Убийство-2 - Дэвид Хьюсон

— Вспомните Осло и остров Утёйа, — ответил Бук. — Тогда ведь все бросились обвинять мусульман? А убийцей оказался псих по имени Андерс Брейвик, рожденный и воспитанный в Норвегии. Один из…

Он успел оборвать фразу. «Один из ваших» — это было бы в корне неправильно. При всех своих порой нелепых убеждениях и глубоко укоренившихся предрассудках Краббе был парламентарием до мозга костей.

— Один из кого? — спросил он.

— Один из нас.

Бук встал из-за стола, готовясь сделать последнюю попытку. Он ознакомился с заключением службы безопасности и по совместительству разведки, в чьи задачи входило также и обеспечение внутренней безопасности.

— Если бы они хотели принять те меры, которые предлагаете вы, то они бы просили о них. И я бы немедленно согласился. Но они этих мер не требуют, а они — эксперты. Я могу попросить их предоставить для вас необходимые разъяснения, если пожелаете.

Краббе только отмахнулся:

— Я и без разъяснений прекрасно знаю, почему они этого не сделали. Мы все слишком боимся этих людей. Боимся, что если мы дадим им отпор, то они тут же поднимут крик о шовинизме. Мой дед сражался с нацистами ради этой страны, рисковал своей жизнью…

— Кампания запугивания не причинит вам особого вреда, ведь рейтинг и без того довольно низкий. Я правильно понимаю?

Бук просто не мог не сказать этого. Напыщенность Краббе зашкаливала.

Краббе подскочил, надел свой дорогой пиджак, одернул рукава.

— Аггер не поддержит вас ни при каких обстоятельствах. И это значит, что большинство вы получите только вместе со мной. Считайте голоса. Я, например, сосчитал.

— Эрлинг…

— Я буду ждать ответа к семи вечера. Посоветуйтесь с премьер-министром. Он понимает ситуацию, — он поднял пустую чашку, словно говорил тост, — даже если вы пока не разобрались.

Краббе оглядел кабинет, улыбнулся портретам на стене, смерил Томаса Бука взглядом с головы до ног, отчего новый министр юстиции остро почувствовал себя не в своей тарелке.

— Спасибо за кофе, Бук. Хорошего дня.

Вернувшись в управление, Лунд вновь оказалась под градом неприязненных взглядов — и тех, кто ее знал, и тех, кто только что услышал о ней. Мимо, с папками в руках, быстро шел Свендсен — невысокий широкоплечий оперативник, которому она когда-то угрожала оружием. Он посмотрел на нее особенно холодно. Лунд улыбнулась ему, кивнула:

— Привет!

Затем Брикс увел ее в комнату для допросов. Там за столом сидела миниатюрная женщина в деловом костюме и говорила по телефону. Она была немногим старше Лунд, но все в ее внешности и манерах говорило о ее высоком положении: дорогая одежда, уверенная улыбка, красиво уложенные на затылке темные волосы, идеально отглаженная белая блузка. И духи.

Лунд почувствовала себя неловко в зимней куртке, джинсах и красном свитере.

— Прошу любить и жаловать, это заместитель комиссара Рут Хедебю, — сказал Брикс, подводя Лунд к стулу. — Она хотела познакомиться с вами.

Хедебю пожала ей руку:

— Наслышана о вас.

— Могу себе представить.

— Парк Минделунден — памятник национального значения. Я хочу, чтобы это дело было раскрыто как можно скорее. Прошло десять дней, а мы по-прежнему теряемся в догадках.

— Тогда выдвигайте обвинение против мужа.

— У нас недостаточно доказательств. — Хедебю сложила руки на груди. — А у вас есть какие-то соображения?

— Я не вижу упущений в ходе расследования. Данные экспертов выглядят убедительно…

— Это все так. Но что вы думаете?

Лунд глянула на Брикса. Он тоже ждал, что она ответит на этот вопрос.

— Я думаю, что это не муж.

Хедебю на мгновение закрыла глаза и вздохнула. Это был не тот ответ, которого она ждала.

— Я могу ошибаться, — добавила Лунд. — Но вряд ли.

Хедебю покрутила на пальце обручальное кольцо, потом спросила:

— Почему вы так считаете?

Лунд перевернула несколько страниц заключений и отчетов, лежащих перед ней.

— Тут говорится, что преступник действовал в приступе ярости. Но тело вытащили из дома, перевезли в Минделунден…

— Чтобы запутать следствие, — вставила Хедебю. — Чтобы мы подумали, будто убийца — безумец. Криминалисты утверждают, что на его одежде была ее кровь. Как…

— Давайте послушаем, что скажет Лунд, — предложил Брикс и в ответ на недовольный взгляд Хедебю добавил: — Если вы не возражаете.

