Секрет Юлиана Отступника - Грег Лумис

— Ладно, в таком случае я удостоверюсь, что у меня на ближайшие несколько дней не намечено никаких дел в суде, а ты отвезешь Грампса в питомник.

— Ты можешь позвонить Саре, твоему секретарю, и она расскажет тебе о твоем расписании даже то, чего ты никогда не знал. И ты отвезешь Грампса в питомник.

Хотя Грампс был хорошо воспитан и мог бы считаться послушным псом, перспектива пребывания в собачьей гостинице никак не могла его обрадовать.

Лэнг тяжело вздохнул. А как еще воспринять второе подряд поражение в течение нескольких минут?

Глава 3

Севилья, Испания, аэропорт Сан-Пабло,через пять дней

Хотя в принадлежавшем фонду «Гольфстриме V» имелась удобная спальня, извечная нелюбовь Лэнга ко всему, связанному с авиаперелетами, так и не дала ему уснуть. Как ни странно, было время, когда он сразу засыпал, оказываясь в самолете, но в какой-то момент он невзлюбил авиацию, хотя и не мог отрицать того, что она предоставляет большие удобства. Перелет мог быть и куда хуже — из Атланты в Мадрид коммерческим рейсом, а затем на самолете «Авиако», местной компании-перевозчика, до Севильи. И Лэнг решил, что глупо испытывать судьбу, летая двумя самолетами, если можно добраться из конца в конец на одном.

Он крайне редко пользовался принадлежавшим фонду самолетом. Щепетильный почти до фанатизма, он тщательно поддерживал четкую границу между своей личной жизнью и делами фонда, не обращая внимания на бесконечные предложения работавших на фонд бухгалтеров. Слишком уж много пришлось ему защищать клиентов, позволявших себе тратить на свои личные нужды чужие деньги, поступившие к ним лишь для того, чтобы они разумно управляли ими и извлекали из них доход для доверителей.

Раздражение, вызванное бессонницей, усугублялось тем, что рядом ровно и глубоко дышала Герт. В конце концов Лэнг встал и прошел в передний салон, чтобы посмотреть один из фильмов, имевшихся в запасах видеотеки. Ему попался фильм, охарактеризованный в аннотации как «замечательная эротическая комедия, полная глубокого содержания». На протяжении первых двадцати минут банальности сменялись сентиментальными моментами, и наоборот. Лэнг решил, что критик, писавший рецензию, был родственником либо артиста, игравшего главную роль, либо продюсера фильма. Иного объяснения для столь высокой оценки он найти не мог.

Лэнг так и не узнал, имелись ли в фильме хоть какие-то достоинства. Когда он проснулся, перед ним красовался пустой экран, стюард самолета, он же повар и дворецкий, деликатно тряс его за плечо одной рукой, а второй ставил перед ним на столик поднос с яйцами «Бенедикт». Стюард сообщил, что через час они приземлятся.

Лэнг разбудил Герт, принял душ и побрился. Благодаря наличию душевой кабинки, пусть даже очень тесной, «Гольфстрим» заметно выигрывал по сравнению с самолетами регулярных рейсов. И места для хранения багажа здесь было не в пример больше. Лэнг взял рубашку и брюки из платяного шкафа, а не был вынужден напяливать помявшуюся в чемодане одежду. Через несколько минут после того, как шасси «Гольфстрима» мягко соприкоснулись со взлетно-посадочной полосой, дверь самолета под негромкий рокот мотора откинулась, превратившись в трап, и Лэнг с Герт прищурились от ослепительного утреннего света, казавшегося еще ярче после продолжительного заточения в салоне самолета.

Предоставив экипажу оформлять документы, неизбежно сопровождающие любой международный перелет, Лэнг и Герт взяли по чемодану и направились в таможенную зону, где чиновник в форме потратил больше усилий на то, чтобы не слишком явно разглядывать Герт, чем на осмотр багажа прибывших. Лэнг даже расстроился из-за краткости процедуры, поняв, что мог без труда пронести с собой и пистолет, тот самый «ЗИГ-Зауэр Р226», постоянно лежавший в ящике ночного столика после его выхода в отставку. Но зачем? — поспешно одернул себя Рейлли. Ведь он приехал сюда для того, чтобы принять номинальное участие в расследовании убийства, а вернее, чтобы поддержать в тяжелые дни ребенка человека, спасшего ему жизнь. И зачем ему пистолет? Незачем, с искренней надеждой сказал он себе.

— Мистер Рейлли?

