Слепые тоже видят - Фредерик Дар

И в этом я очень сильно сомневаюсь.

Как и вы, наверное, тоже!

Мне надоедает их кривлянье, и я решаю спросить:

- Итак, ваше мнение, господин профессор?

Его ответ сражает меня прямо в сердце.

- Ууффф! - произносит он.

Все больные скажут вам, насколько вдохновляют подобные заявления их врачей. Они моментально подскакивают от радости и бросаются в будущее бодрым шагом альпийских стрелков на параде, проходящих мимо почетных трибун.

Еще одно междометие, которое очень нравится пациентам, когда оно выражает мнение медика, это "ну-у", особенно если после него следует "так", произнесенное как бы со вздохом. Поистине, врач - профессия деликатная. Ведь больному, кроме диагноза и метода лечения, нужно еще дать надежду. Хорошее емкое слово найти трудно. Фактически все практикующие врачи довольствуются словом "так!".

Это их боевой слон. Три буквы, составленные вместе, дают эффект редкого красноречия в зависимости от интонации. Заканчивая осмотр, врач распрямляется и произносит смачное "так!", что заливает солнечным светом самую сумрачную душу. Или, например, сухое задумчивое "так". Это нужно понимать так: "Ухудшения быть не должно, но полная уверенность будет только после вскрытия". Есть еще безысходное "так" в смысле "Это был хороший пациент, но он пренебрегал социальным страхованием, поэтому скопытится через пару месяцев". Следует еще выделить раздраженное "так". Клич абсолютной уверенности. Очень по-мушкетерски. "Ко мне, инфаркт, на два слова!" Или: "Между нами говоря, у вас роскошная лейкемия". И есть еще одно, произносимое мягким голосом "так-так", напоминающее вам военные фильмы и стрельбу из пулемета. Так-так... Очень мило, тихо-тихо... Пара трупов... Сожалеющая улыбка.

Чуть ли не руки в стороны. Так-так. Твои дни того: так-так... Если ты любишь органную музыку, будет музыка... Оно пахнет хризантемами, это "так-так". Будто земля по крышке гроба: так-так. И ты понимаешь, что часы твоей жизни уже оттакали, в смысле оттикали. Здесь мы встречаемся с профессиональной жалостью. Гуманной стороной души лекаря, знающего, что ты отдашь концы и свидетельство о смерти на твое имя можно заполнять. И они наблюдают, с какой болью ты это переваришь. Но он поможет тебе, он сделает укол морфия. И ты протягиваешь ноги с удовольствием. Так-так, господин покойничек! Будет праздничек! Неважно, как твое имя, - ты пациент! Был - и нет пациента! Ух, они замечательные ребята, наши врачи! Клянусь, они умеют обрадовать, подбодрить.

Зарегистрировав это "ууффф!" профессора Бесикля, я все-таки решаю спросить:

- Ну, хорошо... А кроме этого?

- Вы ослепли, дорогой мои!

- Это как раз я понял, когда увидел, что больше не вижу, - криво усмехаюсь я. - Есть надежда на операцию?

- В вашем случае нет. У вас поражена грабо-невротическая система из-за отслоения сетчатки. Операция разрушит всякую надежду на выздоровление.

Мужчины - вы же знаете, каковы они: малейшая зацепка, и они хватаются за хвост самой призрачной химеры.

- Ага, значит, шанс на выздоровление все-таки есть?! - вскрикиваю я голосом тонущего, которому никак не удается утонуть.

- Хватит глупостей! Этот парень спятил, док! - гудит гнусный Берюрье. - Будто кто-то сомневается в этом деле. Твоя слепота, парень, это временное краткое явление, долго не продлится! Втолкуйте ему, док!

- Это что еще такое? - спрашивает вполголоса Бесикль.

- Его замена, - отвечает главврач.

Эта короткая презентация прошибает меня, как ток высокого напряжения. "Его замена"!

Выходит, я человек конченый, вычеркнутый из активного поголовья. И меня заменили!

Мой вопрос, с которым я все время пристаю, похоже, действует им на нервы.

- Ну хорошо, скажите, шанс есть?

Хруст суставов говорит мне, что профессор качнул головой.

- Да, есть, может быть, один из ста. Я вам честно скажу: этот шанс ничтожен.

- А ему больше и не надо, - обрывает Толстяк.

Фонтан брызг на мою физиономию указывает на то, что профессор делает укоризненное "тсс".

- Мы знаем аналогичные случаи, когда ослепший через некоторое время чудесным образом выздоравливал вследствие сильного эмоционального потрясения, поскольку, как я вам уже говорил, у вас задета грабо-невротическая система!

- Гробо-статическая! - передразнивает Берю. - Не задевай за живое!

Брошенное мне в нос вонючее облако от резкого выдоха профессора, явно страдающего несварением желудка, говорит о том, что док поперхнулся от смеха.

Но он продолжает свою лекцию, ничуть не обидевшись на выступление Берю.

