Проснуться среди звезд - Сергей Рублёв

— Быстро ты определился.

— Да уж, поверь — я сразу вижу, что за человек ко мне пожаловал. Профессиональное чутье.

— И что же подсказывает твое знаменитое чутье? — с легкой насмешкой спросил Антор, собираясь уже выходить.

— Что? — доктор задумался, потом произнес медленно, словно выбирая слова:

— Вот что… Ты уже достаточно поварился тут… Не следует на него жать, особенно в том, что называется совестью.

— Никто и не собирается его насиловать, — сухо проговорил хонниец.

—Ну-ну, зачем же обижаться, — доктор примиряюще похлопал его ладонью по спине, — только я ведь еще и обследовал его по всем правилам…

— Хм… Ладно, старый клистир, ты меня растрогал — отныне буду ходить за своим напарником, вытирать ему нос и поправлять слюнявчик…

— Неисправим, совершенно неисправим! — с притворном негодовании закричал врач и вытолкнул его за дверь, приговаривая:

— Давай, давай, у меня сейчас процедуры, и не твое это собачье дело в чужих мозгах копаться…

…Разговор, несмотря на его завершение, вселил в душу беспокойство — черт его знает, чем обернется это «ужесточение». И как можно реально уравнять права (вернее, бесправие) безродного «серого» со случайной наследственностью и представителя высшей касты, продукт десятков поколений генетического отбора… Но говорить об этом Моваю, пожалуй, действительно не стоит — пока что он воспринимает все происходящее, как должное — и пусть его остается в приятном неведении.

…Насыщенный неприятностями день еще не закончился — Антор убедился в этом, повернув в свой тупичок. Убедили его толпящиеся возле их «дрыхалки» человек пять подозрительного вида типов без нашивок. А когда он увидел среди них афрана, его беспокойство перешло в тревогу. Длинный костлявый детина водил перед лицом Мовая грязной пятернёй, и хонниец расслышал слова, произнесенные с каким-то гнусавым акцентом:

— Ты наших порядков ще не знаешь, сопля, и молчи в книс, поня-а? Или объяснить? Гы-гы-гы!

Его поддержал одобрительный регот — Мовай испуганно переводил взгляд с одного на другого… Антор неслышно подошел сзади; его никто не заметил — компания была слишком занята педагогическим процессом. Порыскав глазами по сторонам, он увидел, что крышки ячеек плотно закрыты и сделал из этого соответствующий вывод — это не местные. Тяжелый запах, исходивший от толпы, подтверждал догадку — ведь рыжий Ойл говорил о вошебойке, а после нее пахнет только паленым… Вокруг не видно ничего похожего на оружие — хонниец не мог решить, что же делать. А события между тем разворачивались…

Толковище, как видно, решило проучить слишком молчаливого новичка, и угрожающе загудело — губы у юноши дрожали, он оглядывался, как затравленный зверь. Глаза его вспыхнули надеждой, когда из-за спин он увидел своего командира — это заметил и главарь, стоявший прямо перед ним. Обернувшись, он быстро-быстро общупал нежданного гостя маленькими злыми глазками и медленно оскалился в усмешке:

— Это ище за хлуд… Ты кто, скотинка?

Отступать было некуда — Антор не ответил. Он стремительно и молча прошел к двери — никто не успел задержать его. Возле двери стоял, прислонившись, здоровенный детина с осоловелым лицом, обезображенным сиреневой сыпью. Ничуть не замедлив движений, словно завороженный их ритмом, хонниец рванул дверь на себя — вертушка повернулась вокруг оси, и детина, потеряв равновесие, начал валиться на спину… Возможно, он удержался бы на ногах, но Антор не дал ему такой возможности — изо всех сил он толкнул дверь от себя. Глухой стук возвестил о том, что другая сторона крышки-вертушки вошла в соприкосновение с затылком верзилы. Потрясенный ударом, он с грохотом рухнул на палубу — Антор схватил афрана за руку и через тело поверженного зашвырнул его внутрь, затем юркнул с другой стороны — и был таков.

Ошеломленные хулиганы не пошевелились, и лишь после того, как дверь захлопнулась, тупичок огласился воем и руганью, переборка сотряслась от множества ударов. Мгновенно оценив ненадежность позиции (хлипкий замок вряд ли выдержит напор четырех разъяренных громил), Антор лихорадочно принялся искать хоть что-то, чем можно обороняться — Мовай смотрел круглыми глазами, полными пережитого страха. Но вдруг лицо его просияло:

— Вот! — выдохнул он, протягивая хоннийцу что-то длинное и блестящее. — Поставьте на шестерку, я сейчас включу в сеть!

