Вероника - Андрей Халов

– Не-е!.. Я не поняла юмора! – кричала та, что дёргала фрамуги окна. – Я сейчас задохнусь! Почему мы должны за какой-то обосранной сучкой убирать?!..

Окно распахнулось.

Вероника почувствовала, как в номер врывается ледяной ветер, обжигая холодом её ничем не прикрытое тело. Каждое прикосновение дуновений воздуха, каждый его порыв, который касался кожи, доставлял Веронике такую боль, словно по её телу скоблили ножом.

– Слушай, успокойся! – урезонила возмущавшуюся вторая, опять саданув по ушам Вероники близким звуком. Ей казалось: они говорят так громко, – словно стреляют из пушек. – Я ж сказала тебе: «мамка» попросила! Ты чё, не помнишь, что с тобой было, когда тебя посвящали?!..

– Ну, уж, что не обосралась – это точно! – ответила первая откуда-то подальше, со стороны окна.

– Откуда ты знаешь, что с ней делали?! – вторая была где-то совсем близко к её телу, и Вероника чувствовала боль сильнее от этого голоса. – Тебя, можа, так не ябли, как её! Её, слышала, дня три подряд драли! Посмотри вон: пиздень-то вся красная, аж с синевой! Навыворот вся! Как жопа у мартышки! Её вон спермой вырвало!.. С литр, наверно! Ты представляешь, сколько ей в рот наспускали?!.. Да тут что, весь «Космос» побывал, что ли?!..

Другая теперь тоже подошла ближе и ответила ей у самого уха так, что Вероника снова едва не потеряла сознание от оглушающего болью звука:

– Да, ништяк ей зарядили! Обалдеть! Мама, не горюй!

Теперь они говорили где-то над ней, и Веронике их речь долбила по голове с частотой и силой барабанной дроби, всё больше выгоняя из неё жизнь.

– Досталось тёлке!

– Ну, не знаю! Чем-то она «мамку», видать, прогневила, что с ней вот так вот обошлись! Меня, помню, культурно отъёбли три бугая, и всё! На том посвящение и закончилось! А эту!.. Эту как целое стадо бизонов ёбло во все дыры!..

– Смотри! Она не спит!.. В стену смотрит!.. Подслушивает, что ль?!..

В поле зрения Вероники попала женщина. Она заглядывала ей в лицо, перегнувшись через тело.

– Красивая! – отрезюмировала женщина. – Ой, какая смазливенькая! Слушай, подруга, была бы мужиком, тут же, наверно, её отъёбла бы ещё разок! И не посмотрела бы, что обосранная вся лежит!.. У меня аж в трусах помокрело!

Она говорила прямо над ней, и Веронике казалось, что ей в ухо кричат из рупора, оглушая её воспалённый мозг такими зашкаливающими децибелами, точно забивают в голову гвоздь:

– Слушай, да я от этой тёлки прямо возбудилась вся!..

Кто-то ещё заглянул в лицо Веронике, перегнувшись через её тело, и протянул:

– Да-а-а!

– Чё «да» то?!..

– С такой мордашкой и с таким точёным телом достанется ей тут по самое «не балуйся»! – участливо посочувствовала другая. – Нарасхват будет!

– Ты прикинь, Мань, я возбудилась-то вся! – не унималась та, что нагнулась к ней первой, крича над Вероникой в самое ухо и доставляя ей невыносимую боль. – Не на шутку! Со мной не помню когда такое было в последний раз! А?! Чтоб от бабы возбудиться?! Ну, уж! Вообще!..

Подруги отошли, и Веронике стало не так больно терпеть их разговор.

– Давай отмоем её поскорее! Смотри-ка, какой сочный, пухлый клитор! Как слива! И пульсирует так маняще! Я б к нему так губками и припала!

– Да что ж мешает?! Извращенка, а?! Возьми, да и отсоси!

– Так говно ж кругом! Давай-ка, её отмоем поскорее!

– Слушай! В натуре! – урезонила одна другую. – Вон дилдо валяется! Возьми и помастурбируй! Остынь!..

– Мне чё твоё дилдо?! Мне и вибратор не помогает! Давай её отмоем поскорей!

– Отмыть-то отмоем! Только не для того, чтобы ты её тут трахала! Видишь, девка без чувств лежит! Больно, наверно, ей! Даже глазами не водит – смотрит в одну точку! Тут, можа, «Скорую» придётся вызывать, а ты – клитор сейчас отсосу!.. Дура!

– Не, ты же знаешь! «Скорую» «мамка» вызвать не даст! Девку, если неладное заподозрит, в расход пустит! Тут уж пусть сама выкарабкивается!

Было слышно, как женщины принялись убирать в комнате. К звукам их голосов теперь прибавились доставляющие боль шуршание, хруст и скрябание.

– Жалко, если сдохнет! – рассуждала одна. – Красивая! Я красивых, молоденьких тёлочек, ой, как люблю! Жива останется – чур, моей подружкой будет! Я её к себе возьму! Ангелину выгоню! Пусть идёт в другое место!

– Да ей и без тебя работы будет невпроворот, успокойся ты! – возражала ей другая.

