Волки и надзиратели - Сильвия Мерседес

кивнул. Он поднял последний кусочек хлеба, окунул его в суп.

— Мы поедим. Потом поговорим, — сказал он.

Ведьма величаво отклонилась на стуле, снисходительно улыбалась.

— Отличный план. Дир! Подай следующее блюдо.

Я закрыл глаза, глубоко вдохнул. Я не мог перечить ее приказу дольше двух секунд. Но в тот миг в тихой тьме за веками я увидел лицо Дрег. В пене и крови. Ее глаза были дикими от проклятия и отчаяния. Монстр. Как я.

«Дай мне убить ее, Дир!» — умоляла она.

Я снова открыл глаза, мой взгляд притягивала девушка, сидящая за столом, опустив взгляд. Ее рот дрогнул, я не мог назвать эмоцию.

Мне стоило сделать это? Дать Дрег порвать ее? Я мог перечить приказу ведьмы достаточно долго, чтобы допустить это?

— Дир! — резко повторила Элората.

Я стал двигаться, слушаясь приказа госпожи.

5

Бриэль

Я смотрела вниз, позволяя бабуле говорить с гостем поверх моей головы. Я их не слышала. Голова болела. Я знала, что не было смысла бороться с хваткой бабули на мне, клятва была слишком сильной. И бабуля была хитрой старой ведьмой, она не допустила лазейки в нашем соглашении.

Но я не могла ничего поделать. Я должна была бороться. Должна была пытаться. Как бы бесполезно это ни было.

«О, Валера! Что ты со мной сделала?».

Я быстро подавила эту мысль. Сестра не была виновата. Нет! Она пыталась помочь, спасти меня. Но порой… о, порой я хотела, чтобы она позволила мне умереть!

Ужин тянулся к концу. Бабуля приказала Диру подать нам горячий ваалъюнский кофе в бело-голубых чашечках чуть больше яиц, а потом отпустила его. Это радовало. Хоть я старалась не смотреть на него, я ощущала его взгляд на себе почти весь вечер. Он ненавидел меня. Я была в этом уверена. Ненавидел за то, что меня заставляли делать.

За то, что меня заставят когда-то сделать с ним.

Я смотрела на темную горячую жидкость перед собой, пытаясь видеть сквозь морок. Я почти смогла различить простую деревянную чашку, полную темной воды из колодца — но от усилий меня мутило. Я моргнула и отпустила. Картинка стала кофе, и я вдохнула его аромат.

Я не собиралась его пить. Я сжала подлокотники стула, мои костяшки побелели от усилий.

— Тогда решено, — сказала бабушка, опустила свою чашку кофе на блюдце и встала. Она протянула белую ладонь, длинный бархатный рукав трепетал у локтя. — Ты заберешь завтра мою внучку с собой. И принесешь мне голову оборотня.

Охотник на монстров встал. Глядя на него из-под ресниц, я увидела, как он помедлил на миг, а потом принял ладонь бабушки. Он не был глупым. Он медлил перед рукопожатием с ведьмой. Но он не хотел оскорбить ее, так что едва коснулся кончиков ее пальцев и убрал ладонь, отошел от стола.

Бабуля улыбнулась. Она знала, что заставляла сильного охотника нервничать.

— Ты поспишь сегодня тут, дорогой Конрад? — спросила она, голос был как сладкий сироп. — У нас много места, и я смогу устроить тебя… удобно.

Было что-то в том, как она произнесла последнее слово, от чего кожу покалывало. Я звала ее бабулей, ведь она была матерью моей матери, но ее морок был сильным, как у фейри. Она была потрясающей. Соблазнительной. Истинным видением красоты и силы, соблазном песни сирены.

Как этот соблазн влиял на крупного мужчину перед ней? Я смотрела, как его щеки побледнели под черной бородой, и мне показалось, что в его глазу мелькнул страх.

— Благодарю, но нет, мэм, — он отступил еще на полшага. — Я лучше отправлюсь в путь. Я приду к вашим вратам на рассвете.

— Тогда до рассвета, — сказала бабуля, и ее выражение лица было довольным, почти самодовольным. Она указала на дверь. — Позволь тебя проводить.

Я не встала. Мои пальцы впились в стул, словно я могла как-то помешать бабушке управлять мною. Может, это сработало. Она не взглянула на меня, оставила меня за столом и повела Конрада из комнаты. Дверь за ними закрылась.

Я закрыла глаза и выдохнула.

— О, боги! — выдавила я, слова вырвались изо рта, я склонилась, уперлась локтями в стол и опустила голову на ладони.

Мне хватило охоты сегодня. Но я всегда знала или подозревала, что найду способ не выполнить задание. В этот раз бабушка решила гарантировать успех. По одному взгляду на огромного Конрада было ясно, что он не помедлит перед ударом. Рыжий оборотень хоть и была монстром, но она была ничем, по сравнению с этим великаном с татуировками, шрамами и мощным присутствием.

И я буду там. В центре резни.

Такой я стану за следующие семь лет? Бездумной машиной для убийств? Я со временем привыкну и перестану ощущать тошноту от перспективы охоты? И когда семь лет пройдет… что от меня останется? От моей души? Будет ли еще хоть след той Бриэль, какой я была? Бриэль, которую знала и любила моя сестра.

Я видела перед собой мрачное будущее. Будущее тянулось дальше семи жутких лет. Когда срок службы подойдет к концу, я не буду свободна. Никто не мог освободиться от бабушки.

Я с рычанием отодвинула стул и встала. Комната двигалась вокруг меня с тех пор, как ушла бабуля. Мутная пустота подступала по краям, словно морок цеплялся за место. Люстра еще висела над столом, но свечи стали огарками, с них свисали длинные полоски воска, но чашка кофе точно была только чашкой воды.

Я подняла ее и осушила в несколько глотков. Было приятно поглотить что-нибудь настоящее! Жидкость остудила мое сдавленное горло, но неприятно собралась в моем животе. Ощущая тошноту, я бросила чашку на пол и пошла к двери. Лучше было вернуться в мою комнату, пока я могла. Бабуля редко меня беспокоила там, и мне нужно было поспать.

Я открыла дверь, вышла в коридор. И застыла.

Дир был там.

Он все еще напоминал человека. Часть его формы — явно подарок бабули — растаяла, и шерсть торчала на локтях и плечах. Но он стоял прямо, длинная худая фигура, не горбящаяся, но точно сильная. Его волосы свисали на плечи, были серыми, как его шерсть волка, хотя лицо выглядело чуть старше двадцати пяти лет. Неожиданно аккуратная борода обрамляла его челюсть и выделяла скулы над впавшими щеками. Было в