Сердце вдребезги, или Месть – холодное блюдо - Юлия Шилова

– Ты будешь их получать. Я не люблю заниматься благотворительностью. Если человек честно отрабатывает свой хлеб, то я всегда хорошо ему плачу. Каждое дело будет стоить по-разному. Через пару дней Руслан привезет тебе конверт с авансом и даст задание. В конверте будет указана сумма, которую ты получишь, если постараешься должным образом и все пройдет хорошо. Тебе все понятно?

– Все. – Я утвердительно кивнула и расплылась в лучезарной улыбке.

– Тогда по рукам?

– По рукам.

Глава 2

Дорогой дневник, здравствуй! Ты не представляешь, с каким трудом я дождалась момента, когда смогу остаться с тобой наедине и поговорить по душам. Руслан хотел подняться ко мне, но я чудом уговорила его не делать этого, сославшись на головную боль и плохое самочувствие. Он уехал крайне расстроенный и недовольный, но меня это не особо волнует, потому что я не испытываю к Руслану никаких чувств, кроме благодарности за то, что он выручил меня в тяжелый и трагичный момент моей жизни. Да и не только выручил, но выручает и по сей день. Сан Саныч был прав, когда сказал, что Руслан очень хороший и надежный мужчина, на которого всегда можно положиться. И возможно, будь на моем месте другая девушка, она бы обязательно оценила его по достоинству и подарила бы ему самые искренние и светлые чувства. Какая-нибудь другая, но только не я.

Моя мама всегда говорила мне, что на свете есть любовь, нужно только прислушаться, и что я обязательно ее найду. Но на сегодняшний день моя жизнь сложилась так, что я уже не ищу любовь и не нуждаюсь в таком возвышенном, но таком жестоком и беспощадном чувстве. Я уже прошла через этот кошмар и не получила от любви ничего, кроме горя, слез и полного разочарования. Теперь я знаю, что на коне не тот, кто любит, а тот, кого любят. Я прошла через слишком много унижений и поняла, что больше никогда в жизни не полюблю мужчину. Я поняла, что отношения мужчины и женщины – это просто игра. Когда женщина любит, она становится слабой и беззащитной и, возможно, даже глупой. Она полностью доверяет мужчине, и это убивает ее окончательно. И ее, и сложившиеся отношения. С некоторых пор само слово «мужчина» переводится для меня как противник. Мужчины всегда были и будут по своей природе хищниками. Как только они почувствуют, что ты полюбила и, значит, стала слаба, они начинают играть на твоих чувствах. Так вот, если они почувствуют твою слабость, то сразу сожрут. Мужчина обязательно подставит тебе свою грудь, чтобы ты могла выплакаться в жилетку и раскрыть свое слабое место. Мужчина пожалеет, успокоит, поможет пережить все слезы и сомнения, и как только ты окажешься в его абсолютной власти, он обязательно подберет момент, когда ты будешь меньше всего ждать от близкого человека плохого, и конечно же уколет тебя в твое самое больное место, которое ты же ему и открыла. Если женщина перестанет контролировать свои чувства и окончательно потеряет голову, то обязательно попадет в страшную зависимость от мужчины, а точнее – в рабство… Все это осталось в прошлом. Теперь у меня новая жизнь и только трезвый расчет и рациональные чувства. Я буду всегда загадочной и привлекательной. Я буду вызывать ажиотаж у противоположного пола, сводить с ума, пользоваться чужими чувствами на полную катушку и оставлять после себя одни руины.

Да ладно. Дорогой дневник, я немного отвлеклась. Я просто хотела, чтобы ты понял мои отношения с Русланом. А теперь о самом главном: я принята на работу, за которую буду получать вполне приличные деньги, а это значит, что для меня еще не все потеряно. Несмотря на все жизненные передряги, которые свалились на мою голову, я не теряю жизнерадостности, и каждый день становится ступенькой к осуществлению моей заветной мечты. Сейчас я совсем другая Вероника. Я уже не та романтичная девушка, отдавшаяся в безграничную власть мужчины и жестоко наказанная за свои чувства. Сейчас я расчетливая, холодная и прагматичная, а самое главное – я ничего не боюсь и верю в то, что у меня обязательно все получится.

