Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟢Научные и научно-популярные книги » История » А что, если бы - Роберт Коули (ред.)

А что, если бы - Роберт Коули (ред.)

Читать онлайн А что, если бы - Роберт Коули (ред.)
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 136
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Но даже если история с ложной изменой не соответствует действительности, своей победой греки все равно обязаны Фемистоклу. Он создал афинский флот — цементирующее ядро эллинских морских сил. Он предложил дать бой в Саламинском проливе — единственном месте между Афинами и Пелопоннесом, где у небольшого и не слишком маневренного греческого флота имелись шансы на успех. Он заставил соотечественников поверить, что их защитят не гоплиты, а моряки, убедил афинских политиков в необходимости эвакуировать население, а союзных флотоводцев — встретить врага в афинских водах, в чем заключался единственный шанс эллинов на победу. Какова бы ни была истинная причина, побудившая персов принять дорого обошедшееся им решение войти в пролив, современники верили, что Фемистокл завлек их туда, попросту одурачив Ксеркса. И наконец, в решающий момент битвы Фемистокл лично повел в бой афинскую эскадру и, умело используя прилив, врезался во вражеский фланг, обратив персов в бегство. Короче говоря, спасение Запада было бы невозможно без Саламинской победы, которая, в свою очередь, не была бы возможна без отваги и упорства одного-единственного афинского государственного деятеля, без устали преодолевавшего сопротивление несчетного множества противников. Случись ему погибнуть, дрогнуть или не настоять на своем — и скорее всего Эллада стала бы сатрапией Персии.

Существует также и некий постскриптум к Саламину, о котором нередко забывают. Победа греков и впрямь спасла Запад в том смысле, что культура античного полиса не погибла всего через два с половиной века после своего зарождения, но не менее важной эта победа оказалась для афинской демократии и будущего демократической идеи в целом. Полтора века спустя Аристотель в труде, именуемом «Политика», указал, что ничем не выделявшийся среди прочих полис неожиданно сделался виднейшим культурным центром Эллады после того, как в нем осуществился политический эксперимент с предоставлением права голоса неимущим местным уроженцам.

Саламин был объявлен победой «морского простонародья», и на протяжении всего последующего столетия общественная значимость безземельных гребцов возрастала по мере того, как не обладавшие собственностью граждане добивались соответствия их политических прав той роли, которую они играли в обеспечении морского могущества родины. Лишь недавно допущенные к делам управления рядовые граждане сумели реорганизовать политическую систему, и вскоре их город воздвигнет Парфенон, станет финансировать авторов трагедий, и посылать триремы во все уголки Эгейского моря, и казнит Сократа. Марафон создал миф о непобедимой афинской пехоте[37], а еще более блистательная победа при Саламине превознесла роль флота. Ключевыми политическим фигурами стали такие, отнюдь не являвшиеся потомками ветеранов Марафона империалисты, как Перикл, Клеон или Алкивиад.

Неудивительно, что согласно «Законам» Платона, своенравного сторонника аристократической системы, успехи эллинов начались с Марафона и закончились Платеями, тогда как Саламин испортил их как народ. Спустя более чем столетие после этого сражения, Платон сумел разглядеть в нем поворотный пункт в развитии ранней культуры Запада. До Саламина политическая система греческих городов-государств основывалась на имущественной иерархии, и политические права были различны для разных категорий граждан. Свобода и равенство существовали отнюдь не для всех, но лишь для полноправного меньшинства, имевшего землю, образование и денежные средства. Равноправие понималось лишь как равное для всех стремление к нравственной добродетели в рамках общества, руководимого лучшими и наиболее подготовленными из граждан.

Платон, Аристотель и большинство иных выдающихся греческих мыслителей от Фукидида до Ксенофонта не случайно являлись поборниками аристократизма[38]. Скорее всего это объяснялось их способностью разглядеть опасности, внутренне присущие обществу, в котором свобода может выродиться во вседозволенность, радикальная демократия обернуться анархией, а экономический либерализм — неприкрытым грабежом. Согласно их воззрениям, без соответствующей системы ограничений и противовесов полис рисковал превратиться в сборище крайних индивидуалистов, не обладающих нравственными добродетелями и равнодушных к общественным интересам. С точки зрения консерваторов более образованные и платежеспособные граждане являлись более ответственными, а стало быть, имели преимущественное право на участие в управлении. Гоплиты, сражавшиеся под Марафоном или Платеями, защищали не только абстрактную родину, но и реальную собственность. Предполагалось, что лишь имущий гражданин, способный приобрести тяжелое вооружение, может проявить доблесть, необходимую для достижения победы.

