Первым делом самолёты - Лада Шведова

– Нет там пятна!

– Есть-есть. Очень неаккуратно.

– Простим ему этот тяжкий грех, – дипломатично решила Тома, глянув на молчаливую Юлю. – Не всем быть аккуратистами. Хотя мне всегда казалось, что нашей Юле блондины не нравятся.

Ветрова отмерла:

– Что?! Он мне не… Я нахамила ему. Когда все случилось с физруком. Была на взводе, а он подошел и начал выпытывать, что у меня произошло.

– Это он зря. Все мы знаем, Юлю Ветрову лучше не донимать.

– Глупости!

Тома пожала плечами:

– В последнее время ты всегда… на нервах. Поэтому я и мучаю тебя попытками куда-то вытащить. Сразу видно, тебе очень надо. Чтобы не кидаться на людей и потом не изводить себя из-за чувства вины. – Она опять обернулась на Руслана и пожала плечами. – Просто подойди к нему.

– Я так и собиралась. После обеда.

– Иди сейчас, потом в толпе не поймаешь.

Подумав немного, Юля-таки отправилась в сторону Руслана.

– И скажи ему, чтобы почистил китель! – вслед прокричала Марина.

Руслан заметил ее, когда она почти подошла. Разговор за его столом быстро стих, словно к парням подошла строгая училка и при ней ни-ни, на Ветрову уставилось сразу пять пар любопытных глаз. А она отметила, что друзья у Руслана такие… сильно ему уступающие. На вид типичные затюканные ботаны, один даже комично прыщавый и очкастый, этакий эталон клише. Зачем ему очки, у пилотов же стопроцентное зрение!

– Мы можем поговорить? – спросила она.

– Конечно. – Руслан встал и следом за Юлькой отошел к панорамному окну столовой. Сейчас оно полностью покрылось кружевными морозными узорами, а обычно за окном можно было разглядеть голубые елочки и задний двор университета. Летом там часто обжимались парочки, думая, что за елками их не заметно, но яркие белые рубашки сразу притягивали взгляд.

– Я не… Прости, что накричала тогда.

– Накричала и накричала, – пожал он плечами.

– Нет. Не стоило так делать… мне жаль.

Он кивнул, да так серьезно, словно они логико-философский трактат обсуждали.

Юля вдруг осознала, что совсем не понимает этого первокурсника. Не понимает, что у него в голове. Обычно не так уж и сложно угадать, о чем думает парень и что сделает дальше. Особенно, когда учишься в месте, наполненном тестостероном. Скажем так, здесь флиртовать и бревно бы научилось, потому что это ежедневная рутина. Общаться на языке заигрываний, предугадывать дальнейшие события, даже читать людей. Уж за три года эту науку постичь несложно. Но в конкретном случае Юля уперлась в тупик.

– Я просто подумал, ты пришла ко мне, – сказал вдруг Руслан.

– К тебе?

– Ну да. Посмотрела расписание и пришла.

– Я даже не знаю, в какой ты группе.

– В пятой. П-5.

– Зачем бы мне приходить? Ни за что бы так не сделала.

– Я просто подумал… неважно, – отмахнулся он. Но под вопросительным взглядом Ветровой пояснил: – Я видел те видео из анонимного паблика. Подумал, вдруг тебе понадобилась помощь, а номер мой ты потеряла.

– И ты смог бы помочь? – хмыкнула Юля. – И как, интересно?

– Придумал бы что-нибудь.

– Смотрю, это твой любимый план – придумать что-нибудь, – она уже откровенно веселилась, глядя на его серьезный вид. Опять. Просто безумие какое-то, не иначе.

Буквально все, что связано с этим парнем, было так странно.

Даже ее желание извиниться. Да с чего бы вдруг?! Не в первый раз она на кого-то накричала, в конце концов. Ситуации всякие возникали… Вспомнить хотя бы Даню Рылова, бывшего одногруппника. Да они ежедневно цапались! Точнее, Даня цеплял Юльку, а она слала его в самых красочных выражениях, исконно магаданских, и ни разу – ни разу! – не подумала за это извиниться. И угрызений совести у нее не случалось. А тут из-за какой-то ерунды места себе не находила… неужели все из-за его глупого признания?

– Меня ждут друзья, – Юля улыбнулась на прощание и отправилась к своему столу и давно остывшей рыбе. Вместо того, чтобы убраться восвояси, Руслан пошел за ней, словно личный телохранитель. Закончилось все тем, что он под внимательными взглядами девчонок отодвинул для нее стул, кивнул всем в знак приветствия и ушел.

– Какой обходительный, – заметила Марина без намека на иронию.

– Я была права, форма ему идет, – улыбнулась Тома и пояснила для остальных: – Это тот самый влюбленный первокурсник с вечеринки.

– Влюбленный? – подхватила Ритка, хотя до этого усердно пялилась в телефон. – Ветрова, ты как всегда! Уже влюбленный… Убедись только, что ему есть восемнадцать.

– Пригласи его на вечер игр, – посоветовала Марина и просто не смогла не оседлать любимого конька: – Ты передала ему про китель? Если не вывести пятно сразу…

Тома поспешила перебить:

– Как здорово ты придумала! Точно! Нам как раз не хватает одного игрока.

– Это решается просто – я могу не приходить, – буркнула Юля, чувствуя себя вредной дворовой бабкой. Ну почему в последнее время она такая? Тома же ради нее все и устроила, чтобы подбодрить.

Это не озвучивалось прямо, но игровой вечер – их давняя традиция, что началась в момент, когда Тома и Эдик съехались. Раз в неделю или две они собирали друзей и распаковывали настольные игры.

Было весело, хотя поначалу многие звали вечера «домом престарелых». Но в такое быстро втягиваешься… А потом Юлька с Серегой расстались, и веселье закончилось. Нет, в настолки они все еще играли, но теперь всем приходилось лавировать между половинками расставшейся парочки. Если на вечер заявлялся Серега, то не приходила Юлька, просто потому что… не хотела. Сама же Юлька приходила только в том случае, если Сибиркин обещал отсутствовать, что случалось не так часто.

Глупо все это… наверное.

Но лучше так, чем извечные шуточки о скором воссоединении, замечания, как хорошо всем вместе и о том, что было раньше… а такое всегда проскальзывало. Даже когда Тома выговаривала Эдику, чтоб молчал, он все равно вспоминал о лучшем друге. Что уж говорить об остальных парнях, которые с Томой не встречались и покладистыми из-за этого факта не были. Там один Колян с его подколами чего стоил. Но это тоже дело обычное, когда пара распадается в компании. Всегда кто-то становится жертвой, отщепенцем. Это неизбежно. И как бы Тома ни пыталась выискивать компромиссы, все равно все было криво и не как раньше.

И это дурацкое «как раньше» тоже раздражало пуще некуда. Какая-то возведенная в абсолют ностальгия, честное слово. Словно лучше уже и не будет, только и осталось, что вспоминать это проклятое «раньше». Веселый первый курс, практику с долгим самолетно-закатным летом, не менее событийный второй курс. Когда учеба не обременяла и даже веселила, а каждый день был