Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда! - Василий Звягинцев

– Да, камрад, именно так всё и следует понимать, – ответил Ляхов. – Тут не моя инициатива, один любитель длительных морских путешествий подсказал…

Лихарев понял, что речь идёт о Воронцове. Он действительно вправе принимать любые решения по своему усмотрению, особенно в отсутствие поблизости остальных «братьев». А уж чем руководствуется…

– Так, может, мне прямо с ним связаться? Есть вполне безопасные способы.

– Твоё дело. Но если б он хотел, он бы так и сделал, а раз нет… Думаю, нужно будет – инструкции поступят. У меня лично есть мнение, что тут просматривается какая-то привязка к «Кулибину». Не исключаю, что адмирал имеет в виду с его помощью наш «Крест» сдублировать…

Кулибиным в определённое время служба Тарханова именовала профессора Маштакова, квартировавшего тогда под Пятигорском и занимавшегося конструированием всяческих штучек вроде «Гнева аллаха» по заданию «Чёрного интернационала» и под контролем как раз Лихарева, вёдшего тогда самостоятельную игру на «мировой шахматной доске»[14]. А ещё Маштаков вместе с Удолиным одно время весьма интересовались разработкой надёжной методики поиска стабильных «кротовых нор», то есть природных каналов, связывающих разные времена и пространства в пределах Земли. По типу Уральского тоннеля и того, что вывел Секонда с Фёстом из Палестины в Новую Зеландию и на сотню лет назад.

Мысль показалась Лихареву интересной, особенно в свете того, что Маштаков давно и успешно служит под контролем императорского Управления спецопераций. И выходит, что господин флигель-адъютант темнит, выдавая за собственную догадку то, что ему должно быть достоверно известно. Или – не он темнит, а Воронцов, собираясь ввести Лихарева в игру, реализует собственные схемы прикрытия…

– Ясно, что ничего не ясно, – туманно выразился Валентин, уходя в сторону от темы, деликатно обойдённой Секондом, сказавшим при этом вполне достаточно. – Ну, тогда пусть те, у кого зарплата больше, сами думают. Второй вопрос – насчёт партии в бридж с ребятами с туманных островов. Насколько это серьёзно, из Москвы глядя.

– А разве ты по своим каналам не интересовался? – спросил Вадим, зная о подлинных возможностях Лихарева, именно для таких дел и сидевшего на Земле скоро сотню лет.

– Не поверишь – нет. Я обещал не вмешиваться ни во что – вот и не вмешиваюсь. Мне и так неплохо, а станет хуже – есть куда переместиться. Вот только то, что в здешних газетах для курортников пишут, и читаю. Даже не каждый день…

Лихареву показалось, что его слова несколько озадачили Ляхова. Ну и пусть. Парень вообще многовато о себе воображает, и после стычки, связанной с несанкционированным использованием системы СПВ[15], Валентин с ним вообще избегал дел «Братства» касаться, хотя и встречались семьями время от времени, куда же от этого денешься.

– Очень даже серьёзно. Самая что ни на есть полномасштабная война на пороге, только все делают вид, что взаимно блефуют, ждут, кто первый карты на стол бросит. Но на самом деле обратного хода уже нет. Слишком тут много факторов и интересов завязано. Как в июле четырнадцатого. Мир созрел… Раздолбать-то мы их раздолбаем, да ещё с помощью «соседей», но мясорубка будет знатная…

– И зачем вам это надо? В моё время товарищ Сталин, пожелай он этого – и сотня Меркадёров[16] задачу выполнила бы точно и в срок. И все Судоплатовы, Эйтингоны и Заковские лично у меня по «Особой папке» проходили, только команды ждали…[17]

– Чего же тогда сорок первый год приключился? Нельзя было теми же методами предотвратить? – с определённым ехидством осведомился Ляхов.

– А это опять не ко мне вопрос. Я бы предотвратил, если б команда прошла. Команды не было, да и меня там давно уже… Другие люди решили партию по-другому разыграть, в итоге вместо полусотни человек пятьдесят миллионов угробили. Это не ко мне, – повторил Валентин. И говорил он совершенно искренне. – Оставайся я возле Сталина в прежней должности и получи нужный приказ, спокойно, к примеру, в Мюнхене[18] всем фигурантам с той и другой стороны ДТП организовал, взрывы бытового газа и оч-чень недоброкачественные салатики к столу подал… И кто бы тогда Судеты подарил и кому, кто бы будущую мировую войну начал?

Тут он не шутил, организация серии красивых терактов отняла бы у него не больше недели. После чего планету наверняка ждали лет десять сравнительно мирных лет. И даже без помощников обошёлся бы, всё – своими руками. Другое дело – те же Сильвия с Дайяной подобных инициатив у подконтрольных координаторов не поощряли. «Доктор сказал – в морг, значит, в морг». Возможно, и потому всего двумя месяцами раньше Мюнхена Лихарев из того судьбоносного года ушёл, предпочёл бестолковые и опасные тридцатые годы ХХ века тихому и уютному началу двадцать первого века. Да ещё несколькими реальностями дальше от исходной, предоставив мёртвым, как сказано в Библии, «самим хоронить своих мертвецов».

Судя по молчанию Ляхова по ту сторону провода, слова Валентина его не то чтобы удивили, но…

На самом ведь деле – по лихаревскому варианту уже сегодня можно решить проблему и завтра с утра приступить к очередным задачам по «Мальтийскому кресту».

– Ну, товарищ, ты тоже вопрос не ко мне адресуешь. И даже Императора теперь переубеждать бессмысленно. Он решил Англию на век вперёд по уши в землю вбить и от этой идеи не отступится…

Сам Вадим был бы стопроцентно за лихаревскую идею. Он хоть и военный человек, которому где и когда ещё, как не на хорошей войне, себя проявить. Но… Он ведь успел стать не только приличным генштабистом, но и царедворцем, то есть в определённой мере государственным деятелем. Догадывался, или нутром чуял, что веком спустя запущенная, успевшая подзаржаветь мясорубка может и не выключиться согласно программе, а так и пойдёт крутить, как другая, из параллели, заработавшая в четырнадцатом да толком больше вообще не остановившаяся. Пусть и не в его мире это было[19].

И сейчас Вадиму подумалось – а не взять ли на себя историческую, так сказать, роль? Попытаться лично тоже переиграть историю, но не постфактум, как его старшие товарищи это неоднократно совершали, а превентивно. Тем более у него вдруг появился совершенно неожиданный союзник. По крайней мере, ещё несколько минут назад он Лихарева в этой роли не видел.

– Слушай, Валентин, – сказал он, – а ведь ты, на мой взгляд, дело говоришь. Я бы с тобой в комплот вступил. Только кто я есть? Что по одной жизни, что по другой. Фёст, тот у себя покруче устроился: вместо Президента американцам свои условия диктует… А я? Знаешь, наверное, стоило бы, если ты всерьёз говоришь, с адмиралом все обсудить…