Лэнг и Герт обернулись и увидели молодую девушку, миниатюрную, похожую на фею. Лицо ее было длинноватое, а нос маловат, словно его наспех добавили уже после того, как слепили все остальное. Лишь пристальный взгляд позволял понять, что это не ребенок, а взрослый человек. В ее темных глазах угадывалось затравленное выражение, из-за него она показалась Лэнгу похожей на маленького зверька, готового в любую секунду шмыгнуть в свою норку.

— Вы дочь Дона? — спросил он.

Она медленно покачала головой и ответила по-английски:

— Нет, я Сония, помощница мистера Хаффа. Его дочь дома, ждет вас.

В голосе угадывался лишь намек на апатичность испанского языка; испанцы разговаривали намного медленнее, чем их родичи в Новом Свете.

Лэнгу потребовалось еще несколько минут, чтобы удостовериться, что у экипажа самолета есть где поселиться и что летчики будут поддерживать связь и с ним, и с фондом — на тот случай, если понадобятся. После этого они с Герт проследовали за испанкой к автомобильной стоянке. Там Сония указала на изящный сверкающий «Мерседес» одной из последних моделей.

— Красивая машина, — заметила Герт. Это были первые слова, произнесенные ей за все утро.

Сония печально покачала головой.

— Это машина сеньора Дона, мистера Хаффа. Он очень гордился ею. — Она открыла заднюю дверь. — Прошу вас.

Положив чемоданы в багажник, Лэнг усадил Герт назад, а сам, выбрав менее официальную линию поведения, сел рядом с Сонией впереди.

— Очень любезно с вашей стороны было встретить нас. Вы отвезете нас в его дом?

Двигатель чуть слышно заурчал.

— Нет, мистер Рейлли. Сеньорита… мисс Хафф, забронировала для вас места в гостинице, это совсем рядом.

Ехать нужно было через весь город, и поездка проходила практически так же, как и в любом другом городе Европы. Самым большим различием, думал Лэнг, был неторопливый темп движения. Ревущие гудки и скрипящие тормоза — постоянные звуки, сопровождающие улицы Рима или Парижа, — были бы здесь совершенно неуместными. К тому же водители были настолько любезны, что жители большинства других городов, в том числе и американских, посчитали бы местные нравы излишне романтичными. Еще несколько минут, и показались ленивые бурые воды Гвадалквивира. Под мостом Изабеллы II неторопливо петляли педальные катамараны, а на берегах стояли рыбаки.

Переехав на восточный берег реки, Сония повернула налево, на Пасео де Крисобаль Колон. Улицы сделались узкими и извилистыми. Оштукатуренные фасады скрылись за стенами из кирпича ручной формовки, покрытыми оранжевыми черепичными крышами. Это была старая часть города.

Гостиница «Альфонсо XIII» оказалась внушительным зданием, построенным в псевдомавританском стиле. Отделка изобиловала всякими завитушками, обслуживание было безупречным, а номера настолько хорошими, что, по словам Сонии, именно здесь поселили гостей, приглашенных на последнюю свадьбу в королевском семействе Испании. Гостям нужно было всего лишь пересечь Калле-Сан-Франциско и маленькую Пласа-де-Херес, чтобы попасть в собор, где старшая из принцесс венчалась с испанским дворянином.

Но сегодня им не удалось бы так быстро добраться до собора. Вся проезжая часть улицы была заполнена босыми людьми в черных балахонах, остроконечных шляпах и масках. У большинства собравшихся были деревянные кресты.

— Что происходит? — спросила сзади Герт. — Что это за volk[10]?

— Похоже на ку-клукс-клан, — отозвался Лэнг. — Вот только цвет не тот.

— Кающиеся, — объяснила Сония. — Сегодня Страстная пятница, последняя перед Пасхой. Во время Semana Santa, Страстной недели, у нас всегда проходят процессии. Люди в одеяниях молят о прощении грехов, совершенных за истекший год.

— Нетрудно понять, откуда Натан Бедфорд Форрест позаимствовал идею ку-клукс-клана, — пробормотал Лэнг.

— Кто? — полюбопытствовала Герт.

Лэнгу совершенно не хотелось сейчас рассказывать о созданной после Гражданской войны пресловутой военизированной группе, со временем превратившейся в одну из самых жестоких человеконенавистнических организаций, какие только знала Америка, и уж тем более оправдываться или просить прощения за ее существование.

— Так, ничего. Может быть, нам удастся заехать на стоянку?

Через час желающие очистить души от гнета грехов освободили улицы. Лэнг и Герт, с Сонией за рулем, проехали по вымощенной брусчаткой узкой улице, пока не оказались перед большими ажурными железными воротами, открывшимися перед автомобилем. За ними оказалось самое прекрасное патио, какое только Лэнг видел за всю свою жизнь.