Джон Леннон. Все тайны «Битлз» - Артур Макарьев

Прилетев 22 февраля из Америки в Лондон, они на несколько дней исчезли из поля зрения прессы, отсыпались, отдыхали. 2 марта они уже были на съемочной площадке их первого фильма с условным названием «Битломания». Боссы компаний «Юнайтед артистс» денег дали только на черно-белый фильм. Аргументы Брайна Эпштейна в пользу цветного фильма не принимались. В Англии свыше двух тысяч групп. Фильм выйдет летом 64-го года. А где гарантии, что «Битлз» будут еще популярны? И что тогда делать с их фильмом? А действительно — что? 24 апреля фильм должен был быть завершен. 2 марта, в первый день съемок фильма, симпатичное личико фотомодели Пати Бойд, приглашенной для съемок в массовке, понравилось Джорджу Харрисону. Они познакомились. 3 марта, в день, когда страна Советов узнала о «Битлз», они записывали песни, затем снимались в фильме, где-то в 10 вечера разъехались по домам с надеждой выспаться. Страна Советов спала спокойно, абсолютно не беспокоясь, что там происходит в далекой Англии с Джоном Ленноном, с Полом Маккартни, Ринго Старром ии Джорджем Харрисоном, о которых многие даже не знали.

Начиная со 2 марта и по 24 апреля «Битлз» записывают песни, снимаются в фильме, название которому 16 апреля придумал Ринго Старр, — «А hard day’s night». За одну ночь написали и записали одноименную песню. 24 апреля — последний день съемок их первого, пусть и черно-белого, фильма «А hard day’s night», на который они потратили 53 дня, включая и запись фонограмм. А 26 апреля они уже выступали в концерте лучших «звезд» Англии на стадионе «Уэмбли». На следующий день «Daily mail» написала о мировом турне «Битлз», об их первом мировом турне с 4 июня по 2 июля. Почти месяц на Данию, Голландию, Гонконг, Австралию и Новую Зеландию. Все это в условиях разнузданной битломании, плюс перелеты из Европы в Австралию. Ну где-то часа 24 в полете в один конец. А 6 июля их уже ждали в Лондоне на премьере их первого фильма. «Битлз» не жалели. Пока на гребне успеха, надо этим пользоваться. Мировая премьера фильма — это очередная волна битломании. Миллионы подростков в разных странах мира с ночи занимали места у кинотеатров.

1964 год, июль, Москва. Неглинная улица. Магазин музыкальных товаров

Магазин еще закрыт на обед, но внутри прилавка в отделе с гитарами собралось начальство, товароведы и загадочная личность ВИТЕК, который дружил, а самое главное, пил со всеми в магазине — от грузчиков до товароведов. После обеда в кафе и нескольких рюмок водки у всех в отделе, куда привезли новые электрогитары, благодушное настроение. Раньше таких не было. Бас-гитара — 160 руб., еще одна гитара с двумя звуконосителями за 180 руб. и роскошная, за 230 руб., с тремя звуконосителями. Все — производства ГДР. Кто-то из продавцов после паузы сказал:

— Да, таких гитар даже у оркестра Рознера нет.

Витек, утром работающий дворником, остальное время проводил у магазина, чувствовал себя в этой компании своим.

— Это ты знаешь для чего? Для «Битлз». Группы есть такие: три гитары и ударные. Сами поют. А гитары надо включать в усилитель. Видишь, здесь есть штекер. Один конец — в гитару, другой — в усилитель.

Обед еще не закончился, минут 25 было. Выпили еще по рюмочке, закусили кильками. Еще раз рассмотрели штекер, где гнездо в гитаре.

— Гитара-то тонкая, — сказала подошедшая кассирша Верочка, — и такая звучит?

— Еще как! — сказал Витек. — В усилитель включишь, будет громко.

— Надо же! — только и сказала она, взяла ключи от кассы и пошла к себе.

Гитары поставили на витрину, рядом ценники. С прилавка стряхнули крошки. Замдиректора посмотрел на часы: «Пора». Магазин открыли.

Недели через полторы, тоже в обеденный перерыв, Витек притащил журнал с английскими группами. На развороте «Битлз» на концерте с гитарами, рядом усилители. Электрогитары в магазине почти не продавались, их даже выставили на уличную витрину. Продавцы, товароведы — все уважаемые люди, выпив по рюмочке, обед все-таки, — разглядывали журнал.

— Смотри, у всех гитары с тремя звукоснимателями, — обратил внимание старший товаровед, — а проводов-то сколько!

Выпили еще по рюмочке. Замдиректора спросил:

— Витек, а усилители у них какие?

— По шестьдесят ватт, — ответил он.

— Много, — согласились все.

— А есть еще голосовая аппаратура. Микрофоны ведь стоят, — это уже высказал свое мнение Михалыч. Он раньше работал радистом в Театре Советской Армии. — Ватт, наверное, по 100 — серьезные ребята.

