Наизнанку - Александр .. Райн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здоровяк уснул тысячелетним сном, надеясь познать во сне причины своих неудач, а заодно отдохнуть. Валера не привык двигаться много, а в последнее время он только и делал, что работал, каким-то чудесным образом похудев на пять килограммов.
Ветер перемен
В свой первый же рабочий день на спичечной фабрике Маша силой своего невероятно крутого нрава заставила уволиться главу производственного отдела, который пообещал юной бухгалтерше, что долго она на таком предприятии не протянет. С тех самых пор о Маше на заводе говорили либо хорошо, либо ничего по двум причинам: яйца у Маши были крепче, чем у любого самого сурового слесаря, а слух такой, что любые сплетни о её персоне, распускаемые даже в мужском туалете, быстро доходили до её ушей. Бодаться с Машей было всё равно что с уголовным кодексом – ты ей слово, а она тебе приговор.
Такие понятия как честность, дружный коллектив и деловая этика для Маши означали то же самое, что для ночного сторожа плакат «На работе пить запрещено». Для неё подсидеть коллегу ради плюшек в виде копеечной премии – это как до кофейного аппарата прогуляться. Властная, непрощающая ошибок, жадная до денег и всеобщего внимания женщина не боялась ни бога, ни черта и уважала только собственный авторитет.
Кажется, даже сам директор побаивался, что однажды хабалистая Маша зайдет в его кабинет, кинет свою сумку на протертый с утра влажной тряпочкой стол, положит в его кружку три кубика сахара вместо одного и форточку откроет. С улицы сразу подует токсичный воздух перемен, и не будет он больше Василием Петровичем, будет просто Петровичем, а Маша будет не Машей вовсе, а Марией Анатольевной. И всё у них на заводе станет по-другому.
Работу свою бухгалтер выполняла с особым энтузиазмом, и цифры в её голове всегда каким-то магическим образом превращались в цифры на банкнотах, а как всё это происходило, никто не знал, да и знать не хотелось. Завод процветал, вместе с ним цвела и Маша, а значит, все были довольны.
Только за прошлую неделю от Машкиных магических манипуляций прибыль предприятия увеличилась вдвое, а заодно появилось несколько кровных врагов, и прошла внеплановая налоговая проверка. Но для не допускающей в свой адрес нежности ни от кого, кроме стоматолога, совершенно непрошибаемая, словно бетонный блок, бухгалтерша воспринимала подобную суету не болезненнее, чем вскочивший прыщ, а прыщи Маша прижигала нещадно. Поэтому враги были быстро высланы за пределы её интересов, а чистейшая как слеза младенца бухгалтерия заставила инспектора развязаться и уйти в трехнедельный запой.
На заводе не имели значения профессионализм и стаж, зарплата была плавающей, а её течение определяла Маша. Будь ты хоть трижды мастером или инженером, но если перешёл дорогу бухгалтеру или шутку какую неуместную отпустил в её сторону, то получать будешь не больше, чем студент на практике. И ничего с этим поделать было нельзя, если что-то не нравится – до свидания! Завод был единственным крупным предприятием в городе, и поэтому замена находилась тут же любому, но не Маше.
Любовь у этой женщины была только одна – all inclusive, при том совершено не важно – турецкий или египетский, она чередовала их каждые три месяца. А иногда, выбравшись из одного, сразу отправлялась в другой, несмотря на положенный отпуск в двадцать восемь дней.
Постепенно бухгалтер захватывала власть и повсюду расставляла своих братьев, сватьев, подруг, соседей и всех тех, кто так или иначе был с ней связан.
Шли годы, завод терял свою рентабельность и постепенно уступил пьедестал альтернативным источникам огня.
Цеха закрывались один за другим, как крышки гробов. Площади пустовали, люди уходили в торговлю или уезжали на север в поисках заработка.
Директор поменял свой Range Rover на более скромный Audi и медленно готовился к заслуженному отдыху, перебрасывая родню и все свои пожитки из центральной России поближе к испанским пляжам.
Маша тоже чувствовала перемены, в основном они касались её туроператора и диеты, которую она решила сменить спустя пятнадцать лет в связи с отсутствием результата.
В финансовом плане у неё проблем по-прежнему не возникало, и даже, более того, на закрытии цехов и распродаже оборудования бухгалтерша заработала себе на несколько шуб, новый кухонный гарнитур из дуба и годовой абонемент в лучший SPA-салон.
Директор, пребывая в мемуарном настроении, был податлив и напоминал воздушный шарик – куда толкнешь, туда и летит. Воспользовавшись этим, Маша, наконец, взяла в свои руки последние рычаги управления производственной машиной. Понимая, что завод – это единственная в её жизни достойная кормушка, которой она посвятила свои лучшие годы, Маша решила, что предприятие, несмотря на меланхоличное настроение руководства, должно пережить трудные времена и направила его курс в сторону полного перепрофилирования.
Бизнес для Маши не был чем-то творческим. Мотивационные книги и различные тренинги вызывали у неё чувство кишечного дискомфорта. Маша не любила долгих бесполезных разговоров о смысле жизни и идеи, в которых воды было больше, чем в Тихом океане. Она работала исключительно с сухими цифрами и, состряпав в своей голове определенный алгоритм, пришла к простому и, казалось бы, вполне нерентабельному, на первый взгляд, плану.
Исходя из ее расчетов, фабрика по производству пиротехники была самым выгодным решением, и Маша собиралась проверить это на деле.
Давить на обленившегося и зашуганного старостью директора было непросто. Он наотрез отказывался ввязываться в новые авантюры и максимально вежливо бойкотировал Машины предложения, пока однажды она не кинула ему на стол две папки. Одна была белого цвета и содержала в себе документацию за последние пятнадцать лет, исходя из материалов которой, фабрика оставалась чиста перед лицом налоговой и государства в целом. Вторая же папка сулила несколько серьёзных сроков для всех (как утверждала Маша), но директор прекрасно понимал, что на суде бухгалтер будет выступать в роли жертвы.
Выбора не было, пришлось повиноваться. Маша закатала рукава и с головой погрузилась в работу.
Первым делом нужно было решить вопрос с оборудованием. Здесь она уже знала тонкости продаж, поэтому легко могла наладить диалог с продавцами б/у агрегатов и выторговывала лучшую цену. Старые станки тоже сгодились. Несмотря на совершенно иной профиль, некоторые из них получилось перенастроить. Так, например, спичечные коробки различной формы неплохо подходили под упаковки петард. Нашлось применение и для покрасочной линии, что существенно сократило расходы.
За пятнадцать лет своей работы на заводе Маша составила свой личный список лучших сотрудников, настоящих работяг, не боящихся трудностей и не поддавшихся влиянию алкогольной романтики.
Многие из этих
