Секреты поведения людей - Таранов Павел

“Герцогиня сидела в кресле с высокой прямой спинкой. Детектив встал перед ней.

— Так вот, — сказал он. — Вы сшибли тех двоих и удрали.

Герцогиня в упор посмотрела на него.

— О чем это вы говорите?

— Не будем играть в прятки, леди. Я разговариваю с вами серьезно, — он вытащил новую сигару и откусил конец. — Вы читали газеты. Да и по радио тоже только об этом и разговор.

На щеках герцогини Кройдонской, до того совершенно бескровных, появились два ярких пятна.

— Ваши намеки возмутительны и нелепы…

— Сказано: хватит! — с внезапной яростью рявкнул он, отбрасывая видимость любезности. И, повернувшись к герцогу спиной, словно его туг не было, Огилви помахал нераскуренной сигарой у носа своей жертвы. — Послушайте-ка лучше меня, ваша пресветлая светлость! Весь город поднят на ноги: полиция, мэр, детективы. И если они найдут преступников, тех, кто убил ребенка и мать, а потом удрал, голубчиков притянут к ответу, кто бы они ни были, есть у них там титулы или нет. Ну, а я кое-что знаю, и если поступать по правилам, так не успеете вы глазом моргнуть, как тут появится взвод полицейских. Но я решил поступить по совести и сначала прийти к вам, чтоб вы мне рассказали, как оно было, — поросячьи глазки мигнули и снова стали жесткими. — Если же вы хотите, чтоб было иначе, так и скажите.

Но недаром за плечами герцогини Кройдонской стояло три с половиной века врожденного высокомерия — ее нелегко было запугать. Вскочив на ноги, герцогиня смотрела на грубияна гневными, горящими серо-зелеными глазами. От тона ее дрогнул бы даже тот, кто хорошо ее знал.

— Ах вы чудовище, шантажист! Да как вы смеете!

При всей своей самоуверенности Огилви на мгновение заколебался. Но тут вмешался герцог:

— Боюсь, дорогая, это не пройдет, хотя сыграно превосходно. — И повернувшись к Огилви, он продолжил: Ваши обвинения справедливы. Я действительно во всем виноват. Это я вел машину и задавил ребенка.

— Вот так-то будет лучше, — сказал Огилви, раскуривая сигару. — Теперь мы на правильном пути.

Подчиняясь неизбежному, герцогиня устало опустилась в кресло. Сжав руки, чтобы скрыть дрожь, она спросила:

— Так что же вам известно?

— Сейчас выложу, — Огилви не спеша, лениво выпустил клуб синего сигарного дыма и иронически посмотрел на герцогиню: а ну, посмей возразить! Но она ничего не сказала, лишь сморщила от отвращения нос. — Вчера вечером вы, ваша светлость, — продолжал Огилви, указывая на герцога, — еще засветло отправились к «Линди» в Ирландский кварта. Вы поехали туда на своем роскошном «ягуаре», вместе с приятельницей, по крайней мере, я думаю, вы так ее называете, чтобы не применять другого слова, — и Огилви, осклабясь, посмотрел на герцогиню.

— Продолжайте же! — резко сказал герцог.

— Так вот, — наглая жирная физиономия снова обратилась к нему, — насколько мне известно, вы выиграли сотню в карты, потом спустили ее в баре. Вы разменяли уже вторую сотню — такой шел пир, только держись! — когда ваша жена нагрянула туда на такси.

— Откуда вы все это знаете?

— Сейчас скажу: я живу, герцог, в этом городе и работаю в этом отеле уже давно. И у меня повсюду друзья. Я делаю им одолжение, и они платят мне тем же — сообщают, на чем можно подработать и где. Нет такого человека в нашем отеле, который бы набедокурил, а я бы об этом не знал. Большинство и не подозревают, что я все знаю, они и меня-то не знают.

Считают, что об их маленьких секретах никто не догадывается, да так оно и бывает — за исключением подобных случаев.

— Понятно, — холодно произнес герцог.

— Вот только одно мне хотелось бы выяснить, — продолжал Огилви. — Я очень любопытный по натуре человек, мэм. Как это вы поняли, где может находиться ваш муж?

— Вы и так слишком много знаете, — сухо ответила герцогиня. — Думаю, что это к делу не относится. Мой муж имеет обыкновение делать пометки в книжке, когда разговаривает по телефону. Потом он нередко забывает уничтожить свои записи.

