Белоснежная кожа - Олеся Сид

Юный творец подчинил все в этом доме, и даже собаки стали любить ее почти так же сильно, как и саму Ким. Первое недоверие домашних питомцев сменилось резкой лаской и нежностью. Да и сердце самой Ким давно растаяло. За эти месяцы, проведенные вместе, она пережила столько падений, взлетов и открытий, что существовать по-иному уже никогда бы не стала.

Ежедневно наблюдая за Кьярой, Ким будто смотрела разные фильмы, но с одной и той же актрисой в главной роли. Театр одного актера никому не надоедал, и они обе жили прямо на подмостках, сосуществуя вместе и изредка занимаясь любовью.

Казалось, что Ким и не нужны были прежние физические ласки. Ее гораздо больше интересовало то, как изменялось творчество Кьяры под воздействием их совместного существования.

Вчера во время ссоры художница приняла привычную для себя позицию непреклонного божества, не готового идти на уступки. Она стоически выносила всхлипывания Ким до тех пор, пока не закончила картину. Более того, ее мазки из-за страданий партнерши и усердного позирования Жавера, становились только лучше. Музыка наполняла комнату, но всхлипы Ким все равно были также звучны и слышны. На миг, даже Жавер стал отвлекаться от своих обязанностей.

Когда же работа была закончена, Кьяра отошла от мольберта и двинулась на кухню. Ни слова не сказав Жаверу и Ким, художница все такая же обнаженная и чувственная исчезла. В комнате повисло неловкое молчание, и лишь притихшие всхлипы Ким нарушали равноденствие помещения.

Вскоре Кьяра вернулась со стаканом в руке и таблетками, зажатыми в ладони.

– Прими это, и тебе станет легче, – девушка нагнулась к Ким, которая отвернула от художницы свое лицо, то ли стесняясь ее наготы, то ли переживая из-за собственной непривлекательности. Кьяра же, в свою очередь, села рядом, поджав ноги. Из-за специфической позы, на ее животе образовались небольшие складки, и по ним стекали мерные капельки пота. Видимо девушка сильно утомилась, создавая картину в столь не благодушной атмосфере.

– За что ты так со мной? – сквозь слезы проговорила Ким, но художница будто и не поняла ее вопроса. Их взгляды, наконец, встретились, и обеих переполнили свои, совершенно необыкновенные чувства. Для Ким это было ощущение нескончаемой боли, которой нет края, а для Кьяры это было лишь недопонимание, смешанное с творческими посылами. Такие яркие эмоции, такие необыкновенные страдальческие взгляды! Как тут не проснуться вдохновению? Однако Кьяра сдержала себя и не отправилась к мольберту молча, как она обычно это делала.

– Я ничего не обещала тебе, я не клялась в верности и не обязывалась ждать тебя с работы в переднике с ужином. Мне нужен воздух, мне нужно вдохновение. Не загоняй меня в чертовы рамки, ведь мое творчество – это дань тебе! – прошептала Кьяра на ухо Ким. Их волосы смешались, и перед тем, как снова отклониться, художница вдохнула запах подруги. От нее веяло потом, усталостью и отчаянием. Бешеная и страшная смесь для любого творческого человека. Ким подняла заплаканные глаза и взяла стакан воды, предложенный ранее Кьярой. Художница также протянула ей пилюли, которые Ким безрассудно приняла. Вскоре ее голова прояснилась, все вокруг заиграло новыми красками, а далее лишь кухонный пол и тяжелое утреннее пробуждение.

Такого жуткого похмелья Ким не испытывала никогда в жизни. Даже во времена своей бурной молодости, когда девушка только начинала познавать собственную сексуальную ориентацию, она не впадала в такие крайние формы опьянения. Что это был за препарат и каковы его последствия – вопросы, которые, как ни странно, волновали Ким меньше всего. Сейчас ей хотелось узнать лишь одно – где Кьяра, и находится ли в ее доме Жавер, совсем недавно осквернивший гетеросексуальной связью обитель Ким.

Хозяйка дома припомнила, что вчера в полупьяном бреду встала ночью с кровати, где рядом спали обнаженные Кьяра и Жавер. Девушка была полностью одета и, слегка пошатываясь, дошла до кухни. Там Ким взяла самый большой нож, что был в ее доме, размышляя над тем, кого ей стоит убить. Сама Ким в глубине души понимала, что убийство Жавера не принесет ей никакого облегчения. Кьяра не чувствует к нему хоть какой-то симпатии и скорее всего рассматривает молодого мужчину лишь как объект своих извращенных игр. С другой стороны, она не могла нанести хоть какой-то вред Кьяре, ощущая, как ее любовь постепенно переходит в катастрофическую зависимость. Изнемогая от приступов ревности и бессилия, Ким рухнула на пол, причем с такой силой, что находящиеся в соседней комнате люди должны были проснуться, но они продолжали нежиться в постели.

Конец ознакомительного фрагмента.