалась по другому ее склону на взгорок. У его подножия, словно стадо больных животных, грудились покосившиеся халупы. Оглядев сверху просевшие крыши и сиротливо курящиеся дымками голые огороды, Сергей присвистнул.

В ответ «кожаный» начальник угрозыска виновато пожал плечами, словно его рук делом было раскинувшееся впереди запустение.