Прижизненные записки Пенсил-клуба (сборник) - Коллектив авторов

В. Пугач

Глава 4

Друзей, слетающихся роемНа мой роман, как на бревно,Теперь с еще одним героемЯ познакомлю все равно.Приехав в Петербург когда-то,Он всех любил любовью братаОт пяток и до головыИ слыл нежнейшим из братвы.А он и вправду был нежнейшим,И если в мозжечок мочаНе била, точно из ключа,Дарил цветы бомжам и гейшам,Зато клиентам не дарил,А только репы им дурил.Диваны, ванны, волованы,Бумажный лом, сапожный крем,Друзей секретнейшие планыОн продавал буквально всем;Менял сардельки на сосиски,На Пряжке открывал химчистки,И выдавал он на СеннойШашлык собачий за свиной.Однако стать одним из шишекНадежды ложной не питал,Копил тихонько капиталИ боссу отдавал излишек.И так он понемногу рос,Но заболел внезапно босс.Тот богател, что было мочи,И мог бы многого достичь;Ушел в недвижимость – короче,Хватил беднягу паралич.Он был здоров – всё было тихо,Тут поднялась неразбериха,Герой наш всех в ментуру сдалИ сам в награду боссом стал.И вот, когда уж был он боссом,Обрел значение и вес,Во властные структуры влез,Что нынче пахнут, как опоссум,Стал добр и жирен, как хомяк,И окончательно размяк.

Езжал он всюду, брит и стрижен,С любовью братской на лице —Типичный выходец из хижин,Теперь живущий во дворце.И вдруг по странному капризуВлюбился он в студентку Лизу;Поныне помнит весь филфакЕго малиновый пиджак.Он появлялся там с богатымБукетом роз иль орхидей,А также с ворохом идейДля обсужденья деканатом,В душе плюя на деканат —Его тянул иной канат.

Точней, магнит. И тем магнитомЕго манило все сильнейК ее устам, ее ланитамИ персям, что росли на ней.Входя в состав любых инспекций,Ее ловил он после лекцийИ попадался ей, не зван,И представлялся ей: Вован.Сперва она его дичиласьИ размышляла: «На хрена?»Потом была покорена,Потом с Эрастом разлучилась.Она не знала, что ЭрастЕще на многое горазд.

А. Гуревич

Глава 5

В общем, с той поры, как ВадикВвёл соперника в сюжет,Вместе с Лизой больше в садикНе ходил гулять поэт.С миной мрачной и угрюмой,Одержим тяжёлой думой,Инда плакал наш Эраст;Слёзы жгли весенний наст.Лились струйки по застрехам,Мир, поплыв по лону вод,Стал совсем как теплоход,А Вован с победным смехом,Как разбивший греков перс,Деву вновь волок в свой «мерс».

И на это дело глядя,Взбеленился вдруг Эраст.«Нет, – подумал, – шутишь, дядя:Мой кумир тебе не даст».Разошёлся, как тинейджер,Позвонил тому на пейджер,И тотчас депешу зритНа экране наш бандит:«Эй, давай скорее газу,Дядя при смерти, Вован.Будь тверёз ты или пьян,Срочно дуй к нему на хазу».Надавил Вован на газИ подумал: «Вот те раз!»

Пронят был твоим, Татьяна,Я заданием, ma chère!Думал я о форме планаИ какой избрать размер.Я спросил об этому Музу.«Режь, – сказала, – анакрузуУ онегинской строфы,Дай-то Бог тебе лафы».Я послушался совета —Вот откуда «Дядя» тут:Так жлобы мои зовутВидного авторитета.В ямбы вписанный хорейУ арапа спёр еврей.

Светлым лугом, тёмным лесомГнал Вован, давя педаль,И пластались мелким бесомПеред ним поля и даль.Без вопроса, без капризаЕхала с ним рядом Лиза.Мчал бандит во весь опор —Вдруг, глядит, пред ним «запор»,Вставший поперёк дороги.Тормозит Вован с трудомИ к водителю бегом:«Делай, гад, отсюда ноги,Ты, козёл и педераст!»(То, конечно, был Эраст.)

Вечереет. Холодает.Крут на трассе поворот.Влага быстро подмерзает,Образуя гололёд.Жаря скользкою дорогой,Тачка с вызванной подмогойБьёт Вованову лоб в лоб,Превратясь в горящий гроб.Появляется вторая,И ещё пяток ребятВ рай влетают или в ад,Участь первых разделяя.И в отчаянье ВованВновь звонит в родимый стан.

Ох, недаром говорится —Голь на выдумки хитра!Продолжали дальше битьсяИх машины до утра.В мутном небе вьюга стонет:Новых русских там хоронят.Добрый Бог – точнее, чёрт —Шлёт им траурный эскорт.Мчатся «мерсы» рой за роемВ беспредельной вышинеИ дают возможность мнеХвастаться моим героем:Был отнюдь не прост ЭрастИ на выдумки горазд.