- Мне известны только три случая, подобных вашему, когда наступило быстрое выздоровление. Больные самопроизвольно вылечились, и абсолютно без каких-либо последствий. Случай генерала по имени Портупье, ставшего слепым после взрыва бутылки шампанского в его штабе под Драгиньяном во время последней войны и совершенно чудесным образом вновь прозревшего в Аурде, куда он ехал окропить глаза святой водой и попал в дорожную аварию. Был случай со слесарем-сантехником, ослепшим в результате взрыва газового баллона, но уже через день он вновь обрел зрение, когда один букмекер дал ему хорошую наводку по ставкам на бегах. И третий случай, когда зрячий стал слепым из-за перенесенного шока, а затем вновь прозрел, когда упал с крыши. Сильная эмоциональная встряска, повторяю я вам, - ваша единственная надежда, месье. А пока я вам выпишу рецепт на покупку палки для слепых со скидкой. У меня есть очень хорошие предложения от торгового дома на авеню Клебер. Вы заплатите за нее только десять франков. Полагаю, вам будет абсолютно наплевать, что на ней написано: "Чинзано - любовь моя"?

На этом он прощается со мной и уходит.

И я остаюсь наконец наедине с Берю.

- Только не надо помирать раньше времени! - подбадривает меня Толстяк. - Даже если бы вообще не было случаев выздоровления, ты-то уж точно выздоровеешь, бык-производитель!

- А-а, заткнись ты! - говорю я, снова приходя в ярость. - И спасибо тебе за доставленное удовольствие с малышкой-негритоской. Ей скоро стукнет восемьдесят, твоей бабусе, и она белая, как дерьмо желтушника. У нее был сифилис, она наградила им всю армию. Не говоря уже о физических недостатках и злокачественных образованиях, о которых ты, конечно же, и не подозревал, хотя у нее это написано на роже, на спине и прочем, и вообще она как пятнистая гиена. Ты встал на нечестный путь, сукин сын. Грешно обманывать убогого.

Он конфузится, вздыхая всеми своими шестьюстами кубическими сантиметрами поршневой группы.

- Знаешь, существует только то, во что мы верим, - отвечает он мне. Если бы этот дурак не просветил тебя, то ты бы верил и радовался. Разве не так? Хочешь, я тебе выскажу свою точку зрения? Жизнь - это такая штука: чем меньше видишь, тем лучше тебе живется. Она такая мерзкая на самом деле, Сан-А! Со всеми этими противными людишками, на которых глаза бы мои не глядели. Одни пакостнее других! Настоящий геморрой! Мне хотелось бы быть оптимистом, но не получается. Ты ведь думаешь, что я осел и ничего не вижу? Человечество - банда проходимцев! Кляузники, скандалисты, предатели, готовые на всякие гадости. Не успеешь повернуться к ним спиной, а они уже делают тебе подлость. Все время нужно осторожничать, ходить, прикрывая рукой задницу и зажимая пальцем сток, чтобы какая-нибудь сволочь не вставила тебе по самую ботву. Скоты и мерзавцы - все! Все, слышишь? Мне даже случается испытывать угрызения совести из-за того, что я живу среди этого стада скотов. Со всеми их благословениями, проклятиями, доносами, предписаниями, запрещениями. Так что не жалей о том, что ты их некоторое время не будешь видеть. Хоть отдохнешь немного, Сан-А. Черт возьми, тебе страшно повезло, просто удача свалилась на голову. Полное отключение зрения? Отлично, я согласен тебя заменить. Никогда не видеть их проклятых акульих рож - да это такое счастье, дорогие дамы и старая дева Мария в придачу! Зато ты снова изучишь мир, снимешь с него новую мерку, Сан-А! Настоящий подарок! Праздник, который всегда с тобой!

На этом он истощается и на время замолкает.

Мы сидим молча и размышляем по отдельности. Каждый о своем. Я думаю о собственном безнадежном положении.

Что он хотел сказать, чертов Берю? Что безнадежные случаи самые замечательные? Лучше бы он мне не говорил этого - у меня даже нет сил ему отвечать!

- Послушай, - шепчет вдруг мой помощник настолько тихо, что я угадываю каким-то двадцать восьмым чувством.

- Что "еще?

- Я не хотел тебе сразу говорить, но не могу держать в себе. Если откладывать страшное известие о большом несчастье на потом, то получается еще хуже...

- Большое несчастье? - вздрагиваю я.

- Огромное, настолько ужасное, что тебе понадобится мешок мужества, малыш...

- Что-то с моей матерью? - вскрикиваю я.

- Да, - всхлипывает Берю, - она умерла.

Мы снова впадаем в задумчивость. На этот раз молчание напряженное. Слышно, как бьются наши мощные сердца. Но через некоторое время до нас вновь начинают долетать звуки. Со стороны родильного отделения слышны крики: мамаши рожают, извещая о снесенных малышах... Машина чихает на улице... Лает собака... Где-то надсадно хрипит радио, перекрывая пение туземцев...