Сердца и медведь - Сергей Котов

— А что это у тебя тут? — будто нарочно поддразнивая меня, Ольга показала на карман на моих плавках.

Я специально выбрал такую модель, чтобы не оставлять звезду ни на мгновение. Почему-то от одной мысли, чтобы просто запереть её в сейфе и пойти гулять самому, мне становилось нехорошо. Будто эта вещь каким-то образом срослась со мной, стала одним целым.

— Потом покажу, — пообещал я.

— Договорились, — Ольга улыбнулась так, что у меня голова закружилась.

Оставалось только радоваться, что плавательные шорты на мне были достаточно просторными. Иначе подниматься наверх, к людям, было бы просто неприлично.

Глава 8

Легенда

Вчера я перебрался на другой берег Цемесской бухты, в местечко, которое называется Кабардинка. Типична курортная зона: организованные пляжи, многочисленные кафешки и нехитрые развлечения, вроде поездок в горы на внедорожниках или морских прогулок.

Я снял номер в гостевом доме, рядом с пляжем. Крошечный, но со всеми удобствами: душ с туалетом, кондиционер и даже небольшой балкончик с сушилкой для полотенец. Пригласить Ольгу было не стыдно. Что я и сделал после того, как мы посидели на берегу бухты, в ресторанчике и прогулялись по набережной, в пёстрой и шумной толпе отдыхающих.

Она лежала на моём плече, положив тонкую ладонь на грудь. Свет Луны, которая выглянула украдкой из-за тёмной горы, серебрил её волосы. В какой-то момент мне показалось, что она уснула. А я продолжал любоваться ей, стараясь не потревожить.

— Откуда ты взялся, Сашка?.. — вдруг спросила она, сжимая ладонь и легонько потягиваясь.

— Из Подмосковья, — ответил я, улыбнувшись.

— О, значит, столичный житель? — Оля приподнялся голову и посмотрела мне в глаза. — С детства мечтала влюбиться в москвича, чтобы переехать.

Я не сразу понял, что она шутит.

— Я живу в Егорьевске, — сказал я, — это больше ста километров от столицы. Всё равно, что дальнее замкадье. Так что вряд ли ты мечтала обо мне.

Она улыбнулась и снова закрыла глаза.

— А ты откуда? — спросил я.

— Местная я, — ответила Оля, — из Новороссийска.

— Хороший город, — сказал я.

— Смеёшься, да? — она снова открыла глаза и подняла голову. — Нет, не смеёшься. Новороссийск мало кому нравится. Рабочий городок. Просто, грязненько… заброшек много.

— Это да, — кивнул я, улыбаясь, — такого добра хватает!

— Нравятся заброшки? — спросила она.

Я задумался на секунду. До этого лета я как-то равнодушен был к таким вещам, хотя слышал, что многие увлекаются красотой и романтикой упадка… пожалуй, всё изменилось после того, как я нашёл звезду. Это ощущение волшебства, призрачные линии в воздухе… теперь это со мной навсегда. И оно как-то связано с заброшенными местами, вроде той станции.

— Да, — кивнул я, — нравятся.

— Можно было догадаться. Ты ведь недавно приехал? И сразу на «Рио» пошёл, — сказала она. — К счастью для меня!

— Я ещё в Новороссийске несколько мест видел, — добавил я.

— Какое больше всего понравилось?

— Старый дворец культуры, пожалуй, — ответил я. — Необычная история. Странная. Я читал, что его планировали открыть в тот день, когда война началась.

— Так и есть, — кивнула Ольга, — а ещё про него самые разные легенды ходят.

— Какие? — Заинтересовался я.

Ольга нахмурилась и почесала бровь.

— Вообще разные, — сказала она, — но самая страшная про школьную учительницу.

Я насторожился.

— Расскажи.

— В том доме культуры творческую секцию по совместительству должна была вести одна из лучших учительниц города. Как-то её звали, типично для училки, — Ольга нахмурилась, вспоминая, — то ли Роза, то ли Лилия…

— Лидия? — Вставил я.

