Однажды случилось… - Влад Авилов

– Так они еще не поспели.

– Это почему? – поинтересовался Аркаша. – Если премьер каже…

– Не гони, Аркаша, – между второй и третьей бывшего колхозного голову всегда тянуло на справедливость.

– Та ни, – ответил Микола. Ему самому хотелось похрустеть огурчиком.

– Бульбы еще в банке.

– Если бульбы, – Аркаша обреченно пожал плечами, – если бульбы…

– Не скажи, – решил вмешаться бывший счетовод, – у меня самый ядреный огурчик получается, когда еще не все бульбы вышли. – Ты, Микола, добре смотрел. Какие бульбы?

– Что какие?

– Ну, по величине.

Микола пожал плечами.

– Бульбы як бульбы.

– Темный ты, Микола.

Микола хотел обидеться, но не стал. «Ничего, – думал он, – пусть только президент позволит. Я тебя быстро за это самое место. Пусть только президент намекнет. Ты мне все скажешь!» Картина подвешенного за яйца, извивающегося и молящего о пощаде бывшего счетовода совершенно отчетливо предстала перед его взором. Микола закрыл глаза и счастливо улыбнулся.

Аркаша внимательно посмотрел на Миколу, потом толкнул его локтем.

– Эй, парень, очнись.

Радостное возбуждение растаяло под напором суровой действительности. Остался повлажневший зад и свербящее ощущение в промежности.

– По науке надо, – продолжал поучать Миколу министр финансов. – По науке. Ты эстрагон кладешь?

– Отстань от меня, ладно! – прокричал фальцетом Микола. – Жена все, что надо кладет, я только достаю.

– Чего же ты не достал? – не удержался Аркаша.

– Ладно, побазарили, хлопцы, и хватит, – вмешался кум номер один. – Ты, Микола, не кипятись. – Он мягко положил руку на его колено, – Ты, вот что скажи. Бульбы были маленькие? – Микола кивнул. – И не очень частые? – Микола снова кивнул. – Значит, готовы. – Первый кум поднял голову. – Вот видите, все выяснили, а вы прицепились к парню.

– Так я же ничего, – поспешил оправдаться бывший счетовод, – опыт хотел передать, – и обращаясь к Миколе примирительным тоном добавил:

– Молодой ты еще, не все знаешь.

– Каждый имеет право на ошибку, – вставил свои три гроша Аркаша.

– Мы не имеем, – сурово оборвал его премьер. – Как вы думаете, господа, простит нас народ, если мы будем ошибаться и поведем его не туда, куда надо.

А куда надо? – елейным тоном переспросил Аркаша.

– Ну, ты Аркаша…

– Не, я понимаю, – замахал ручонками Аркаша, – конечно, к независимости, демократии, в Европу. А вот, если глубинно копнуть, самую суть, так сказать, обнажить. Вы у нас Голова. Человек грамотный, политически подкованный, мыслите широко, по государственному. Желаю ваше мнение услышать, поучиться у старшего товарища, извините, господина.

Шевельнувшееся подозрение, что его подначивают, утонуло в обилии комплиментов. Такого от Аркаши он не ожидал.

– Ну, хлопцы, это вопрос философский и диалектический, можно сказать. Не каждый может ответить на него, не каждый… Тут надо иметь, – он задумчиво постучал указательным пальцем по лысому черепу.

– Мы знаем, Василий Иванович, поэтому к кому за советом идем?

– Вы у нас Голова, – подхватил министр финансов. Он не понимал, по какой причине Аркаша отнимал у него привилегию первого жополиза, поэтому нервничал.

– Ты, конечно, тут загнул, – не очень убедительно возразил премьер. – Наш президент – это Голова. – Он поднял глаза вверх к открытому окну, из которого не доносилось ни звука.

Присутствующие дружно последовали его примеру. Выдержав паузу, соответствующую важности текущего политического момента, премьер многозначительно добавил.

– Думае!

– За нас, – бывший счетовод не смог остаться в стороне.

– За народ, – осадил его премьер.

После всплеска верноподданнических чувств, подогретых ласковыми лучами заходящего солнца, дурманящими испарениями речки Моча, не забывайте, с ударением на первом слоге, и вкусом березовых почек, всех охватило благостное оцепенение., веки неодолимо смыкались, в наступившей тишине послышался чей-то, пока еще еле слышный всхрап.

– Здорово, мужики.

Легковозбудимый Аркаша первым приоткрыл глаза.

– Оппозиция явилась, – пробормотал он.

– Тебе чего? – недовольно спросил первый кум, с трудом возвращаясь в суровую действительность.

– Так я мимо шел, гляжу мужики тусуются, – доброжелательно ответил Кузьмич.

– Какие мужики, какая тусовка, – осадил Кузьмича Аркаша, – Идет нормальное заседание кабинета министров. Можно сказать, судьбоносные вопросы решаем.