 Соответственно и полнота политических прав является естественным достоянием экономически самостоятельного субъекта, а не того, кто работает по найму или получает пособие от государства. Такие представления являлись господствующими, но гребцы Саламина изменили все за один день.

После ухода персидского флота в Эгейском море господствовали афинские триремы, авангардная роль Афин в общегреческом сопротивлении не подвергалась сомнению и афинская радикальная демократия торжествовала над идеологией старого полиса. Философы могли ненавидеть Саламин, но, так или иначе, Саламин спас Грецию, а стало быть, руководимые Фемистоклом бедняки не «испортили» дух Эллады, а открыли новые возможности.

Новый, более динамичный, интригующий и в каком-то смысле беспечный дух Запада был порожден шумным и неуправляемым афинским демосом. То, что порицали в позднейшей европейской культуре такие более поздние философы, как Гегель, Ницше или Шопенгауэр, — безоглядное стремление к равенству, приводящее к нивелировке индивидуальных особенностей, а также примитивный материализм — в определенном смысле тоже результат Саламина. Этот, по мысли Аристотеля, «несчастный случай» навсегда сделал европейскую цивилизацию тяготеющей к политической свободе и экономическому либерализму. И что бы ни говорилось о достоинствах и недостатках современной цивилизации Запада, но тенденции к укреплению демократии, всемерному расширению прав и в то же время к дальнейшему ослаблению гражданской ответственности реализуются в рамках мобильной, динамичной традиции, обязанной своим существованием давней сентябрьской победе Фемистокла.

В конце сентября 480 г. Фемистокл и афинские бедняки не только спасли от персов Грецию и нарождавшуюся западную цивилизацию, но и определили будущее того свободолюбивого, изменчивого и беспокойного общества, основные черты которого узнаваемы и по сей день.

Джосия Обер

Неудавшееся завоевание

Преждевременная кончина Александра Великого

Как-то раз историк Арнольд Тойнби выступил с рассуждением, которое приобрело определенную известность: а что, если бы Александр Великий не умер в тридцать два года, а прожил долгую жизнь[39]? Тойнби предложил представить Александра завоевывающим Китай и снаряжающим военно-морскую экспедицию, которой предстояло совершить плавание вокруг Африки. В этом случае роль лингва-франка досталась бы греческому или арамейскому языку, а буддизм сделался бы универсальной мировой религией. Дарованные судьбой дополнительные четверть века жизни предоставили бы Александру возможность   создать   нечто   вроде   Организации Объединенных Наций на античный лад и, воплотив в жизнь эту передовую идею, увидеть воочию осуществление своей мечты о Едином Мире.

Джосия Обер, руководитель отделения античной истории Принстонского университета предлагает рассмотреть прямо противоположный и куда более мрачный, чем у Тойнби, сценарий: а что, если бы жизнь Александра оборвалась гораздо раньше, когда его имени еще не сопутствовал эпитет Великий? В битве при Гранике (334 г. до н.э.) будущий покоритель половины мира оказался на волосок от гибели, и это явилось лишним подтверждением того факта, что порой ничтожная доля секунды определяет дальнейший ход истории. Гибель молодого царя спасла бы Персидское царство, а породившая будущею западную культуру блистательная эпоха эллинизма так бы никогда и не наступила. С другой стороны, представьте себе, что случившийся в 323 г. до н.э. приступ лихорадки не свел Александра в могилу. Джосия Обер считает, что страсть Александра к завоеваниям и склонность к использованию террора как политического средства, возможно, вылились бы в два десятилетия «оппортунистического хищничества», способные нанести ущерб всем культурам известного мира, включая и эллинистическую.

Перу Обера принадлежат такие труды, как «Анатомия ошибки: современная стратегия и уроки военных бедствий древности» (в соавторстве с Бари С. Страуссом) и совсем недавняя публикация «Афинская революция и политический раскол в демократических Афинах».

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 136
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