Молчание. Ужас тишины - Александр Булахов

Все три женщины дружно засмеялись. Алёна взяла новенькую больную за руку и повела по длинному коридору к её палате.

3

В это время в двенадцатой палате хирургического отделения было совсем невесело:

– Умереть можно со скуки, – умирающим голосом произнесла Ира. Она стояла у окна и смотрела на пустынную улицу.

– Больно долго ты умираешь. Кровать задерживаешь, – заметила Света с кровати, на которой она сидела, подтянув колени к подбородку.

– Ей ещё минимум две недели умирать, – констатировала Степановна, ковыряясь зубочисткой в зубах.

– Он вчера даже не позвонил, даже не спросил как у меня дела, – срываясь на слёзы, сказала Ира.

– Не переживай, сегодня обязательно позвонит, – успокоила её Света.

– А если нет? – заныла Ира.

– Ира, так нельзя! – влезла в разговор Степановна. – Из-за ерунды себя накручиваешь. Съешь чего-нибудь сладкого и подумай о хорошем.

– Может, нам с ним ребёнка завести? – сказала Ира.

– Дура, тебе же сказали: сначала слопай конфету, – рявкнула на неё Света.

– Ира, если он тебя не любит, ребёнком ты его не удержишь. Уж поверь… – доходчиво объяснила Степановна.

Заскрипели двери, и в палату вошла новенькая больная, она обвела всех взглядом и дружелюбно улыбнулась.

– Здравствуйте, меня зовут Анна, – произнесла она своим чудесным голосом.

4

На пятом этаже в одиннадцатой палате урологического отделения собралась интересная компания. В палате стояли четыре кровати. На той, что находилась ближе к окну с левой стороны палаты, лежал Андрей – мужчина лет тридцати, на второй, что ближе к входу, располагался Олег Олегович – бородатый мужик, возраст которого определить было сложно. На третьей, ближе к окну с правой стороны, лежал Александр Евгеньевич – лысый очкарик интеллигентного вида. На четвёртой кровати никто не лежал – она ждала нового больного.

Все трое мужчин смотрели маленький цветной телевизор, который стоял на тумбочке Олега Олеговича. По телевизору шли новости спорта. Александр Евгеньевич крутился на одном месте. И всё ему было неудобно. В конце концов, он не выдержал, резко сел в кровати, опустил ноги на пол и сунул их в тапки.

Андрей и Олег Олегович молча уставились на него.

– Не люблю лежать в больницах, – пожаловался Александр Евгеньевич. – Меня от бездействия начинает душить депрессия.

Олег Олегович посмотрел на Александра Евгеньевича долгим изучающим взглядом, поднялся с кровати и сделал громкость телевизора чуть тише.

– А давайте в карты поиграем, – предложил он. – В «дурня», например.

– На интерес? – вяло спросил Андрей.

Олег Олегович ещё раз внимательно посмотрел на Александра Евгеньевича и неуверенно произнёс:

– Давайте на деньги, только ставки сделаем минимальными.

– А что – это идея! – глаза Александра Евгеньевича моментально загорелись живым огоньком. – Будет, о чём вспомнить. Давайте сходим к банкомату, снимем тысяч по десять и устроим рубиловку в покер. Ну, как вам такое предложение? Слабо?

– Кому слабо? – искренне удивился Олег Олегович. – Для меня десять тысяч – это пыль. Можно сразу и по тридцать снять.

Андрей проглотил ком, подступивший к горлу и заявил:

– Стойте-стойте, господа миллиардеры! По двадцать тысяч и хватит. Давайте удерживать свой азарт в рамках разумного…

5

Из-за скуки Ира и Света устроили Анне допрос. Они уставились ей в глаза, как прокуроры, и по очереди мучили бедную женщину вопросами.

– А кем вы работаете? – задала Ира двадцатый по счёту вопрос.

– Я работаю учительницей музыки и пения в школе, – спокойно ответила Анна.

– И, как, дети вас морально не достают? – следом напала Света.

– А меня достать трудно. Со своим терпением и опытом я любого ученика к ногтю прижму, – без эмоций ответила женщина.

– Короче, вы крутая училка. – подвела итог Ира.

– Совершенно верно, – кивнула ей Анна.

В палате наступила тишина. Ира достала из тумбочки бутылку минеральной воды, сделала несколько глотков и подала бутылку Свете.

Анна вновь обвела всех взглядом и улыбнулась своей обаятельной улыбкой:

– Вы меня извините… У вас такие лица тоскливые. Скучно здесь, да?

– Так оно и есть. Ещё пару дней и я застрелюсь от скукотищи, – ответила ей Света.

