Шелест Огненных Крыльев - Элли Либэр

Незнакомец замялся, неловко почесывая затылок. Я покосилась на него, оглядев с ног до головы. Мозг усиленно перебирал все известные мне мужские имена. Следовало придумать имя с хорошим значением и подходящее на все сто процентов.

— Феникс, — прошептала я, вскидывая брови.

Это греческое имя пришло на ум спонтанно, но оно прекрасно подходило ему. А ассоциировалось с бессмертной птицей, способной возрождаться вновь и вновь. Мужчина, сидящий рядом со мной, мог жить до тех пор, пока я не сотру его портрет. Даже если я это сделаю, то смогу заново нарисовать.

— Мне нравится, — оценил новоиспеченный Феникс.

Я торжествующе улыбнулась и мысленно похвалила себя за хороший выбор имени.

Поразительно, но этот мужчина, явившийся из белого листа бумаги, разбирался в технике, которая его окружала. Он понимал, что такое телевизор, и даже сам предложил включить его. На одном из многочисленных телеканалов транслировали современную романтическую комедию. Женатая пара с экрана на повышенных тонах спорила друг с другом. Спустя пару секунд пожилой мужчина неожиданно страстно поцеловал супругу, прерывая поток ругательных слов. Любовь, показанная на телевизоре, казалась тактильной и всепоглощающей. Герои фильма наслаждались друг другом, позабыв обо всем, что их окружает.

Боковым зрением я наблюдала за реакцией Феникса на страстную сцену, разворачивающуюся на экране. Его очерченные губы удивленно приоткрылись, в серых глазах промелькнул живой интерес.

— Ты понимаешь, что они делают? — задала я терзающий вопрос.

— Целуются, — ответил он.

— А почему они целуются? Как думаешь? — продолжала допытывать.

— Проявляют любовь, — сухо сказал Феникс.

— Что такое любовь? — не отставала я.

— Я не знаю, — он пожал плечами.

Моему удивлению не было предела. Будь я на его месте, то ответила бы точно так же. Мне пока что не довелось влюбиться в кого-то, поэтому я не знала ответа на этот вопрос. У меня было несколько предположений, но они не имели под собой доказательств. С практической стороной любви я была совсем не знакома.

Теперь у меня не оставалось сомнений в том, что нарисованные мной люди обладают теми же знаниями, что и я. Феникс говорит на итальянском и английском, понимает все, что его окружает. А еще мы оба не знаем, что такое любовь.

Честно, за десять лет я так и не сумела разобраться в странной способности оживлять рисунки. Мне до сих пор не было известно, как человек с портрета может разговаривать, видеть и слышать. Единственное, что я смогла понять — он подстраивается под художника.

— Тебе комфортно здесь находиться? — полюбопытствовала я.

Феникс прошелся светлыми глазами по комнате, останавливая взгляд на открытой форточке.

— Я не понимаю, зачем я здесь, — мужчина скрестил руки на груди. — Но чувствую себя сносно.

— А ты что-нибудь помнишь до того, как оказался в этом месте?

— Нет.

Я прикусила щеку изнутри, пытаясь разгадать таинственного незнакомца.

— Ты догадываешься, каким образом ты оказался в этой комнате?

Он почесал подбородок большим пальцем и бросил в мою сторону многозначительный взгляд.

— Я уверен в одном: ты приложила к этому руку, — в его голосе сквозили раздражение и растерянность. — Поэтому это я должен задавать тебе вопросы, а не наоборот.

Тревога поселилась в моем сердце, вызвав противный шум в ушах. Я привычно мысленно досчитала до трех, борясь с волнением.

— Ты прав. Я в прямом смысле приложила руку к твоему появлению в этот мир, — подтвердила я.

Передо мной стоял трудный выбор: обмануть Феникса, но сохранить свою тайну в неведении, или же рассказать всю правду, тем самым подвергнув себя возможной опасности. Я отлично понимала, что целесообразнее воспользоваться первым вариантом и спать спокойно. Но мне не хотелось лгать ему, потому что именно он имел полное право знать подноготную своего происхождения.

Я проанализировала потенциальные риски, и они оказались минимальны: если Феникс кому-то и раскроет мой главный секрет, то ему точно никто не поверит. Люди просто посмеются в ответ и забудут эту чушь.

— Мне тяжело говорить об этом, но я должна это сделать, — прочистив горло, начала я. — В детстве я случайно узнала, что мои рисунки оживают.

Я поделилась всеми случаями из жизни, напрямую связанными со странной способностью, обрушившейся на меня. Достаточно быстро дошла до основной части рассказа и подробно объяснила Фениксу причину его нахождения здесь.

— Мои друзья и родственники сейчас далеко. Мне не с кем было пообщаться, — безжизненно произнесла я. — Было жутко одиноко, и я решила нарисовать человека, с которым могла бы поговорить и поделиться всем, что на душе.

Жар охватил меня с головы до ног. Ладонь легла на горящие, словно огнем, щеки. Я все еще боялась взглянуть на Феникса, страшась его реакции на рассказанное сейчас. Судя по гробовой тишине, он зол настолько, что даже не желает со мной разговаривать.

К сожалению, моя мама действительно оказалась права, когда сказала, что я импульсивна и действую под влиянием эмоций. Меня раздражала моя глупая привычка сначала делать, а потом обдумывать содеянное. Это было проблемой, которую я все еще не могла решить.

— По правде говоря, я не знаю, что мне следует сказать. Я не могу тебя судить, поскольку не испытывал одиночества, да и любых других чувств, — мужчина прервал затянутое молчание.

Он тщательно подбирал каждое слово, что меня сильно удивило. Видно, Феникс руководствовался разумом, и был сдержан в своих эмоциях, чего нельзя сказать обо мне.

— Я вроде все понимаю, но я понятия не имею, как мне себя с тобой вести. Ты и все, что меня сейчас окружает, кажется нереальным. Это немного пугает, — продолжил мужчина, смело озвучивая свои страхи. Его низкий голос звучал бесцветно и тихо.

Внезапно Феникс схватился за живот. Его лицо исказилось в гримасе боли. Я несмело положила трясущуюся руку ему на плечо, помогая прилечь на диван.

— Тебе нужно поесть. — Его живот урчал.

Ужин был готов спустя полтора часа. Лазанья выглядела просто великолепно, что было редкостью для приготовленных мной блюд. Готовила я редко, потому что получалось не всегда вкусно.

Я вошла в гостиную, собираясь позвать Феникса к столу, но его там не было. Мужчина нашелся в моей спальне. Он стоял у кровати, держа в руках фотографию в рамке, на которой можно было увидеть всех членов семейства Вентури.

— Мне здесь шесть лет, — я указала пальцем на маленькую версию себя.

Феникс изучающе прошелся глазами по фотографии, задерживая взгляд на моих зеленых глазах и детских припухлых щеках.

— Я каждую ночь смотрю на эту фотографию перед сном, — поведала я, тяжело вздохнув. — Это моя семья. Мы не виделись уже три месяца.

— Уютная квартира, — оценил Феникс, переводя тему разговора.

— Спасибо, но