Лунд смотрела на них и пыталась разобраться в иерархии их взаимоотношений. Если судить только по должности, то выше стоит Хедебю. Но Брикс всегда был силен друзьями и связями, так было с момента его появления здесь, в разгар следствия по делу Бирк-Ларсен. Похоже, решила Лунд, своих связей он не утратил.

— Анна Драгсхольм боялась убийцы, — сказала Лунд. — Причем уже в течение некоторого времени. У мужа был мотив, но никаких проявлений насилия у него раньше не зафиксировано. Она никогда не жаловалась на него. Я думаю…

Лунд немного нервничала под напряженным, холодным взглядом Хедебю.

— Я думаю, что убийца хотел что-то заявить, оставляя тело у столба в Минделундене. Слишком заметное место. Слишком значимое, чтобы проигнорировать такой поступок. Слишком… ужасное. Непохоже, чтобы пьяный человек, поссорившийся с бывшей женой, импульсивно принял такое решение.

Рут Хедебю поджала губы:

— Итак, убийца хотел что-то сказать?

— Да.

— Но, как видно, у него не получилось? А иначе нам не пришлось бы ломать над этим голову?

— Верно. — Лунд закрыла досье и отодвинула его от себя. — Если только настоящий убийца не дожидается определенного часа.

— Зачем ему это?

— Я не знаю. Чем занималась эта женщина до замужества?

— Много чем. — Брикс раскрыл свою папку. — Анне Драгсхольм было тридцать девять лет. Училась в Соединенных Штатах. Работала в благотворительных и некоммерческих организациях в Африке и в Азии. Оказывала кое-какие юридические услуги «Международной амнистии» и датской армии. Нигде долго не задерживалась.

— Что именно она делала для военных?

— Консультировала по правовым вопросам. Ее посылали на Балканы, в Ирак, на Кипр. Последняя поездка была в Афганистан.

— У нее остались связи в армии?

Брикс листал бумаги.

— Похоже что нет. Если не считать того, что она ежемесячно жертвовала одному ветеранскому клубу тысячу крон. Это весьма щедро.

В дверь постучали. Брикс вышел, оставив Лунд наедине с Хедебю, которая раздраженно постукивала по столу безукоризненно накрашенными ногтями.

— Это всего лишь мои догадки, — сказала Лунд.

— Догадки — ваш стиль, как я слышала.

Лунд задели ее слова.

— Если я права, значит вы что-то упустили. Нужно вернуться — в дом, в парк, в те места, где бывала Драгсхольм. Нужно как следует поискать…

Хедебю смотрела на нее изучающим взглядом.

— Вы так думаете?

— Я же говорю — это всего лишь мои догадки.

— И вы думаете, что если бы вы работали здесь, то расследование велось бы по-другому?

— Я этого не говорила. И вообще приехала сюда только по просьбе Брикса. Простите, если разочаровала вас…

В комнату вернулся Брикс, держа руки в карманах.

— Муж только что признался. И в убийстве, и в том, что отвез тело в парк.

— Он объяснил, почему решил отвезти ее в Минделунден? — спросила Лунд.

— Он признался! — отрезала Хедебю и стукнула ладонью по столу. — Долго же мы этого от него добивались.

— Поздравляю. — Лунд взялась за свою сумку.

Хедебю уже встала, заговорила об адвокатах, обвинениях, судебных слушаниях.

— Вовремя, однако. Я уже начинала беспокоиться, — сказала она напоследок, бросила на Лунд цепкий взгляд и ушла.

Брикс сел за стол.

— Спасибо, что приехали. Как я уже говорил, вам заплатят за этот день.

— Не стоит. Всего несколько часов. Я ничего не сделала. И мне действительно пора. Сегодня у сына день рождения. Поймаю такси, не волнуйтесь.

Он не двигался.

— Поздравляю, — повторила она.

— Признание получил Свендсен. Вам он никогда не нравился.

— Он не умел слушать. Не делал того, что я просила. А еще он подонок.

Леннарт Брикс поднялся, пожал ей руку, затем распахнул перед ней дверь.

— Все равно большое спасибо, — сказал он.

Мюг Поульсен ждал Рабена в той же комнате, где он встречался с женой. Диван-кровать стоял теперь немного по-другому — с тех пор другой заключенный принимал посетителей, в помещении пахло потом и торопливым сексом.

Поульсен был тщедушным человеком с печальным лицом. От своих ранений он практически оправился, осталась лишь небольшая хромота. Одет он был в армейский камуфляжный костюм. Когда Рабен вошел, Поульсен обнял его, засмеялся.

— Прости, что не прихожу чаще. — Говоря это, он не смотрел Рабену в глаза. — Много дел в клубе. Да и вообще… — Его слабый голос растаял в тишине.