Блюститель. Рассказы, повесть - Сергей Кузнечихин

– Зачем соседей привлекать к семейной жизни, пусть Игорешка идет сюда, я ему игрушку привез, конструктор.

– Нет, я не хочу, чтобы он видел, он уже большой.

– Тем лучше, значит, быстрее поймет, я же навсегда приехал.

– Уже рассчитался, могу и трудовую показать – сплошные благодарности! – и он полез во внутренний карман за документами. – Решил начать оседлую жизнь и по этому случаю прошу тебя взвалить на свои красивые плечи функции моей жены.

– Так вот сразу… Даже не знаю.

– А чего раздумывать. Веди Игоря, и будем знакомиться.

– Нет, давай лучше завтра. Подожди, к соседке сбегаю, я быстро. – Не похожая на себя, излишне торопливо – то ли по-детски, то ли по-старушечьи – она выскочила в коридор. Сивков прошел в комнату, опустился в кресло и закрыл глаза. Поскрипывала непритворенная дверь. С лестничных маршей доносились чьи-то шаркающие и редкие шаги. Света долго не шла, и ему показалось, что он может заснуть в кресле. Вернулась она с мороженой курицей в руках.

– В обмен на Игоря?

– Да вот попросила, и сама не знаю – зачем. Наверное, хочу похвастаться кулинарными талантами.

Пока она готовилась к демонстрации этих талантов, Сивков незаметно вывернул пробку. Света растерялась.

– Что же делать? – спросила она, прижимаясь к Сивкову.

– То, что делают все влюбленные.

– Холодильник разморозится.

– Ах да, холодильник…

Извлеченный из чемодана «конструктор» лежал под одеялом на детской кроватке. Утром Света отвела Игорешку в садик прямо от соседки. Сивков видел их только из окна. И теперь, дотерпев до половины шестого, то и дело поглядывал на улицу. А когда увидел красивую стройную блондинку в красном плаще и мальчика в красной курточке – залюбовался. Мальчик все время забегал вперед и нетерпеливо поджидал медлительную маму, а дождавшись, цеплялся за руку и тянул за собой. Мама наклонялась и что-то объясняла ему. У Сивкова вспотели ладони. Он пошел на кухню и вымыл руки с мылом, а потом долго держал их под холодной водой и ждал звонка. Прямо с порога мальчик сказал: «Здравствуйте», – и замолчал. Сивков протянул ему руку. Мальчик подал крохотную ладошку.

– А я знаю, что тебя зовут Игорь.

Мальчик сказал «спасибо» и стал снимать курточку. Мама ему не помогала. Сивков поманил его, и ребенок пошел за ним. Мама тоже собралась было полюбопытствовать, но он сделал ей знак рукой.

Его подарку Игорь не обрадовался, и только тогда Сивков обратил внимание на семейство кукол в углу.

– У Максимкиного брата такой есть, он из него подъемный кран делает.

– Мы тоже сделаем подъемный кран и самолет, если надо, сумеем. А винтовку ты видел когда-нибудь?

Мальчик недоверчиво посмотрел на него. Сивков сделал обиженное лицо и велел подождать. Вернулся он с длинным брезентовым свертком. Игорешка оставался равнодушным, пока не увидел разобранную пневматическую винтовку, а когда Сивков собрал ее и сделал первый, холостой, выстрел, – мальчишка уже не мог оторвать глаз от неигрушечного ружья. Счастливый, он качал его на руках, словно куклу. Сивков приложил палец к губам, прикрыл поплотнее дверь и, разжевав кусок газеты, сделал пульку. Долго не могли выбрать мишень. Переговаривались шепотом. Остановились на коробке из-под кубиков. Пока Сивков прицеливался, мальчик зажимал уши и втягивал голову в плечи, а когда коробка подпрыгнула, он радостно вскрикнул и побежал осматривать ее. В комнату постучались. Игорешка заговорщически показал на винтовку. Сивков быстро сунул ее под одеяло, и они оба уселись на кровать.

– Ну, как вы? – спросила мать, когда ребенок уснул.

– Нормально, хороший мужик, толк выйдет.

– А я вот чего нашла около твоего чемодана, – она протянула черный конверт. – Я даже не подозревала, что ты такой фотогеничный. Подари мне ту, на которой ты в тельняшке?

– Зачем тебе фотография, когда я рядышком в натуре. Хочешь, тельняшку одену.

– Надену.

– Что надену?

– Тельняшку надевают, а человека одевают. Да, совсем забыла: у нас в субботу гости будут, приятельница напросилась. Они очень славные, интеллектуалы, особенно муж.

– А я хотел тебя на природу вывезти.

– Миленький, это же не последняя наша суббота.