— Точно! — Улыбнулась она, — Лидия Ивановна. Местная легенда. На школе есть мемориальная доска, посвящённая ей. Говорят, она фантастически умела с детьми работать. Раскрывала таланты. Её ученики выигрывали всесоюзные олимпиады, а её саму пытались в Москву сманить, в педагогический, учить других учителей… и вот, с началом войны все парни её класса отправились добровольцами на фронт. В первый же день, когда дом культуры должны были открыть. И все погибли, ещё до конца лета. А она после этого перестала брать новые классы, до конца жизни работала в местной библиотеке да носила цветы на двадцать второе июня каждый год к тому саму дому культуры, где парни её класса приняли решение на фронт идти в день, когда он открыться должен был…

— Грустная история… — проговорил я, пытаясь убедить себя, что это простое совпадение. Мало ли Лидий Ивановн в Новороссийске?

— Это ещё не всё, — сказала Оля, — есть примета, что выпускникам нельзя подходить к дворцу в первый месяц лета. Можно встретить призрак учительницы.

У меня неприятно похолодели кончики пальцев.

— И что, часто её видят? — спросил я.

— К счастью, нет, — улыбнулась Оля. — Тем, кого она видит, учительница говорит, что они особенные. А потом эти ребята гибнут. До конца лета. Совсем как её ученики.

Испуг — он бывает разный. Когда с тобой рядом красивая девушка, которая только что стала твоей, страху нельзя давать шанса. Но не все рефлексы можно контролировать сознательно.

— Ты чего? —удивлённо спросила Оля, почувствовав, как резко участился мой пульс. — Это просто легенда! Если что — лично я не знаю ни одного погибшего выпускника. И потом, это страшилка для школьников. Для нас с тобой не страшно. Даже если придём в нужное время на место — к нам она не явится.

— Ага, — автоматически кивнул я.

— Кстати, тебе сколько? — Спросила Оля, — я поначалу не дала бы больше двадцати. Потом только поняла, что ты старше.

— Как? — спросил я.

— По глазам, — улыбнулась она, — у тебя глаза старше.

Сказать правду или соврать? Если правда прозвучит — что будет? Наверно, она решит, что я прикалываюсь. А если поверит в реальность произошедшего, то будет считать меня обречённым. Постарается держаться подальше и захочет оборвать связь — хотя бы просто для того, чтобы не узнать, как закончится для меня это лето… неправда насчёт возраста — это ведь не слишком большая ложь. К тому же, она сама решила, что я старше… зачем её разочаровывать?

— Вон оно что, — улыбнулся я.

— А знаешь что, —сказала она, приподнимаясь на локтях, — ты ведь на колёсах, да? На машине приехал?

— Ага, — нехотя кивнул я.

Я никогда не стеснялся своей «Калины»; в моей среде даже такая тачка у парня моего возраста, едва получившего права, считалась крутым делом. А тут вдруг подумал, что, если она разочаруется?..

— Давай прокатимся в страшное место! — предложила она. — Заодно ещё одну легенду расскажу!

— Сейчас?

— Ну, да, — Оля пожала плечами, — уснуть мы уже всё равно не уснём. А по страшным местам лучше ходить ночью. Так?

— Наверно, — сказал я.

Уснуть я бы точно не смог. А так хоть будет время подумать, что делать с тем, что Оля рассказала про учительницу. Воспринимать это всерьёз? Или это какой-то изощрённый розыгрыш? Что, если меня просто какие-то местные трэш-блогеры взяли в оборот, и сейчас снимают мою реакцию? Я даже покраснел, когда представил на экране то, что мы вытворяли в номере некоторое время назад.

Что ж. Трэш-розыгрыш — это вполне себе версия. А, учитывая, что эта игра предполагала близкое общение, пожалуй, я даже не был в обиде.

Пускай идёт как идёт. Посмотрим, что они ещё для меня приготовили.

Оля небрежно поцеловала меня, после чего встала с постели и упорхнула в душ. Через некоторое время послышался шум воды. Какое-то время я боролся с соблазном присоединиться к ней, но тогда эта ночь точно закончилась бы в номере; ни на какие поездки сил после очередного раунда любви бы не осталось. А во мне вдруг проснулось любопытство: что же такого страшного она мне хочет показать?

Я накинул полотенце на талию и вышел на балкончик. Луна так и висела над горами. Справа виднелся кусочек моря, переливающийся серебром.

«А что, если это всё правда? — думал я. — Что, если до конца лета мне суждено погибнуть?» Я вспомнил свои ощущения, когда Егор наставил на меня пистолет. И того парня с ножом. А ведь я уже должен был быть мёртв. Как минимум два раза…

Вернувшись в комнату, я достал звезду из кармашка на плавках. Несмотря на обещание, я так и не показал её Оле — нам не до того было. Теперь, в лунном свете, металл