– Так и я по вопросу, как его, судьбоносному. Гляжу, вы тут тусу…, извиняюсь, заседаете, значит. Решил с вами посоветоваться.

– Ты налоги отдавать собираешься? – прервал министр финансов. – Бизнес, понимаешь развел, а платить не хочешь.

– Какой бизнес? Концы с концами еле свожу. Вот, если бы на внешний рынок.

– Ишь чего захотел, – премьер осуждающе посмотрел на Кузьмича, – а ты качеством подтвердил.

– Я могу подтвердить, если у нас контролем качества Григорий заведует. Зачем ему лишний конкурент?

– Вот ты так всегда, Кузьмич. Не можешь, а на других сваливаешь.

Ты что, кума президента в нечестной конкурентной борьбе подозреваешь?

– Так он же только кум номер четыре. И за него не все члены правительства голосовали.

– Ты откуда знаешь? – сурово спросил кум номер один.

– Глас народа, глас божий, – отделался сентенцией Кузьмич. Не зря он – народная оппозиция и каждую неделю на столбе около правления вывешивал мелко исписанный листок, вырванный из тетради в клеточку, озаглавленный «Мочаловский демократ.» Правда, светлые мысли Кузьмича, как нам обустроить Мочалки, не доходили до широких народных масс, поскольку их тут же срывал Микола, если они случайно сталкивались у столба во время проведения акции гражданского неповиновения, именно так называл Кузьмич вывешивание крамольного листка, Микола не забывал с мстительной ухмылкой напомнить, с каким удовольствием он подвесит последнего за яйца в ближайшее время.

– Ну, Кузьмич, это уже дело политическое, – с угрозой протянул Аркаша, – так и допрыгаться можно. С конфискацией!

Физиономии членов правительства пылали благородным негодованием.

Указующий перст Аркаши уперся прямо в красный нос Кузьмича. Тот отпрянул.

– Вы, хлопцы, здурели, чи шо? Я к вам по – хорошему и платить не отказываюсь.

– Это другое дело, – убрал руку Аркаша.

– В казну тоже, – пискнул министр финансов.

– Погодь со своей казной, – прервал премьер, – тут дело тонкое, разобраться надо. Где Микола?

– Домой побежал, – Аркаша покрутил головой, а вот уже вертается.

Подошел запыхавшийся Микола, торжественно положил на лавку прозрачный полиэтиленовый пакет, наполненный зелеными с пробивающейся желтизной пузыристыми малосольными огурчиками.

– Ты, Кузьмич, пока отойди в сторону, сам понимаешь, нам с оппозицией не с руки, мы заседание должны закончить, государственные интересы блюсти. Так учит наш мудрый президент.

Аркаша разлил последнюю порцию продукта.

– Да не смотри ты сюда так, – ласково добавил премьер, – потом с тобой побалакаем. Пойди пока, на нашу речку полюбуйся, что ли.

Они смачно хрустели огурчиками, изредка поглядывая на переминавшегося с ноги на ногу оппозиционера. Наконец, последний огурец исчез в ненасытной глотке. С сожалением взглянув на опустевший пакет, премьер сказал.

– Давай, Кузьмич, докладай. Только кратко и по делу.

– Новый продукт я решил запустить в производство. Бренд уже придумал: «Великие Мочалки». Вверху, а посредине этикетка: «Президентская экстра». Экспортировать хочу, на мировой рынок, так сказать. – Кузьмич помялся и почти шепотом просительно добавил. – Беспошлинно.

– Куда хватил, – возмутился министр финансов, – беспошлинно, – и в запале ляпнул, – ты что, кум президента.

Все уставились на первого кума, тот поежился.

Премьер поспешил исправить возникшую неловкость. «Вот идиот, – тоскливо подумал он, – тут денно и нощно думаешь, как государственные секреты сохранить, а этот мелет языком. Зря ему последнюю налили.»

– Не в этом дело, – степенно сказал он, – у нас демократия и все равны.

– Есть еще равнее, – поправил кум номер один, подняв глаза на окно второго этажа.

– Само собой, – подтвердил премьер. – Вот ты, Кузьмич, благотворительностью занимаешься?

– Конечно. Весной бабе Нине, вдове нашего тракториста, мешок картошки дал.

– Так она за этот мешок у него до сих пор на огороде сапает, – внес ясность министр финансов.

– Ну, это дело соседское, – погасил перепалку премьер, – мы говорим о серьезных делах. Вот ты, Кузьмич, благотворительный фонд в нашем родном государстве организовал? Молчишь? То-то. А Семен? Скажи ему, Данилыч.

Первый кум покопался в карманах спортивных штанов.

– Фонд помощи пенсионерам, пострадавшим от наводнения речки Моча.

– А ты сам, Филимон Данилыч?