Спасай и женись - Саша Майская

— Я больше не оперативник.

— Это вам так кажется. Успокоились? Дослушайте. Мы знаем, что похищение планируется. Знаем приблизительные его сроки. Знаем примерные требования, которые выдвинут преступники. Только по этим требованиям мы и сможем их вычислить. У нас нет ни малейших зацепок по поводу их личностей. Ни единого следа.

— Отследить тех, кто откроет личные счета в ближайшее время, прокачать всех…

— Это разрушит репутацию банка куда быстрее, чем самый грандиозный дефолт. Весь мир знает, что в Швейцарии хранятся деньги мафии — но разве кто-нибудь когда-нибудь имел доступ к частным вкладам швейцарских банков?

— Плевать на Швейцарию…

— С удовольствием, но немного позже. Суть операции намного проще. Елизавету Игоревну похитят. Через некоторое — достаточно короткое — время выдвинут требования. Назовут конкретных людей либо номера счетов. После этого мы возьмем их с поличным. Просто и гениально.

— Ага. Если не считать того, что девушка будет в руках бандитов, которые не остановятся ни перед чем…

— Ерунда. Побольше цинизма, капитан. Погибают в подобных ситуациях простые люди, те, от кого мало что зависит в этой жизни. Преступники будут уверены в том, что семья похищенной пойдет на любые требования, не обращаясь в правоохранительные органы. Благо, уж извините, активы холдинга позволяют. Никому и в голову не придет, что похищение уже заранее будет спланировано НАМИ.

Сергей Волынский кашлянул.

— Жора… Георгий Степанович, ты пойми, это дико звучит лишь на первый взгляд…

— Это звучит дико на любой взгляд. А если бы тебе предложили отдать в заложницы Катьку? С твоим ребенком у нее в пузе? Ты бы тоже согласился? Игорь Васильевич голову тебе оторвет, вот что…

— Господин Волынский-старший в курсе происходящего. Он хороший бизнесмен, умеющий правильно оценить степень риска. Он дал согласие.

Волков смотрел на обоих мужчин, тяжело дыша от бессилия и отчаяния. У него в голове не укладывалось происходящее. На его глазах хладнокровно приносили в жертву Лизу — родной брат и родной отец!

— Я не могу бодаться с конторой…

— Вижу, оперативник в вас все еще жив. Похвально.

— Заткнись, Полянский, я не договорил. Так вот, бодаться с конторой мне не под силу. Даже со всеми моими ребятами. Я не могу повлиять на решение господ Волынских — старшенького и младшенького…

— Жора, что за тон!

— Идите в жопу, Сергей Игоревич. То, что вы задумали, не имеет оправдания, а проблемы большого бизнеса… что ж, хорошо, что я их не понимаю и никогда не пойму. Это значит, что я живой и что я все еще мужик. Предупреждаю вас обоих только об одном: с этой секунды я глаз с Лизы не спущу. Буду спать в ее комнате, пробовать ее еду, провожать в сортир и встречать из него. И кто бы ни попытался ее похитить — ему придется сначала убить меня. А это совсем даже не просто сделать.

Полянский прищурился, и в глазах у него запрыгали веселые искорки.

— Верный пес у ног госпожи. Волкодав. И всякая прочая романтическая чушь. Сергей Игоревич, а вы с отцом часом не погорячились, назначая этого пылкого костолома в личные охранники к своей сестре?

Волков вроде бы и не двинулся с места — так, неясное, размытое движение в воздухе — однако Полянский повис над диваном, выкатив глаза и задушенно хрипя. Сергей вскочил, губы у него тряслись. Жора медленно процедил, не глядя на него:

— Раздавлю, т-тварь… Понял?! А предварительно намотаю поганый язык на мебель. И яйца в придачу.

— От…пус…ти…

— Георгий!!!

Жора разжал руку. Полянский мешком свалился на диван, схватился руками за помятый кадык. Волков повернулся к Сергею.

— Можешь не трудиться насчет увольнения. В гробу я видал твою службу безопасности с тобой вместе, с холдингом и вашим папашей. С этой минуты я работаю на твою сестру — и больше ни на кого. Понял, сволочь? И если ты ей хоть слово вякнешь — придется разориться на новые зубы. На весь набор.

Капитан спецназа Георгий Волков повернулся — и вышел из комнаты, тщательно притворив за собой дверь. Сергей в панике оглянулся на Полянского — и остолбенел. Тот улыбался, все еще растирая горло рукой.

— Все идет отлично, господин вице-президент. Просто отлично.

— Вы его плохо знаете…

— Напротив, таких, как он, я знаю очень хорошо. Честен, принципиален, благороден — к тому же профессионал высшего класса и влюблен в вашу сестру. Идеальное прикрытие.

— Я не понимаю…

— На карту поставлено очень многое. Если они заподозрят хоть малейший подвох — все сорвется. Но если в момент захвата рядом с вашей сестрой будет этот цепной пес… Все будет выглядеть более чем натурально.

— Он будет драться за нее…

— Как лев! И это нормально. Это логично и не выпадает из картины реальности. Согласитесь, куда больше их насторожило бы отсутствие охраны или ее смена накануне похищения. А он ведь мог и просто умыть руки. Уйти — но не участвовать в заговоре.

Сергей суетливо переложил бумаги на столе и поднял голову, впервые посмотрев Полянскому в глаза.

— Слушайте, а Лиза… Ей действительно ничего не грозит? Вы ведь знаете, в детстве ее уже похищали, она уже была заложницей…

— Насколько мне известно, тогда действовал одиночка. Его останки обнаружили после захвата. А она была слишком мала, чтобы испугаться по-настоящему.

— Да, наверное… Полянский, вы мне скажете, когда… ну…

— Ни в коем случае! Многая знания — многая скорби. Все должно выглядеть абсолютно естественно. Не волнуйтесь. Через неделю, максимум — десять дней все закончится. Ваше дело — выполнять все условия бандитов. Мы полностью контролируем ситуацию.

Эдик танцевал отвратительно. К тому же у него были мокрые ладони, чего Лиза не переносила органически. И еще ее мучила совесть. Лиза была в сущности доброй девушкой и ненавидела ставить людей в неловкое положение, а именно в нем и окажется Эдик, когда она ему скажет, что они должны остаться просто друзьями.

Это нужно сказать именно потому, что Эдик — хороший человек и мухи в жизни не обидел. Скорее всего, он их боится, мух-то…

Выйдя вместе с Катериной обратно в сад, она поискала взглядом Волкова, но он, как и следовало ожидать, смылся. Вместо него в небольшом отдалении маячил Валера, заместитель Волкова, здоровенный парень с задумчивым и неумеренно добродушным лицом. Понятно, ее сдали с рук на руки. Ничего, она потерпит. Главное, не упустить идею. Озарение уже совсем близко, не спугнуть бы…

Эдик настиг ее у стола с пирожными и пригласил на танец, что для Эдика было равносильно приглашению прыгнуть с крыши дома или нырнуть в Марианскую впадину без акваланга. Лиза танцевать не хотела, но упомянутые угрызения совести ей мешали. Как назло, чертов Гленн Миллер писал на редкость длинные композиции…