Женщины некоторое время убирались молча, и Вероника радовалась, что по мозгам ей больше не строчит дробь их разговоров.

– Ладно, где ты дилдо-то видела?!.. Пойду дрочну чуток! – подала вдруг одна из них голос.

– Слушай, конопатить дырку потом будешь! – возмутилась вторая. – Давай порядок наведём сперва!.. Ну-ка! Хватай её за ногу! А я – за другую! И потащили в ванную!

– А ты знаешь, что, когда возбудишься, то надо обязательно кончить, а?! – не унималась первая. – Возбуждаться без оргазма вредно! Не хочу, чтобы у меня губы потом, как сливы раздуло из-за того, что я игнорировала торчок!

– Ох, грамотейка! Ну, иди, иди! Только скорей!..

– Да я в пять сек! – радостно отозвалась первая.

Вероника ощутила, как что-то взяли с постели, и от этого лёгкого содрогания кровати её тело, все мышцы, пронзила нестерпимая боль. Она едва сдержала стон, который хотел вырваться у неё из груди, потому что стонать было так же больно, как и делать всё остальное.

Из ванной минут пять раздавались какие-то всхлипы и вздохи.

– Мань! Помогла бы?! – послышался оттуда призывный голос.

– Давай-давай! – отозвалась Маня от постели Вероники, ударив ей по мозгам волной звука.

– Ну, Мань?! – звала её первая.

– Брала пять сек, а уже минут пять в пёзде своей колупаешься! В дупло пару пальчиков вставь – помогает! – дала ей дельный совет Маня.

– Слушай, мне твои бесплатные советы не нужны! У нас, итак, – страна советов! Шла бы лучше, помогла! – призывала её первая.

Но Маня и не шевельнулась с места. Вероника ощущала, что она стоит рядом с её постелью и смотрит на неё.

Минут через пять послышались приближающиеся, шаркающие шаги.

– Фу-х, на силу справилась! – резануло по мозгам Веронике от близкого разговора. – Ну, ты, Мань, и стерва! Нет, чтоб помочь бедной девушке завершить процесс!..

– Ты когда девушкой-то была?! – усмехнулась Маня. – Двести лет назад?!

– Ладно, я тебе припомню! – пообещала та.

– Хватит выпендриваться! Кончила?!.. Хватай её за ноги, и понесли в ванную! – приказала Маня, взяв быка за рога.

Вероника почувствовала, как её, словно куклу, набитую ватой, снимают с кровати: от боли она не могла напрячь ни одну мышцу. Её взяли с постели и за руки – за ноги понесли через номер в ванную комнату.

Голова девушки безвольно отвисла вниз, запрокинувшись навзничь, высоким лбом почти касаясь пола и метя по нему прелестными, переливающимся локонами русых волос. Рот открылся под тяжестью головы.

При каждом шаге несущих её тело, доставлявшем ей боль, перед глазами Вероники теперь качались вверх тормашками пол номера, его стены, двери и шагавшие перед лицом толстоватые ноги в чулках в крупную сетку….

– А пёзду-то ей и вправду разворотили! – раздался откуда-то сзади сочувственный голос. – Надо будет какой-нибудь компресс приложить!

– Да! – согласилась Маня где-то рядом, над головой Вероники. Это были её толстоватые ноги, маячившие перед лицом девушки. – Досталось девке! Пусть спасибо скажет, что жива осталась!

– Осталась ли? Вдруг окочуриться? – засомневалась другая.

– Да не должна бы! Очухается! – оценивающе произнесла Маня.

Веронику положили в ванну, наполненную тёплой водой.

Она испытала некоторое подобие блаженства. Боль в теле стала значительно слабее.

Теперь ей были видны Маня и та, другая.

Вероника увидела своё тело: ноги в синяках и лиловых кровоподтёках от крепко сжимавших её бёдра мужских пальцев, лобок лона, припухший, воспалённый, словно налившимся кровью от возбуждения. Кожа на нём отливала синевой.

Из-под промежности стало расплываться коричневое пятно растворяющихся в воде экскрементов, которыми она испражнилась, пока лежала в номере одна.

Если бы было не так больно думать, она испугалась бы своего вида, возможно, заплакала бы даже с горя. Но теперь ей было всё равно, лишь бы не было той боли, что пронзала насквозь её тело.

Женщины принялись отмывать Веронику, водя по её телу губками.

Маня посмотрела ей в глаза, пытаясь понять, в сознании Вероника или нет, а потом спросила:

– Подруга, ты вообще в чувствах?..

Вероника не ответила ей ничего. Ей было по-прежнему больно не то что напрягать мышцы – слышать звуки, чувствовать запахи, и даже думать.

Глава 5

Веронике казалось, что прошло довольно много времени с тех пор, как таксист ушёл за билетами.

Она не могла пошевелиться в узком проходе между сиденьями, поднять и просунуть от бёдер к лицу руку, чтобы посмотреть на наручных часиках, который час. Но ощущение того, что её сегодняшний отъезд из Москвы с каждой минутой всё больше перемещается под знак вопроса, нарастало. Казалось, поезд вот-вот отправится или уже ушёл….