Кто спрятался, тот и виноват - Александр Дихнов

Уфф… Ваннейр наконец ушел, и я, прервав свои уже почти пошедшие по новому витку спирали размышления, слетела вниз и отправилась выяснять, что же вокруг меня происходит.

Примерно на третьей ступеньке меня посетило неожиданное соображение, что я, в общем-то, понятия не имею, как зовут девушку, и не очень представляю реакцию дворецкого на подобную ситуацию, когда посетительница не может толком объяснить, с кем именно она желает пообщаться. Но всегда стоит верить в лучшее. Например, что наглость города берет. Отыскав в сумочке удостоверение, я заготовила грозную фразу: «детектив Нуар, будьте добры, позовите мадемуазель», но тестировать мои актерские способности не пришлось – дверь открылась практически моментально, и на пороге я узрела бывшую пассию Ральфа Пуррье, взиравшую на визитершу удивленными глазами.

Стоило признать, что в девушке несомненно чувствовалась порода, причем вживую это было более очевидно, чем на картинке. Несмотря на общую неяркость облика юной особы, ее никак нельзя было назвать серой мышкой, слишком уж уверенной в себе и словно светящейся изнутри она выглядела. Внимательные серые глаза, длинные гладкие русые волосы, собранные на затылке в затейливый хвост, легкое, с виду совсем простое, но на самом деле очень дорогое светлое платье и классические туфли-лодочки на невысоком каблучке составляли весьма и весьма гармоничный ансамбль, засмотревшись на который я, сама того не желая, создала неловкую паузу.

– Что вам угодно? – не слишком-то довольным голосом поинтересовалась девушка, видимо отчаявшись дождаться от странной посетительницы каких-то осмысленных действий.

– Честно? Узнать, где находится ваш бывший возлюбленный.

– Так это вы… – Собеседница, чуть сникнув, запнулась на полуслове.

– Я так понимаю, Ваннейр вам за обедом все рассказал? – Немного хищно улыбнувшись, я подтвердила: – Да, я не кто иной, как частный детектив, по просьбе встревоженных родителей разыскивающий мсье Пуррье-младшего. Надеюсь, вы не откажетесь со мной поговорить?

Быстро оглянувшись на пустой холл, мадемуазель выскользнула на крыльцо и прикрыла за собой дверь. Затем она отошла к перилам и, прислонившись к ним, спросила:

– Вы не возражаете, если наша беседа пройдет здесь? Длинной она не получится, поскольку мне особо нечего вам сообщить.

– Посмотрим, – ответила я, подходя к ней поближе и демонстративно устраиваясь поудобнее. – Для начала представьтесь.

На лице собеседницы отразилось явное удивление.

– А вы не знаете, как меня зовут? Хороший же вы в таком случае частный детектив, нечего сказать.

– Извините, – немного раздраженно фыркнула я, – но больше суток все вокруг, как сговорившись, упорно твердили мне, что понятия не имеют даже о вашем существовании, не то что об имени. Нашла же я вас совершенно самостоятельно, благодаря отлично развитой интуиции, столь ценной в моей профессии, и невольной любезности вашего нового ухажера Ваннейра.

– Он мне не ухажер, – неожиданно огрызнулась собеседница и, с вызовом на меня взглянув, сообщила: – У меня еще много дел, так что переходите к сути визита.

– Так я к ней давно перешла, если вы не заметили, – поддержала я предложенный тон. – Возможно, мне все же будет позволено узнать ваше имя? Замечу, теперь мне его довольно просто выяснить, поскольку я в курсе вашего местожительства, но хочется не совершать лишних действий, ибо у меня тоже достаточно дел.

– Мадемуазель Ротани Поддриго, – признав временное поражение, неохотно представилась девушка.

– Очень приятно. Переходим к следующему пункту программы. Не знаете ли вы, где в настоящий момент находится мсье Ральф Пуррье?

– К огромному вашему сожалению, нет, – усмехнулась собеседница.

Ну, на быстрый успех я, в сущности, и не рассчитывала, подобная наивность мне совершенно не свойственна. Зайдем с другой стороны.

– А когда вам довелось видеть его в последний раз?

Ротани наморщила безупречно гладкий лоб и уставилась на стену соседнего дома, на удивление старательно вспоминая. Наконец ее лицо разгладилось.

– Да, точно. Это было в конце весны, на дне рождения Ваннейра. Мы как раз окончательно расставили все точки в наших отношениях.

– Можно с этого момента поподробнее? – живо заинтересовалась я. – Про эти самые загадочные отношения. Честно говоря, меня сильно удивил тот факт, что Ральф послал своей семье ваше с ним совместное изображение на площади, а потом отказался рассказать хоть что-то.

– Тут нет ничего удивительного, – мрачно сообщила девушка. – Мало кто захочет лишний раз вспоминать о недавней потере.

Вновь удобно прислонившись к перилам, я, проявляя завидное упорство, уточнила:

– Так почему вы расстались?

Опустив голову и тщательно изучая мраморную облицовку крыльца, собеседница заговорила:

– Причина донельзя банальна. Ушло то, что мы, наверно ошибочно, принимали за любовь, а вместо былых чувств ничего не осталось, только безразличие друг к другу. Поэтому мы с ним больше и не общались – ни у Ральфа, ни у меня просто не возникало желания.

Похоже, я вытянула пустышку. Мадемуазель Поддриго действительно не в состоянии сообщить мне ни грамма полезной информации.

– Позвольте последний вопрос. Не подскажете, с кем бы мне поговорить из людей, более осведомленных о последней паре месяцев жизни Ральфа?

Собеседница пожала плечами.

– И тут я не смогу вам ничем помочь. Больше всего Ральф проводил времени – не скажу, что дружил – с Ваннейром, с которым вы уже говорили. А с остальным кругом его общения я не знакома. Не довелось как-то.

– Жаль, – вздохнула я. – Что ж, спасибо за уделенное мне время. Если Ральф все же появится, передайте ему, что родители очень волнуются, хорошо?

– Непременно, – кивнула Ротани и, сухо попрощавшись, скрылась за дверью семейного особняка.

Я же встряхнула совершенно разметавшимися волосами в попытке избавиться от несколько гнетущего впечатления, оставленного закончившейся беседой, и, усевшись на скурр, воспарила над черепичными крышами. Там, наверху, под порывами свежего, пока еще летнего ветерка, мне всегда отлично думалось. Вот и сейчас, некоторое время пофланировав над самым фешенебельным районом столицы, я разложила в голове по полочкам события последних двух дней. В результате, поняв, что срочно нуждаюсь в хорошем, дружелюбно настроенном собеседнике, резко развернула доску и полетела в сторону излучины Каппы, где на каменной площадке у реки томился в заточении символ моего агентства, дракон Зенедин, по которому я, кроме всего прочего, еще и соскучилась.

Путь мой пролегал над Ауири – городком Высшей академии магии, в которой я успешно проучилась целых два курса, за это время успела расследовать убийство, точнее самоубийство, завести нескольких друзей, в основном среди призраков, и даже влюбиться. Сдуру. К счастью, предмет моей пламенной страсти мне удалось довольно быстро выбросить из головы, и сейчас, пролетев над домиком Георга, я лишь ехидно усмехнулась, вспоминая о собственной глупости.