– Год назад я уже лежала в этой самой больнице, – заговорила Анна. – Как-то раз одна очень пожилая женщина рассказала мне странную историю… Сама я в такие дела не верю, но… вспоминала об этом часто. И вот опять сюда угодила. А рассказала она мне вот что. Якобы, однажды, давным-давно…

Анна на секунду замолчала, а затем продолжила:

– В кабинет главврача этой больницы – я даже запомнила, как его звали, Хлебников Иван Сергеевич, – постучался и зашёл молодой парень, который увлекался практической магией. Он рассказал главврачу, что в больнице появилась некая нехорошая субстанция, и возникла она не просто так, а из-за его глупых магических опытов.

Анна обеспокоенно посмотрела на своих слушателей.

– Извините… Вам хоть интересно то, о чём я рассказываю? – спросила она.

– Конечно, интересно, – ответила Света.

– Коли начали рассказывать, теперь уж дуйте до конца, – вякнула Ира.

– Так вот, и попросил этот студент разрешение у главврача на то, чтобы провести в больнице несколько обрядов с целью обезвредить эту субстанцию, пока она не переросла в нечто неконтролируемое, – продолжила свой рассказ Анна, – Хлебников, конечно же, его прогнал и распорядился на проходной, чтоб этого дурачка не пускали на территорию больницы ни под каким предлогом.

Анна опять замолчала, наклонилась и почесала ногу вокруг опухоли.

– Измучила меня эта болячка, – простонала она.

– Сильно болит? – сочувствуя Анне, спросила Ира.

– Не очень, но болит, – тяжело вздохнула женщина.

– На самом интересном месте замолчали, – сказала Света. – Так не честно!

Анна, морщась от боли, улыбнулась:

– Ладно, слушай, Света, дальше эту историю. Когда главврач вернулся на свой этаж, то он не обнаружил дверей, ведущих в свой кабинет. На их месте оказалась сплошная голубая стена.

– Прикольно… – произнесла Ира и краем глаза заметила, как Степановна терла платком краснеющий глаз, он у неё слезился, как будто в него что-то попало.

– Врачи и медсёстры, к которым он обратился за помощью, вдруг перестали его узнавать и шарахались от него, как от сумасшедшего, – заговорила громче Анна. – Но нашлась одна добрая санитарка, которая объяснила ему, что настоящий главврач больницы – уважаемый всеми Иван Сергеевич Хмельницкий, кабинет которого располагается этажом выше.

– Ха-ха! – воскликнула Света. – Представляю себе физиономию этого Хлебникова!

– Да, бедный мужик. Попал, – хохотнула Ира и вновь посмотрела на Степановну. Та лежала на кровати и вытирала платком слезящийся глаз. Весь платок у неё был мокрый.

– Хлебников сразу же побежал по лестнице наверх и нашёл кабинет главврача, – не затихала Анна. – Зашёл в него и удивлённо спросил у Хмельницкого: «Если ты главврач, то кто же я?».

– Ну и что тот ответил? – спросила Ира.

– А Хмельницкий ему ответил: «Я, Ваня, – твой глубокий наркотический сон. У тебя началась сильная мигрень, и ты вколол себе обезболивающее, а на самом деле – спутал его с наркотиком. Поэтому, дружище, присядька здесь и терпи дальше свои галлюцинации… Они ещё не скоро закончатся…".

– Ах, как болит голова! – вдруг заорала Степановна. – Девчонки! Анна! Позовите медсестру с поста. Что-то мне сплохело.

6

Подавленная нехорошими предчувствиями, Круглова вышла из ординаторской и направилась в морг. Её присутствие при патологоанатомическом исследовании было обязательным. И она обречённо шла туда, куда идти ей совершенно не хотелось.

Ситуация сложилась скверная: до тех пор, пока не станет известно, есть ли её вина в смерти Кадышева, нервам её не будет покоя. Она понимала, что волнуется раньше времени, но ничего не могла с собой поделать.

Скорее всего, думала Елена Степановна, больной съел вчера вечером что-то, что его организм не смог переварить, чем и добил себя. Но это было только её предположение. Магамединов, к примеру, считал, что в данном случае роковую роль могла сыграть передозировка лекарств или же их непереносимость.

В лабораторию морга можно было попасть двумя путями: либо с улицы, с отдельного хода, минуя два помещения с холодильными камерами; либо, спустившись в подвал и свернув в левое крыло, пройти к ней по узкому, петляющему то в одну, то в другую сторону коридору. Все работники больницы, которым нужно было посетить морг, предпочитали ходить через подвал, так как этот путь был более коротким.

Елена Степановна спустилась по крутым ступенькам и двинулась в нужном направлении, цокая каблуками по звонкой керамической плитке. «Цок, цок, цок…", – каждый шаг коридорное эхо возвращало повторяющим звуком. В какой-то момент она сбавила темп, услышав, что кто-то вслед за ней спускается по ступенькам в подвал. «Интересно, кто это может быть?», – задумалась женщина. Быстрые, догоняющие её шаги она слышала отчётливо.