Генерал-губернатор (СИ) - Башибузук Александр

Я взял стопку, приподнял в сторону корсиканца и в первый раз за весь разговор назвал его «доном».

— Ваше здоровье, дон Греко.

Корсиканец едва заметно кивнул, давая понять, что оценил мой поступок.

Граппа оказалась дико ядреной и очень приятной на вкус. Правда я ограничился всего парой стопок. Но мафиозо и не настаивал.

Мы обсудили еще несколько моментов и уже перед расставанием, корсиканец еще раз хлопнул в ладони.

Но в этот раз вместо очередного пленника, притащили и положил на стол… здоровенный пулемет. С магазином вверху, массивной казенной частью, сошками и затвором в виде рычага. В котором я сразу опознал ручной пулемет Мадсена, так как совсем недавно пытался купить партию этих пулеметов, но чертовы датчане заломили такую цену и поставили такие условия, что я был вынужден отказаться от них в пользу несколько не подходящих под требуемые задачи Гочкисов.

— Я не могу отпустить вас без подарка, Александро… — корсиканец с пафосом ткнул пальцем в потолок. — Нет, не думайте, я не хочу подарить вам эту штуку, — он провел ладонью по стволу пулемета. — Но я скажу, где взять много таких.

Если честно, я больше насторожился, чем обрадовался пулемету. Если корсиканец предлагает мне их, то знает, что они мне нужны, а это означает неслабую утечку информации. Откуда? Так… не так давно, мы переправляли морем партию винтовок и патронов, порт в руках корсиканцев, у них там везде глаза и уши, но груз шел через левую контору… ладно, позже разберусь…

— Допустим, мне могут пригодится такие штуки…

Как очень скоро выяснилось, чертовы Мадсены, последнее время находились у меня прямо под боком. Н-да, забавная ситуация складывается. Можно убить двух зайцев одним выстрелом. А то и трех. Ну что же, дон Греко, будем считать, что свою вину ты искупил.

Общением с корсиканцем я остался доволен, похоже, сотрудничество с мафией может оказаться очень полезным, как для меня, так и для корсиканцев. Но за этими парнями надо глаз да глаз, впрочем, сейчас со всеми так. Расслабишься — поимеют.

Но таинственный «мистер Х» заказавший меня, все еще остается неизвестным. Пока неизвестным. Но не все еще потерянно. Есть с кого начать.

Сегодняшний день вымотал до состояния полного не стояния, хотелось тяпнуть чего-нибудь крепкого и просто завалится спать, но пришлось тащиться на встречи — увы, смягчающие обстоятельства в виде усталости, в деловых кругах не приветствуются. Опять же, новые вводные требовали экстренных действий.

Домой добрался уже поздно вечером. Быстро привел себя в порядок, переоделся, пошел проведать Мадину и застал ее зареванной. Балда страдал с хозяйкой на пару, морда медведа реально олицетворяла вселенскую грусть. Он даже всхлипывал в унисон с Мадиной.

— Ну что такое?.. — я присел рядом и приобнял девочку. — Испугалась?

— Не-а… — Мад ткнулась носом мне в шею. — Просто стало мерзко. Ну… и немножечко испугалась.

— Так бывает после первого. Дальше будет легче.

— Правда?

— Правда.

— И у тебя так было?

— У меня? — машинально переспросил я и тут же соврал. — И у меня.

Да, соврал. В бытность Александром Лемешевым, мне как-то не доводилось отправлять людей на тот свет, а в ипостаси бастарда Арманьяка, первое убийство вызвало невероятные эмоции, едва ли не на грани сексуального наслаждения. А сейчас, когда стал Александром Любичем, первый отправленные в ад японец не вызвал вообще ничего. Н-да… явная деградация прослеживается.

— Тогда хорошо… — пискнула девочка, поудобней устраиваясь у меня на плече. — Папочка…

— Чего?

— Я влюбилась, — уж вовсе неожиданно для меня ляпнула Мадина.

— Чего-о-о? — я в буквальном смысле ошалел и тут же припомнив, что падчерица мужской пол не жалует, категорически заявил. — Если в подружку свою, то есть, девочку, три шкуры спущу! Еще не хватало! Совсем от рук отбилась.

Мадина весело хихикнула.

— Да нет. Мне не нравятся девочки. Я специально с Луизой целовалась — нет, точно не нравятся.

