Повелитель ночи - Виктория Дал

Заставив себя встать, Кенна сделала шаг, потом еще один. Протянув вперед руку, она тотчас же нащупала дверную ручку. Немного помедлив, она потянула ручку на себя, и дверь бесшумно отворилась.

Сразу стало гораздо светлее, и теперь она окончательно убедилась в том, что в комнате, кроме нее, никого не было. На столике возле кровати стояла свеча. Кенна вытащила ее из подсвечника и сунула фитилем в угольки. Свеча разгорелась, и стало совсем светло. Да, все верно, кроме нее, тут никого не было. Если, конечно, не считать призраков. Наверное, их тут великое множество. Но привидений она уже не боялась. После того что с ней произошло на постоялом дворе, было бы глупо их бояться. Ведь привидения совершенно безобидны по сравнению с тем монстром, который хотел ее сожрать.

А как насчет другого монстра, того, который ее поцеловал?

Кенна снова уселась на кровать с пуховой периной и задумалась.

Выходит, она сейчас в замке Маклейн. С Маклейном. И он один из демонов, вампир. Именно так он себя назвал, что бы ни означало это слово.

Накануне ей не верилось, что она сможет уснуть. Но после хлеба с медом все тело наполнилось приятной сытой истомой, и она сразу же заснула, едва лишь улеглась в постель.

Но теперь, проснувшись, она не знала, что же ей делать дальше. И какое сейчас время? День или ночь? Кенна взглянула на окна, закрытые ставнями, и на три железных засова. Повернувшись к открытой двери, она сказала себе: «А зачем ломать голову? Ведь можно просто выйти, и все».

Поднявшись с кровати, Кенна приблизилась к двери. Ноги ее подгибались от страха, а сердце гулко билось в груди. Собравшись с духом, она переступила порог и осмотрелась. Не обнаружив никого в коридоре, стала медленно продвигаться вдоль стены. Ей без особых трудов удалось отыскать лестницу, и она спустилась вниз. Когда же добралась до Большого зала, то не обнаружила там ничего, кроме двух догоравших свечей на столе.

Неужели ее оставили совсем одну? И почему тут… так пусто? Теперь страх сменился раздражением. Для могущественного лэрда, состоящего в сговоре с самим сатаной, Маклейн вел на удивление скромную жизнь. Ни суетящихся слуг, ни даже котелка с похлебкой над огнем. Да и огня-то нигде не было.

Поежившись от холода, Кенна направилась к узкой двери возле самого очага. Она очень надеялась, что за этой дверью окажется кухня, а в ней и огонь, и еда. Как ни странно, она ужасно проголодалась, пока спала.

Переступив порог, она действительно оказалась на кухне. Однако надежды ее не оправдались. Здесь не было ни котелка с горячей похлебкой, здесь вообще ничего не было, даже слуг. Возможно, хозяин замка вызвал их всех к себе, чтобы они ему прислуживали, например, мыли, натирали благовониями и одевали.

Кенна невольно рассмеялась при одной мысли о том, что Маклейн может заставить своих слуг умащивать его благовониями. Снова осмотревшись, она немного приободрилась. Да, горячей похлебки здесь действительно не было, но кое-что все-таки имелось. Кенна заметила котелок с остатками овсянки, стоявший на столике у дальней стены. Достав с полки миску и деревянную ложку, она зачерпнула себе порцию овсянки и уселась за стол. Но после первой же ложки каши она почувствовала, что ужасно нервничает. На кухне была еще одна дверь, очевидно, ведущая в сад или на огород. Так что в любую минуту сюда мог зайти кто-то незнакомый.

Взяв с собой миску, Кенна отправилась в Большой зал. Здесь по-прежнему никого не было, и она уселась за небольшой стол напротив холодного камина. Прямо над камином висел огромный старый меч, а рядом с ним — яркие гобелены. Эти гобелены ни о чем ей не говорили — разве что о том, что кто-то из предков Маклейна любил забавляться охотой. И возможно, еще о том, что жене любителя охоты не очень нравилось увлечение мужа.

Кроме того, в зале имелась арка, ведущая на лестницу, а напротив нее еще одна арка, которая вела, как догадалась Кенна, в домашнюю часовню.

Наевшись, Кенна направилась в часовню и нисколько не удивилась, обнаружив, что там никого нет. Немного подумав, она направилась туда, куда влекло ее любопытство, — к большой, обитой железом двери, очевидно, главной двери дома.

Дверь не была закрыта на засов, и Кенна толкнула ее. Она думала, что сейчас середина дня, но перед ней предстал оранжевый диск заходящего солнца. Этот диск, казалось, покачивался на верхушках высоких берез, что в изобилии росли во дворе замка. Похоже, нехватка слуг пагубно сказывалась не только на состоянии замка изнутри, но и снаружи. Двор когда-то был вымощен булыжником, но сейчас на месте остались лишь некоторые из них — все остальное пространство поросло травой.

«Куда же все исчезли?» — думала Кенна, оглядывая двор. Если бы она уже не видела тут людей, то могла бы подумать, что в замке вообще никто не живет.

А может, ей все это приснилось? Да, действительно, все произошедшее с ней очень походило на сон. На кошмарный сон.

Но ведь кто-то приготовил эту кашу. И кто-то привез ее сюда. Кто-то с клыками… и с обезоруживающей улыбкой. Клыки и эта улыбка совсем не сочетались.

Прислонившись к дверному косяку, Кенна смотрела на закат. Теперь небо из оранжевого превратилось в красное, а потом — в бледно-фиолетовое.

Вернувшись в зал, Кенна доела остатки каши и поднялась из-за стола. Снова приблизившись к двери, ведущей во двор, она выглянула наружу и вдруг заметила человека в плаще с накинутым на голову капюшоном. Он вышел из-за угла башни и как-то странно жался к стене — словно зверь, старавшийся держаться поближе к укрытию.

Впрочем, Кенна и сама чувствовала себя как лесной зверь, заметивший охотника. Она очень надеялась, что человек в капюшоне ее не заметит, но надежды ее не оправдались — незнакомец вдруг направился прямо к ней.

Приблизившись, незнакомец вскинул голову, и Кенна вздрогнула от неожиданности. Человек в плаще оказался девушкой.

Да, это действительно была девушка — Кенна нисколько в том не сомневалась. Она не могла сказать, почему так решила, но сразу же поняла: смотревшие на нее темные глаза принадлежат именно девушке. Да и в изящных чертах лица явно было что-то женственное. Хотя во всем остальном незнакомку вполне можно было принять за юношу. Ее темные волосы были подстрижены очень коротко, а болезненную бледность лица она даже не пыталась скрыть румянами.

— Добрый вечер, — сказала Кенна, чтобы хоть что-то сказать.

Девушка молча разглядывала Кенну, и губы ее кривились в презрительной усмешке. Именно по этой усмешке Кенна вдруг узнала в ней слугу, утром забравшего у Маклейна коня. Кенна тогда решила, что слуга — юноша, и не было ничего удивительно в том, что она ошиблась.