Трепет сердца - Мелисса Янг

Ее же собственный свитер, мешковатый и с большим воротом, слишком явно обнаруживал всю ее хрупкость и уязвимость, а пушистая черная шерсть, подчеркивая прозрачную белизну кожи, скрывала нежные бугорки грудей.

— Самый настоящий ребенок! — усмехнулся Рейт. — Со временем из тебя может получиться привлекательная женщина, но сперва постарайся избавиться от детского отношения к жизни. — Он повернул ее за плечи к себе и быстро провел кончиком пальца по пухлым губам. Глаза девушки потемнели от гнева, и она резко оттолкнула его руку. — Без губной помады, — укоризненно покачал он головой. — Без всякой косметики.

— Сейчас только воскресное утро, — с досадой на себя возразила Энн.

Она умолчала о том, что проспала, просто допоздна не могла вчера заснуть.

Нижнюю губу — там, где он дотронулся, — чуть-чуть покалывало. Она собралась уже закусить ее, но вовремя остановилась, не желая больше попасть впросак.

— Без косметики, — безжалостно повторил Рейт. — Бесформенная, бесполая одежда. Кто-нибудь из мужчин видел вообще твое тело, крошка? Трогал его? Например, вот здесь?

Быстрым движением он провел по ее груди рукой, заставив напрячься в немом протесте против этого беспардонного обращения. В то же время она подсознательно отметила, что в этом жесте не было ничего даже отдаленно сексуального.

— Я не собираюсь извиняться перед тобой или еще перед кем-то за то, что не балуюсь случайными связями, — сердито оборонялась Энн. — И если я не прыгаю в постель с кем попало, то от этого не становлюсь менее взрослой или женственной.

— Разумеется нет, — согласился Рейт. — Но, судя по тому, как ты краснеешь и отскакиваешь от меня, когда я упоминаю что-нибудь, содержащее хоть малейший намек на секс, как откровенно выдаешь свою неопытность, всякий скажет, что ты — незамужняя женщина.

— Ну, здесь я ничего не могу поделать, уж извини! — выпалила Энн, поворачиваясь к нему спиной. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как она опять краснеет и что его слова почему-то неприятно задели ее. И не было сил сдержать себя. — Может, ты предложишь мне ради практики привести кого-нибудь с улицы? Чтобы мой недостаток женственности не смущал тебя.

— О Боже! Если бы я только знал…

Она вдруг с изумлением почувствовала, как Рейт схватил ее за плечи и почти трясет. Через мгновение он отпустил ее столь же внезапно и с нескрываемой злостью произнес:

— Мы с тобой не в игрушки играем. Это серьезное и достаточно опасное дело. Ты когда-нибудь думала, что случится с нами обоими, если твой малопочтенный дядюшка вобьет себе в голову мысль о привлечении нас к суду за подлог?

— Он не посмеет, — растерянно возразила перепуганная племянница.

— Ты сама видела, как он смотрел, когда понял, что наследство-то уплывает. Один, только один-единственный намек, что наша свадьба сфабрикована, и он тут же напустит на нас кучу своих адвокатов.

— Но как он узнает? Как он сможет доказать? — стараясь скрыть испуг, обратилась она к Рейту.

— Никак, если мы будем вести себя как положено. И если ты будешь помнить, что мы с тобой теперь — жених и невеста, которые в глазах всего света страстно влюблены друг в друга. Так страстно, что не можем дождаться, когда поженимся.

Девушка судорожно проглотила застрявший в горле комок. У нее хорошее воображение — даже слишком хорошее, — но представить, что она страстно влюблена в жениха и что тот отвечает на эту страстную любовь взаимностью… Это уж чересчур, право.

— Какие будут еще пожелания? — храбрилась упрямица, стараясь побороть накатывающий панический ужас и безнадежность.

— Не зли меня, золотко, — предостерег Рейт и так взглянул, что она похолодела.

И Энн решила, что с нее довольно.

— Тебя никто не заставляет принимать мое предложение. Никто не принуждает на мне жениться! — взорвалась она. — Почему бы нам не оставить навсегда это дело?

— Почему бы тебе не подумать иногда, прежде чем раскрывать свой прелестный ротик? — в ярости оборвал ее Рейт. Странно, сейчас он негодовал даже больше, чем перед этим. — Ты что, забыла? Ты забыла, что Патрик уже все знает?

— Тогда… Тогда можно притвориться, что мы поссорились. Влюбленные ведь часто ссорятся, — с прямодушным легкомыслием предложила Энн.

Это предложение он воспринял не так болезненно, как прежнее — не жениться вовсе.

— Влюбленные неизменно ссорятся, по крайней мере, пока они любят друг друга, — последовал сухой ответ. — Нет, любовь моя, мы теперь повязаны. Передумывать поздно.

— Во всяком случае, в одном Уолт был прав, — с наигранной бравадой выпалила Энн. — Тебе действительно чертовски хочется получить это имение. Человек должен дьявольски желать чего-то, чтобы ради этого взвалить на себя подобный груз. — Победно поведя плечами, она отвернулась, стараясь подавить тяжелые думы о своем будущем.

— Да, — услышала она угрюмый голос, — я дьявольски желаю, только не того, что у тебя на уме. Я уже говорил с викарием, — продолжал он, переводя разговор на деловую основу. — Он согласился, что скромная брачная церемония в будний день подойдет наилучшим образом.

— Уже говорил? — удивленно спросила она. — Но ведь мы ничего не решили.

— Не забывай, что ты сама сделала мне предложение.

Энн стиснула зубы, удерживая протестующее восклицание. Какое это имеет значение — сама или не сама? Этот несносный человек всегда умеет перехитрить ее, повернуть все по-своему. Ну, ничего — когда-нибудь она отыграется. Жаль только, что это будет не так скоро.

— Вы с викарием уже и день выбрали или мне дозволено будет высказать и свое мнение? — ядовито спросила она.

— Да, через неделю, в среду, — ответил Рейт, не замечая ее сарказма.

— Так скоро? Но… — Она замолчала, охватываемая мрачными предчувствиями.

— А какой смысл откладывать? У нас есть только два месяца. У меня намечено несколько деловых поездок. По правде говоря, мне надо быть в Роттердаме на следующий день после свадьбы, а это значит, что, к сожалению, у нас не будет настоящего медового месяца. — Заметив выражение лица Энни, он громко рассмеялся. — Да, я знал, что тебя это устраивает больше всего. То, что мы поженимся так спешно, — продолжал он, — будет означать, что нам необязательно приглашать много людей. Ни у тебя, ни у меня фактически нет родных, и, я думаю, будет просто необходимо несколько позже устроить в этом доме прием. Как я уже говорил, ты можешь предоставить все заботы мне. Кроме одной вещи. Твоего платья.

— Моего платья? — подозрительно посмотрела на него Энн, уже понимая, что за этим последует очередной выпад против ее туалетов. — Я не собираюсь выкидывать деньги на свадебную мишуру и тряпки.