— Где мой ремень? Господи, за что…

— В мальчика, мальчика, то есть в юношу! — заторопилась Мадина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Слава тебе Господи! В кого? Из какой семьи? Кто родители? Это не тот прыщавый дрыщ, что увивался вокруг тебя на вечере у де Равальяков? Или сын маркиза…

— Да нет, папочка… — Мадина скривилась. — Он… он из… словом, из простой семьи. Отец лавочник, мать на рынке зеленью торгует. Но ты не думай, он умный. В Сорбонну сам поступил, на юридический факультет. И на обучение сам зарабатывает…

— Какой молодец… — съязвил я. — Вот же… как-ты не поймешь, это не твой круг! Да меня не просто не поймут. Знаешь сколько уже кандидатов на твою руку? Ты еще в конюха влюбись. Черт…

— У-у-у… — Мадина моментально залилась слезами.

— Хоть утопись в слезах. На меня не действует. Где ты его нашла?

— Ну… когда с Луизой и Жанной в городе гуляли… а он на каникулах в Марселе был… ну…

— Не нукай, вздую! Майя знает?

— Знает. Мы тебе просто боялись сказать…

Я тяжко вздохнул.

— Еще лучше. Нашли деспота. Ты же еще совсем дите. Рано тебе еще амуры водить. Таких еще десятки будут. Вся жизнь впереди.

Мадина тут же оскорбленно завопила:

— Нет, он особенный! И вообще, я же не замуж его беру. То есть, не собираюсь выходить за него замуж. Ну…

— Господи!

— Ну… прости, больше не буду «нукать». В общем, я хочу вам его показать. Майя не против. Давай пригласим его к нам.

Я покачал головой. Черт… тяжела отцовская доля. То ли дело в пятнадцатом веке. Сам нашел мужа — решил вопрос с приданным — сдал с рук на руки. Брыкнулась — под замок на хлеб и воду. Или на постриг в монастырь. Живо дурь из башки вылетает. А тут любо-овь, морко-овь! Тьфу ты…

— Как зовут? Фамилия? Где живет?

— Николя Кассель, двадцать лет. Точные адрес не знаю, но в квартале Реформи… — торопливо ответила Мадина, а потом заглянула мне в глаза и опять завыла: — Не надо-о-о, не трогай его, пожалуйста…

— Вот же дурища… не трону, конечно, не вой. И как далеко у вас зашло дело? Хотя, о чем это я. Чей бы бычок не топтался — телятя наше будет.

— Папочка! — Мадина уставилась на меня злым взглядом.

— Ладно, ладно, не шипи. Он хоть знает, кто ты?

— Нет… — Мадина потупилась. — Я соврала, что ты простой… простой… учитель, а Майя — швея-модистка…

— Учитель? Швея? — я невольно расхохотался. — Хорошо. Будь, по-твоему. Но мы через десять дней уезжаем в Америку. Выбирай момент. И учти, я предельно занят. Дела откладывать из-за твоего студентика не буду.

— Ты самый лучший!!! — радостно завопила Мадина и клюнула меня в щеку.

Балда, как будто понимая, о чем идет речь, тоже полез слюнявить лицо.

Вот же оболтусы…

Уже в спальне, мелькнула мысли, что девчонка, как по нотам разыграла свою партию и свое «страдание» просто симулировала, дабы разжалобить меня. Но слегка поразмыслив, я отложил карательные меры. Получилось — значит, считается. А любовь… да пусть их. Для меня главное, чтобы этот парень толковым оказался — а происхождение уж вовсе неважно. И вообще, придурь со временем проходит. Еще сто раз передумает.

Успокоив себя, тяпнул родового напитка и завалился спать. Проснулся по своей вновь выработанной привычке с рассветом, наскоро прогнал зарядку, выпил чашечку кофе и умчался в город. Охрану на этот раз не стал игнорировать, Артуро и Рауль не отходили ни на шаг.

Первым пунктом значился офис каботажной компании, одного из дочерних предприятий, принадлежавшей мне компании. Ничего особенного, свои причалы и склады, несколько небольших пароходов, минимум персонала — официальное занятие — небольшие фрахты, коих в портовом городе всегда хватает. Состояние на этом не сделаешь, но я завел эту фирму не для прибылей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Месье Лавардан… — из-за стола встал худощавый широкоплечий парень с некрасивым, грубым лицом, но жесткими, умными и колючими глазами на нем. Шарль Айвазян, родившийся уже во Франции этнический армянин, в одном лице выполнял обязанности директора, бухгалтера и менеджера — кроме него здесь работала машинисткой еще его жена, на этом весь персонал офиса и заканчивался.