Полистали еще журнал. Групп много.

— Смотри-ка, «битолзов» есть и четверо, и пятеро. Вот, музыкантов четверо, один солист.

Внимательно рассматривали и инструменты.

Еще полистав журнал, еще выпили, закусили. Единодушно пришли к мнению, что до нас эти «битолзы» еще не дошли. Во всяком случае, никто не слышал, что где-то в Москве есть группы. Вот и гитары, как лежали, так и лежат.

— Ну ладно, — только и сказал замдиректора, — магазин пора открывать.

Но многим из тех, кто захочет повторить у нас в стране успех «Битлз», петь их песни или сочинять свои собственные, еще предстояло окончить школу, некоторые уже сдавали вступительные экзамены в вузы. Так что гитарам в магазине на Неглинной скучать осталось недолго.

1 июля 1964 года Сережа Костров с мамой и папой, который работал советником в посольстве СССР в США, рейсом Аэрофлота прилетел в Москву. Через плечо у него была спортивная сумка, в руках в чехле электрогитара, а в родительском багаже небольшой усилитель на 50 ватт фирмы «Атрех». Сережа приехал в Москву поступать в МГИМО. Такова воля его родителей. Будь его воля, он остался бы в Америке, где 18 августа начинались гастроли «Битлз», но «Битлз» выступят без Сережи Кострова. Он же 1 августа сядет в аудиторию вместе с другими претендентами на звание студента МГИМО МИД СССР и будет писать сочинение на тему: «Патриотизм русских людей в романе Льва Толстова „Война и мир“». Он писал сочинение уже второй час, откладывая листы слева от себя, как вдруг почувствовал толчок ручкой в спину и женский шепот:

— Не оборачивайся. У тебя в сочинении ошибки.

— Где? — только и спросил Костров.

— Открой первую страницу, вторая строчка сверху…

Так неведомый голос расставил знаки препинания и исправил все ошибки в Сережином сочинении.

Когда он встал, чтобы сдать сочинение, за ним уже никто не сидел. В институт Костров все-таки поступил. Кто помог с сочинением, он узнает намного позже, и то случайно.

16 июля 1964 года газета британских коммунистов «Daily worker» сообщила: «Битлз» отправились в свое первое турне по Америке и Канаде, больше 30 городов. А 9 октября их уже ждали в Англии, где начиналось их очередное турне по стране, в которой они стали национальными героями.

Все это Сережа Костров прочитал по дороге домой из МГИМО, куда он только что был зачислен на 1-й курс.

Что удивило продавцов в «Москниге», это то, что в августе — сентябре из магазинов, а затем со складов исчезла книга «Самоучитель игры на шестиструнной гитаре». Дефицитом книга никогда не была, пылилась на полках. А тут вдруг исчезла. И книжные спекулянты не успели среагировать. К октябрю за книгу давали уже 10 номиналов (от цены 1 руб. 10 коп.).

Где-то в середине ноября Сережа Костров, проходя мимо клуба МГИМО, услышал гитарные звуки. Явно играла бит-группа. Приоткрыл дверь — на сцене была самая настоящая группа. Поискал глазами, где можно было присесть. Рядом с дверью ряд кресел, на одном сидел Коля Зайцев, сокурсник. Пожали друг другу руки.

— Это кто? — спросил Костров, садясь рядом.

— Поляки, «Тараканы», студенты. Вот репетируют. Вообще-то, в зал никого не пускают. Я знаю руководителя, Яцека Бромски, он и пустил.

Костров слушал заинтересованно.

— Что, Костров, играешь на гитаре?

— Да, люблю «Битлз», «Роллинг Стоунз».

— Клево, — сказал Зайцев.

— Да у меня и гитара есть «Fender», и усилитель «Атрех», из Америки привез, — продолжал Костров.

— А мы тут группу замыслили соорудить. Ударник есть, бас-гитарист тоже. Я соло буду играть, а ты — ритм. Ну, как? Давай попробуем?

— Давай, — сказал Костров.

— Тогда послезавтра в клубе в 6 вечера, приходи с гитарой и усилителем.

А послезавтра они познакомились:

— Гриша Яников, — представился стройный блондин, — бас-гитара.

— Скворцов Дима, ударник, — он уже сидел за ударной установкой фирмы «Премьер».

— Откуда? — только и спросил Костров.

— Да институт купил для самодеятельности, а она как-то не собралась. Вот и выпросил.

Костров включил усилитель, подстроил гитару, подошел к микрофону и спел несколько песен «Битлз» на хорошем английском. Его молча слушали. Потом стали подыгрывать. Через час уже стало получаться что-то, а еще через час в зале, где никого не было, вдруг раздались аплодисменты. Яников включил свет. У сцены стоял секретарь комитета комсомола, рядом с ним девушка высокого роста с довольно пышным бюстом.