Если ты, то я - Ивонн Вун

что лучшие вещи в жизни не требуют инструкций, поэтому ты их не получишь. В конверте лежит «Волт», на котором хранится все, что тебе пригодится. Не потеряй его. Если что-то понадобится, просто попроси. Ты разберешься, как это сделать.

От всей души –

Ларс Лэнг

Никаких инструкций. Всю жизнь взрослые указывали мне, что делать, поэтому такое недвусмысленное заявление школы привело меня в недоумение.

На дне конверта лежало что-то вроде визитной карточки, на которой было напечатано мое имя: «Шиа Чань, Фабрика». Создавалось впечатление, что визитка сделана из плотного картона, но, когда я взяла ее, она оказалась твердой и прохладной, как металл. Я повертела ее в руках, и она едва заметно замерцала.

Неужели? Я прикоснулась к уголку карточки, и ее поверхность слабо дрогнула от нажатия, словно плазменная панель. Это был экран.

Я провела пальцем по своему имени, и буквы растаяли. На их месте появились новые слова:

Добро пожаловать, Шиа. Приложи палец к середине «Волта».

Под надписью возник овал. Я приложила палец.

Отпечаток загружен.

Надпись снова растворилась, и на ее месте появилось пять иконок: дерево, дверь, монета, стрела и замо́к. Я по очереди дотронулась до каждой из них.

Дерево – логотип Фабрики – оказалось входом на студенческий сайт, где можно посмотреть свои отметки и задания. С помощью иконки-двери карточка превращалась в ключ; одним ее концом открывалась моя комната, другим, с надписью «универсальный», – видимо, любая дверь на Фабрике.

Я коснулась изображения монеты, и на экране отразился мой баланс:

Шиа М. Чань

$150 000,00

Ниже возник номер из четырнадцати цифр, магнитная полоса и чип – карточка стала платежной.

Я заморгала. Наверное, баланс дан просто для примера. Не могло же у меня быть столько денег! Или могло? Ведь сверху написано мое имя.

У меня внутри все затрепыхалось. Это была непостижимая цифра – сумма, которую мама заработала бы за четыре с половиной года преподавания. Я мысленно посчитала.

На эти деньги можно было оплатить квартиру почти на четырнадцать лет вперед, или заказать продукты на пятьдесят восемь и шесть десятых лет, или купить семьдесят две «тойоты короллы» две тысячи пятого года выпуска или сто шестьдесят шесть новых телефонов. Это сумма не могла принадлежать мне. Кто бы дал мне столько денег?

Я уже хотела кликнуть на стрелу, но тут за окном раздалось непонятное жужжание. Оно было слишком ненатуральным для птицы и слишком громким для насекомого – хотя, возможно, я сильно недооценивала размеры калифорнийских насекомых. Меня передернуло. Сунув «Волт» в карман, я подошла к окну.

Подул легкий ветерок – и ветки растущего рядом дерева приникли к окну. Я попыталась рассмотреть что-нибудь сквозь них, и тут некий предмет ударился в стекло.

Я отскочила в испуге. Это был маленький дрон, который легко поместился бы у меня на ладони. У него было два глаза-фотоэлемента и четыре вращающихся пропеллера, отчего он напоминал очень странного жука. На мгновение дрон завис в воздухе, глядя на меня, потом нырнул в сторону. Как долго он тут торчал?

Я выбежала в коридор и пошла в направлении, куда полетел дрон. В это время открылась дверь через две комнаты от моей.

– Ты его тоже видела? – спросила выглянувшая из дверного проема низенькая девочка, похожая на отличницу.

У нее были очень коротко подстриженные черные волосы и большие очки в роговой оправе, которые придавали ей взрослый вид.

– Он подлетел прямо к моему окну, – ответила я. – Кажется, у него есть камера. Ты видела его глаза?

– Наверняка запускать дроны к чужим окнам запрещено. Это нарушение права на частную жизнь.

Я бросила быстрый взгляд в ее комнату. Там почти ничего не было, как и у меня, не считая карты над письменным столом. Я попыталась рассмотреть, что на ней изображено, но тут снова заметила дрон – прямо напротив ее окна.

– Вон он! – воскликнула я.

Мы подбежали к окну – дрон стукнул по стеклу. На лужайке под окнами стояла группа ухмыляющихся мальчишек. Один из них управлял дроном с дистанционного пульта.

– Они следят за нами, – с отвращением проговорила девочка. – Думают, это смешно.

– Погоди-ка, – сказала я и открыла окно.