Дальше пусть роман допишетКто-нибудь из поэтесс:Чую, мне в затылок дышитСзади некто Нина С.Знаю Савушкину эту,Пусть же примет эстафету!Что анапест ей, что ямб:Удивит людей анжамб —маном необыкновенным,Слово надвое порвав,И крутой изъявит нравЛёгким слогом вдохновенным.Я, окончив часть свою,Лиру ей передаю.

Н. Савушкина

Глава 5

Эраст весьма разочарованИ недоудовлетворёнТем, что, как прежде, подлый ВованДалёк от личных похорон

И даже женится… В каморкеСидит тоскующий Эраст.Он глушит водку, гложет коркиВчерашние и хочет раст —

вориться, то бишь застрелиться,Презрев земное бытиё.Идёт в кладовку, где пылитсяНа стенке дедово ружьё.

Претит поэту в новой жизниТоргашеский, валютный зуд.И злые слёзы, словно слизни,По бороде его ползут.

Решив испепелить свой сборникИ фото Лизы в стиле ню,На поле Марсово затворникВыходит, к Вечному огню.

Стоит он, рукопись сжигая,И в бледном утреннем дымуВдруг Лиза бедная, нагаяВ мечтах является ему.

Она сулит блаженство рая,Лепечет: «Я была слепа!»Но вдруг, Эраста оттирая,К огню бросается толпа.

Толпа кричит: «Здесь каждый – гений!Поэты – мы! А вы, а выЖивёте жизнию растений —Безмозглой сумрачной ботвы!

Сердца мы ваши жгли глаголом,Склонением и падежом.Послушайте! На поле голомМы нынче рукописи жжём!

Конец непризнанным цитатам!» —Орут поэты. Дым валит.Как вдруг, назвавшись депутатом,К огню стремится инвалид.

Крича: «Ты предал нас, Зюганов!» —Прилюдно жжёт его портрет…Среди борцов и хулигановЭраст, изрядно подогрет

Ершом из коньяка и пива,Непрочный организм кляня,Вдруг поступает некрасивоВ районе Вечного огня.

К таким нетворческим манерамНе склонен прежде был герой.И вот к нему уж люди в серомЛетят, как мух навозных рой.

И наступающие суткиЭраст встречает в КПЗ —С тоскою в сердце и в желудке,С лицом опухшим, как безе.

Глядит сквозь прутья он, как снизуВесь день снует незнамо кто.И узнает внезапно ЛизуВ отпадном норковом манто.

А дальше вовсе как по нотамСюжет разыгрывается —Майор склоняется к банкнотамС ухмылкой тонкой в пол-лица.

И новорусским СтароневскимНесётся Лизин BMWК жилищу, где с Вованом мерзкимОна находится в родстве.

Стоит Вован перед Эрастом.Вован, Эраста не узнав,Целует Лизу ртом губастым,Игриво пробасив: «Гав-гав!»

О, как сегодня вдохновенноИ артистично Лиза лжёт!«Любимый, выручи кузена.Его уже который год

Страна не балует зарплатой.А он – поэт. Его Пегас —Ну это типа конь крылатый —Без пропитания угас.

Кузен – недурственный водила,Хоть для охраны слишком хил.Судьба б тебя вознаградилаПоэмою а-ля Эсхил!»

И вот по просьбе Лизы ВовойБанкет устроен. КорешаПришли. Поэт, на всё готовый,Стоит, бумажками шурша.

Вован балдеет: «Блин, в натуре!Гляди, братан, – простой шофёр,А как сечёт в литературе!Сам до поэзии допёр!»

Крутая тёлка стонет: «Прелесть!» —И пялится поэту в рот.«Как эротична ваша челюсть!Я дам вам… дам вам бутерброд!»

Эрасту кто-то льёт спиртное вЕкатерининский бокал,И вся квартира, словно НоевКовчег, плывет средь волн и скал.

…А потру в объятьях ЛизыЛежит поэт, полураздет.И сквозь ажурные маркизыМеланхолический рассвет

Сочится, Лизу обнажая.И понимает вдруг Эраст:Она – богатая, чужая,Холодная, как фторопласт.

За этой тёмной, этой узкойЗамочной скважиною рта,За оболочкой новорусскойНавеки Лиза заперта.

Мы все бежим за идеаломСвоим вокруг земной оси.Но с ним под общим одеяломПроснуться – Боже упаси!

Поэт, как прежде, неприкаян,Освободив чужой диван,Бредёт в гостиную. ХозяинС красивым именем Вован,

Как лучший представитель класса —Румян, накачан, волосат —Храпит на бархате паласаС изображеньем двух лосят.

…Вован по гороскопу Овен —Коза – рога со всех сторон…Но вновь Эраст разочарованИ недоудовлетворён.

(С этого места можно начинать читать поэму сначала)