Правда, иногда по ночам меня мучают жуткие кошмары. Я вижу черное бездонное море и чудовищные волны. И девушку, которая решила изобразить собственную смерть, а стала тонуть по-настоящему. Я не знаю, сколько времени плыла под водой, но когда я решила плыть к берегу, у меня уже просто не было сил. У меня не было сил ни плыть, ни дышать, ни хоть как-то бороться за свою жизнь. Ты знаешь, я очень часто вспоминаю того странного спасателя, который вытащил меня из воды, сделал искусственное дыхание и вернул меня к жизни. Я тогда пребывала в таком чудовищном нервном состоянии, что даже не додумалась спросить его имя. А он… Он и сам ни о чем меня не спрашивал и сказал, что не имеет привычки совать свой нос в чужие дела. Я знаю про него только то, что он работает спасателем на пляже, снимает небольшой дачный домик и до беспамятства любит море. Я назвала его странным, потому что он слишком много для меня сделал и не потребовал ничего взамен. Я прожила в его домике недели две, пока совсем не окрепла и не поняла, что я в безопасности и больше нечего бояться. Когда он уходил на работу, я сидела на стуле у самого входа и прислушивалась к каждому шороху. Мне казалось, что сейчас вернется мой странный спасатель в компании моего мужа и меня отвезут в тот стеклянный дом, из которого я сбежала. Но наступал вечер, и спасатель возвращался совершенно один. Он садился рядом с плитой, чистил картошку и готовил какое-нибудь нехитрое блюдо. Затем через силу меня кормил, убеждал в том, что не сделает мне ничего плохого, брал в руки зеленку и смазывал мои раны, которые остались после моей так называемой семейной жизни. А еще… Еще он с ужасом смотрел на мои многочисленные рубцы, которые уже ничем не нужно было мазать, потому что они уже никогда не сойдут. А один раз… Один раз я хотела ему все рассказать, но он закрыл мне рот своей мощной ладонью и попросил, чтобы я никогда этого не делала, потому что моя тайна – это только моя тайна и если ее узнают другие люди, то это уже не будет тайной и может очень сильно мне навредить.

Как только я закрываю глаза, чтобы погрузиться в сон, на меня тут же наваливается бессонница, с которой просто бессмысленно бороться, и тогда я вспоминаю этого странного спасателя и нашу последнюю ночь. Он лег спать, а я вдруг подумала, что просто обязана его отблагодарить за все, что он для меня сделал. Я ничего не могла ему предложить. У меня не было ни денег, ни документов, ни вещей. У меня было только мое израненное тело со множеством синяков, ссадин и уже огрубевших рубцов. Он меня не хотел. Я знаю точно, что он меня не хотел. Я сама спровоцировала его на близость и заставила задрожать от моих назойливых прикосновений. А когда он не смог устоять и начал покрывать мое израненное тело многочисленными поцелуями, я почувствовала, как у меня все поплыло перед глазами и из моей груди начали вырываться глухие стоны. И это было так потрясающе! Тогда мне казалось, что не только мой крик, но и вся моя плоть вырывается вместе с ним наружу. И даже когда все закончилось, мои бедра по-прежнему дрожали, ожидая продолжения. А продолжение было почти всю ночь, и каждый раз, когда я окончательно теряла разум, я рассыпалась в блаженных стонах. Под утро мы лежали без движения, без звука и без сил. Я не шевелилась, и мне казалось, что я не дышу. Я лежала, закрыв глаза, и не могла даже думать. А затем он куда-то ушел и принес для меня женские вещи. Он в последний раз смазал мои раны, аккуратно меня одел, посадил в свою скромную машину и отвез на поезд. Он договорился с проводницей, чтобы меня посадили без документов, дал мне свои нехитрые сбережения и завел в вагон. Я часто прокручиваю в голове тот момент, когда я стояла в своем купе, смотрела в открытое окно и нервно покусывала пересохшие губы. Он стоял на перроне, грустно улыбался и говорил мне, чтобы впредь я была внимательна и крайне аккуратна в отношениях с людьми. А я… Я кивала головой и отвечала, что у меня все будет хорошо, потому что в Москве мне ничего не угрожает, потому что это мой город и мой дом. Когда поезд тронулся, я помахала ему рукой, смахнула слезы, а он как-то нерешительно пошел за отъезжающим поездом. Я закричала ему пресловутое «спасибо», он прокричал мне что-то в ответ, но я уже ничего не расслышала. Он что-то кричал, бежал, махал руками, а я громко плакала и протягивала к нему руки. Когда его уже не было видно, я вдруг поняла, что ничего про него не знаю, а самое главное, я даже не знаю его имени и уже никогда не узнаю, да и он не знает моего. Все эти две недели он называл меня всего одним словом – «утопленница». А после нашей ночной близости он говорил просто «моя утопленница». В его голосе было столько тепла, доброты и искренности, что я воспроизвожу этот голос в своей памяти и чувствую, как у меня ноет сердце.