Сняла с волос резинку, натянула ее, прицелилась в дрон, а затем отпустила. С глубоким удовлетворением проследила за тем, как она попала в цель и запуталась в одном из пропеллеров. Устройство потеряло равновесие, накренилось на один бок, а затем рухнуло на землю.

Моя новая соседка посмотрела на обломки под окном.

– Метко! – восхитилась она.

Мальчишки перестали смеяться и кинулись к дрону.

– Она его сломала, – проговорил один из них и посмотрел на нас. Парень был высокий и холеный, как сынок богатых родителей, привыкший получать все, что пожелает. – Ты представляешь, сколько он стоит?

– Если он тебе дорог, нечего было тыкать им в мое окно.

– Ты его разбила. Значит, компенсируешь стоимость.

– И не подумаю, – крикнула я, чувствуя, как сжимается горло. Он еще обвинять меня вздумал! – Скажите спасибо, что не иду жаловаться директору за то, что вы вторглись в мое личное пространство. Извращенцы.

Один из дружков принялся шептать что-то на ухо хозяину дрона, и моя соседка, воспользовавшись моментом, немного прикрыла окно. Звуки с улицы утихли.

– Милые мальчики, – усмехнулась она. – Я Амина.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

– Шиа. – Тут я заметила, что в комнате только мы. – Ты тоже одна приехала?

На ее лице отразилось облегчение.

– Мои родители работают, поэтому я прилетела сама.

– И я.

– Ты откуда? – поинтересовалась она.

– Из Массачусетса.

– А я из Нью-Йорка. – Амина улыбнулась так, будто мы приехали из одного города. Впрочем, здесь, вдали от Восточного побережья, это было почти правдой. – Ты веришь, что тут все реальное? – спросила она. – Я сейчас по дороге сорвала с дерева сливу и съела. С настоящего сливового дерева. Я сначала решила, что оно фальшивое, как те декоративные в торговых центрах, а оказалось – настоящее. И это была самая вкусная слива из всех, какие я пробовала. Слива, отведав которую начинаешь сомневаться, были ли все прочие сливы, съеденные тобой раньше, действительно сливами.

– Я даже не знаю, как выглядит сливовое дерево.

– Я тоже не знала. Пришлось посмотреть в интернете, чтобы убедиться.

Теплый ветер подул в окно, и в воздухе сладко запахло фруктами.

– Ты чувствуешь? – изумленно спросила Амина. – А знаешь, как пахнет в Нью-Йорке? Помойкой. Помойкой и собачьей мочой.

– А в Вустере – выхлопными газами и паленой резиной.

– Когда погода хорошая – жареным мясом.

– Свежим асфальтом. У него такой сладковатый запах, знаешь?

Амина рассмеялась. Она рассказала, что выросла в большой нигерийской семье, где никто за ней особо не следил, и много времени проводила самостоятельно исследуя Нью-Йорк и теряясь в закоулках, которых даже нет на карте. Ей очень не хватало устройства, которое хранило бы в памяти ее маршруты, поэтому она сама его изобрела. Она всегда мечтала основать собственную компанию, но, в отличие от меня, никогда не думала о Калифорнии. Здесь, на ее взгляд, слишком красиво, слишком идеально. Почему нет насекомых? Почему трава не щекочется? Подозрительно как-то. Еще она не доверяла местным жителям. Они были чересчур загорелые и жизнерадостные и постоянно говорили о погоде так, будто делились личным достижением, будто сами взяли и придумали солнце. И, что ее бесило больше всего, у них были все основания для радости. Здесь и вправду было прекрасно.

В ответ я поделилась, что не верю людям с ровными зубами. Она рассмеялась. Я кивнула на рисунок над ее столом, напоминавший старинную карту, окруженную изображениями неба и ангелов.

– Что это?

– «Большой атлас» Яна Блау. – Она поправила очки. – Это голландский картограф. Насколько мне известно, он был первым, кто нарисовал трехмерную карту, изобразив на ней и землю, и солнце, и небо.

– Значит, ты увлекаешься картами.

– Поэтому я сюда и попала. Я создаю многомерную навигацию. Здания, ландшафты, подземные переходы. Практически все, кроме улиц. Я использую краудсорсинг, поэтому любой желающий может вставить что-то от себя, отследив на телефоне свое местоположение. Есть несколько уровней доступа к разным секретным местам: чем больше добавлений в карту ты сделаешь, тем больше уровней тебе откроется.

– Это вроде «Белки»? – спросила я, вспомнив приложение, которое