– А вот еще про браконьера, – просила Света и загадочно улыбалась гостям, приглашая послушать нечто небывалое.

И Сивков повторял для гостей истории, день или два назад рассказанные Свете. Внимание слушателей не ослабевало. Несколько раз, под различными предлогами, Света заставляла его вставать из-за стола, чтобы гости лишний раз увидели, какой он большой и сильный. И приятельница, посмотрев на его огромный кулак, всплеснула ручонками от восторга и от ужаса одновременно.

А когда Света посчитала, что экзотики уже достаточно, и перешла к своим городским проблемам, то про Сивкова словно забыли. С удивлением он узнал, что муж приятельницы работает в библиотеке. И скрыть удивления не смог. Муж сконфузился и объяснил, что у них работают не только библиотекари. Разговор за столом сразу скис. Сивков зачастил с тостами, а Света после каждого из них незаметно толкала его ногой. Потом она сняла со стены гитару и сказала, что Лев немного поет. Приятельница с мужем начали усаживаться поудобнее.

…Полнедели вина, а потом тишина,И тоска не уходит на убыль.От себя убежал и вернулся к себе,Этот замкнутый круг нескончаем.И опять во мне зреет трусливый побег,И опять будет выбор случаен.Может быть, повезет, а скорее, что – нет.И кривится хмельная усмешка.Словно волчьи глаза светофоровый свет.Рубль лежит на полу кверху решкой.

– Клячкин? – спросила приятельница.

– Это Левин друг написал.

– Не друг, а парень из дружественной организации.

– Сколько бардов развелось в России, – ухмыльнулся муж.

– Не иронизируй, – вступилась приятельница. – Ну, грубовато немного, дилетантски, конечно, но в духе настоящих мужчин. Тебе этого не понять.

Когда гости ушли, Света сразу принялась мыть посуду. Тарелки громко стучали друг о друга.

– Ты что, расстроилась?

– Пить нужно меньше.

– Да что мы выпили – слону дробина.

– Вот именно – слону. Ты понимаешь, что это интеллигентные люди, а ты со своим блатным жаргоном. Библиотекаря нашел!

– Зачем ссориться? Я ничего не имею против твоих друзей, а тебя люблю. Хочешь, бороду сброю?

– Сбрею. Бороду бреют, а не броют. Но тебе не идет без бороды.

– Ты же не видела.

– Нет уж, оставайся таким, какой есть.

Осенний лес «шел» Светлане. Осиновые листья были одного цвета с ее костюмом, а березовые – с волосами. Сивков специально приотстал, чтобы полюбоваться со стороны. А Игорешке листья казались бабочками. Он гонялся за ними, радостно визжал, спотыкался, падал и не плакал. На берегу реки Сивков принялся обучать их стрельбе. Игорешка не попадал в цель, но хлопок выстрела и легкая отдача в плечо приводили его в восторг. Мама отнимала у него «игрушку» и целилась сама, а когда, после первых промахов, сбила подряд кусок бересты и спичечный коробок, – радовалась громче ребенка. Обедали у костра. Пекли картошку. Ели ее, пачкая обугленной кожурой губы и щеки, и смеялись друг над другом. Потом собирали букеты из веточек и травы. Самый красивый получился у женщины. В нем угадывались и тонкий вкус, и чувство меры и цвета, и даже какая-то композиция. Оба мужчины признали ее победительницей. Она благодарно улыбалась и, не стесняясь сына, крепко целовала Сивкова и шептала, что он ей открыл глаза на природу, и просила подарить осенний лес. В электричке и мать, и сын прильнули к Сивкову и не просыпались до самой станции. Он слушал их ровное дыхание и боялся пошевелить затекшей рукой.

Таксист лихо затормозил возле подъезда ЗАГСа.

– Не уезжайте, мы через минуточку, – предупредила Светлана. Сивков вопросительно посмотрел на нее. Таксист – на Сивкова.

– Зачем разводить бюрократию, заполним бланки – и домой.

Сивков отдал деньги и захлопнул дверцу. Света хотела что-то сказать, но такси тронулось.

– Зря, теперь новое ловить придется.

– Поймаем.

Они оказались единственными посетителями. За столом сидела пожилая женщина с красивым и очень добрым лицом. Здороваясь, она привстала и улыбнулась. Когда Сивков протянул документы, она предложила им сесть и ничего больше не спрашивала. Сивков заметил, что на ногах у женщины самодельные домашние тапочки на войлочной подошве и с меховыми отворотами. Там же, под столом, стояли туфли.

– Светленькая, тебе понравилась эта женщина? – спросил он уже на улице. – Я как будто дома побывал, у матери.

– Разжиревшая старуха, которой хочется выглядеть моложе.