Детектив осуждающе щелкнул языком.

— Такая наивная беспечность, герцог, а смотрите, до чего она вас довела. Ну, об остальном догадаться нетрудно.

Вы с супругой отправились домой и сели за руль, хотя, учитывая ваше состояние, видимо, было бы разумнее доверить машину герцогине.

— Моя жена не водит машину.

Огилви понимающе кивнул.

— Это все объясняет. По-видимому, вы хоть и были пьяны, но держались…

— Значит, вы ровным счетом ничего не знаете! — перебила его герцогиня. — Не знаете наверняка! И ничего не можете доказать…

— Леди, я могу доказать все, что мне нужно.

— Пусть он лучше закончит, дорогая, — остановил ее герцог.

— Вот это верно, — сказал Огилви. — Посидите-ка и послушайте. Вчера вечером я заметил, что вы вышли к лифтам по лестнице, ведущей из гаража, а не через вестибюль. Выглядели вы оба незавидно. Я сам приехал незадолго до того, и меня это сразу насторожило: отчего вы так взволнованы. Я ведь уже сказал вам, что по по натуре я человек любопытный.

— Продолжайте, — чуть слышно произнесла герцогиня.

— Вскоре разнесся слух о несчастном случае. По наитию я спустился в гараж и спокойненько осмотрел вашу машину. Вы может и не знаете, она стоит в самом дальнем углу за колонной, так что, когда работяги проходят мимо, они не видят ее.

Герцог облизнул пересохшие губы.

— По-моему, теперь это уже не имеет значения.

— Может вы и правы, — согласился Огилви. — Так или иначе, то, что я обнаружил, заставило меня предпринять небольшую прогулку в полицейский участок, где меня тоже все хорошо знают, — он замолчал, раскуривая сигару, а его собеседники угрюмо ждали продолжения. Когда кончик сигары зарделся, Огилви внимательно осмотрел его и продолжал: — Там у них оказалось три вещественных доказательства. Ободок от фары, который, должно быть, отскочил в тот момент, когда машина сбила ребенка и женщину. Осколки стекла от фары. И след на одежде ребенка.

— След чего?

— Если провести тряпкой по чему-то твердому, герцогиня, особенно если поверхность к тому же лакированная, как например, крыло машины, на тряпке останется след — будто отпечатки пальцев. Полицейские лаборанты исследуют его, как отпечатки пальцев: посыплют порошком, и все сразу видно.

— Очень интересно, — сказал герцог, словно разговор шел о чем-то вовсе не относившимся к нему лично. — Я этого раньше не знал.

— Да, это известно немногим. Но сейчас, как я понимаю, это не имеет значения. На вашей машине разбита фара и утерян ободок. Те, что находятся в полиции, конечно, совпадут с вашими, так что можно и не возиться со следами от машины и с кровью. Ах да, чуть не забыл: ведь машина-то у вас вся в крови, хоть она и не очень видна на черном лаке.

— О Боже! — Герцогиня закрыла лицо руками и отвернулась.

— Что же вы нам предлагаете? — спросил герцог.

Толстяк потер руки, посмотрел на свои короткие мясистые пальцы.

— Я ведь уже сказал, что пришел вас послушать.

— Ну, а что я могу вам сказать? — в голосе герцога звучала безнадежность. — Вы все знаете, — он попытался гордо распрямить плечи, но из этого ничего не получилось. — Так что зовите полицию и поставим на этом точку.

— Ну, зачем же так? Спешить ни к чему, — задумчиво, своим визгливым фальцетом произнес детектив. — Что сделано, то сделано. Бегите хоть куда, ни ребенка, ни матери уже не вернуть. К тому же в полицейском участке с вами, герцог, не станут церемониться — вам там будет не по душе. Нет, сэр, совсем не по душе.

Герцог и герцогиня медленно подняли на него глаза.

— Я-то надеялся, — продолжал Огилви, — что вы сами кое-что предложите.

— Я вас не понимаю, — неуверенно начал герцог.

— Зато я все понимаю, — сказала герцогиня. Вам нужны деньги, не так ли? И вы явились сюда шантажировать нас.

Если она рассчитывала ошеломить Огилви, то ошибалась. Детектив лишь пожал плечами.

— Как бы вы это ни называли, мэм, все равно. Я пришел лишь затем, чтобы помочь вам выбраться из беды.