Молекулярный паяльник! Антор, оторопев, смотрел, как забегали искры на индикаторе, потом, спохватившись, щелкнул ручкой тоннельного выхода, поставив ее, как и было велено, острием на цифру 6. Дверь угрожающе затрещала — краем глаза он увидел, как афран вооружился каким-то прутиком, но не успел осознать увиденное — дверь вылетела, и в каморку с торжествующим ревом ввалилась орава размахивающих руками бандитов…

…Потом Антору трудно было восстановить в памяти все подробности — хулиганы представлялись ему каким-то единым вопящим и лягающимся целым, в которое он тыкал шипящим и плюющимся искрами паяльником… Он успел получить звонкий удар в ухо, его лягнули в икру — но только он вознамерился дать сдачи, как все уже было кончено. Куча вяло шевелящихся тел у его ног и у ног Мовая подтверждала полную и безоговорочную победу техники над голым кулаком. Кулаки-то, правда, оказались не такими уж голыми — на полу валялся длинный нож из куска обшивки, на пальцах у главаря тускло поблескивал кастет.

— Что же это… — растерянно пробормотал хонниец, глядя на блестящий предмет, который держал в руках.

— Паяльник, — обыденно ответил Мовай, выдергивая шнур из розетки.

Обернулся и улыбнулся.

— Вижу… — Антор устало присел на краешек задвинутого в переборку ложа и положил убийственный инструмент рядом. Подумав секунду, спросил:

— А я не убил их?

— Нет, конечно — всего-навсего шок…

Он вновь поглядел на блестящую игрушку, такую безобидную на вид; потрогал переключатель…

— Тут десять положений… А если поставить максимум?

— Тогда вы прожигали бы их насквозь — в этом режиме сваривается металлокерамит.

Один из лежавших шевельнулся и застонал. Антор вздрогнул — ему вспомнился весь пережитый страх… Коснулся лица — лоб был мокрый. «Две драки за один день, пожалуй, многовато», — подумалось невольно.

— Давай-ка вытащим этих… на свежий воздух.

…Когда они прислонили к стене последнего — стонавшего в забытьи главаря — дверь соседней ячейки приоткрылась, и в щели показалась уже знакомая рыжая голова:

— Ух ты! Это что же, вы сами?

— Помочь было некому, — лаконично ответил Антор, аккуратно выдирая из бесчувственных пальцев кастет.

Ойл понял намек и смущенно откашлялся. Выйдя, наконец, из-за двери, он оказался приземист и крепок. Приблизившись, он произнес оправдывающимся тоном:

— Уж больно неожиданно они нагрянули. У нас-то в последнее время тихо.

— Оно и заметно.

Ойл посмотрел внимательно — не смеются ли над ним. Но хонниец сохранял бесстрастие.

Между тем слушателей прибавилось. Крышки соседних ячеек отворялись одна за другой, и вскоре вокруг собралось человек семь — все население тупичка. Они с любопытством и некоторым страхом разглядывали сваленных у стены бандитов, перекидываясь репликами: «Никак это длинный Нод? Гляди, как отделали…» «Попомнит…» «На седьмом против таких и не рыпаются… Всех держат!» Дрянцо Ойл не дал им в полной мере насладиться редким зрелищем — повернувшись, он прикрикнул:

— Ну, что уставились? Арга, возьми это барахло да выкинь — он показал на кучу отобранного оружия, видя, что Антор не знает, что с ней делать. Жуликоватого вида парень, оказавшийся вышеназванным, с ленивой грацией сгреб кучу и пропал в тени коридора — дисциплина здесь, судя по всему, блюлась, хотя бы и в присутствии посторонних… Но, похоже, Дрянцо Ойл и без зрителей вполне справлялся со своими подчиненными. Антор с понятным интересом рассматривал их — раньше ему не приходилось сталкиваться с «серыми» так близко. Он испытал что-то вроде разочарования пополам с облегчением — лица были как лица, ни тебе дегенеративных подбородков, ни близкопосаженных глаз под низким лбом… И, насколько можно судить, никого не угнетало случайное происхождение.

…Отправив еще двух человек на какую-то профилактику, Ойл наконец успокоился, объяснив Антору:

— Если не гонять, запустят всю технику…

— А что у вас за техника? — кстати поинтересовался Мовай.

— А… «пылесосы».

«Взвод огнебоя», — догадался Антор. Подметальщики неба, как их называли — отдаленные потомки зенитчиков, оперировавшие в бою пучками частиц и плазменными разрядами. Он несколько раз работал с ними при операциях на «суше»… Интересно, с этими или с другими? Надо бы выяснить… Антор очнулся от секундного раздумья и прислушался к разгоревшейся над бесчувственными телами дискуссии:

— …уж коли они повадятся, то добра не жди, — говорил пожилой, фермерского вида боец в мешковато сидевшей поношенной форме.