Гнев Божий. - Вера Крыжановская (Рочестер)

В древности все эти вопросы, тщательно изученные, применялись с полным знанием дела. Моисей, например, подробно перечисляет материалы, необходимые при построении святого места и для предметов богослужения: золото, серебро, слоновая кость, кедровое и сандаловое дерево; ладан для курений, оливковое масло, воск, вырабатываемый пчелами как чистыми насекомыми, сопровождающими работу пением молитв на своем языке.

Священнослужители, подчиненные относительно чистоты драконовским законам, должны были носить льняные одежды; а алмазы, рубины, изумруды, сапфиры и другие драгоценные камни, украшавшие нагрудник первосвященника, – все имели магическое, мистическое и символическое значение. Жемчуг, между прочим, на который большой спрос в обществе и который ценится высоко, не входил в число этих драгоценностей, несмотря на свою красоту; он считался нечистым, не приносящим счастья.

Со всех точек зрения, человек сам нуждается в Боге, великих покровителях планеты и в тех, кого вы называете святыми; это необходимый атрибут всех истинных религий, как наследие великих посвященных и посланников Божиих. Все такие верования признавали невидимых покровителей, и новорожденного ребенка посвящали или божеству, или святому. Верование это, в настоящее время поруганное и считаемое предрассудком, имеет, как видите, свои глубокие и справедливые основания; источник его теряется во мраке глубочайшей древности и составляет одну из великих тайн культа. Имя связывает человека с высшим духом или целой группой духов, которыми тот руководит и которым покровительствует; народ называет его ангелом-хранителем, ангелом имени человека.

Так же и изображения святых, статуи, мощи, даже идолы являются (для прозорливого) очагами света; ибо всякая молитва, всякая благочестивая мысль, всякий горячий призыв дает луч светозарной материи, которая пристает к этому символическому изображению, проникает насквозь и в некотором роде оживляет его. Места, посвященные культу, – церкви и храмы, – как постоянно наполненные изображениями божества, благотворными ароматами, гармоническими вибрациями, освещенные неугасаемыми лампадами, в буквальном смысле являются убежищем для человека. Там, перед каждым из очагов лучезарного света, в единении с неведомыми, могучими силами, находится хранилище нравственной и физической помощи, готовой к услугам каждого, способного принять ее.

И чем больше в церкви таких очагов света, тем они могущественнее, выделяемый ими свет чище, молитва человека действительнее, тем скорее она облегчает и очищает его. Отсюда из этого основания проистекает уверенность в помощи чудодейственных икон и статуй, как, например, Лурдекой Богоматери, святое место, колодезь и источник которой обладают неизвестными и неуловимыми целебными свойствами, излечивают болезни, признаваемые «наукой» неизлечимыми, и восстанавливают жизненные вещества в организме.

Эбрамар оживился во время разговора.

Горячая, восторженная вера звучала в голосе мага, а в ночной тьме его белоснежная одежда казалась осыпанной бриллиантовой росой. Вокруг его красивой головы образовался широкий светлый диск, три ослепительно ярких луча исходили из его чела в виде звезды, и все его тело как бы источало фосфорический свет.

Он весь был точно из огня и света; даже сам голос его звучал удивительно сладко и воодушевлено, а в лучистых глазах отражались словно чудеса иного мира, созерцать которые ему было дано.

Дрожь благоговейного страха охватила Дахира и Супрамати. Почти бессознательно опустились они на колени и преклонились перед дивным, руководившим ими наставником, который постепенно открывал им чудные, божественные тайны творения.

Эбрамар вздрогнул и выпрямился.

– Что вы делаете, друзья? Какое незаслуженное поклонение оказываете вы мне, – строго сказал он, поспешно поднимая их.

– Как я еще ничтожен в сравнении с великими светочами небесного пространства! Но чтобы иллюстрировать рассказанное мною, я покажу вам некоторые места, посвященные молитве. Сначала мы побываем здесь, в Индии, в древней пагоде; а потом отправимся в далекую северную страну. Там вера сохранилась еще сильнее, чем где-либо, но зато рассвирепело воинство бесовское и ринулось на приступ, удушая совесть и щедрой рукой сея зло, преступления и разврат.

– Мы отправимся путешествовать, учитель? – удивился Супрамати.

– Астрально, сын мой. Что за жалкие маги были бы мы, если для перемещения нам потребовалось бы много времени и экипаж, – возразил, улыбаясь, Эбрамар.

– А теперь, дети мои, вернемся к нашему путешествию. Примите ванну, наденьте одежду, что была на вас в прошедшую ночь, и возвращайтесь ко мне.

Когда молодые люди вернулись, он приказал им сесть, сделал над ними пассы, потом прикоснулся к их глазам и дунул на них со словами:

– Отверзаю ваши телесные очи на красоты небесные. Теперь в дорогу!

Легко, словно хлопья снега, поднялись они в пространство и скоро опустились перед входом в древнюю пагоду.

Была еще ночь. Справлялся какой-то праздник, и множество богомольцев входило в храм, над которым парил широкий диск золотистого света.

– Не бойся, в настоящую минуту мы невидимы для глаз простых смертных, – сказал Эбрамар, отвечая на мысль Супрамати.

Смешавшись с толпой, они вошли под своды храма.

В самой глубине, где стояла статуя Брамы, пылал костер, ослепительно светлый и распространявший жар. С треском вылетали оттуда разноцветные огни и по временам озаряли чуть заметный облик человека.

Порывы чудного и опьяняющего аромата вырывались из середины костра и обвевали тех, кто с полной верой подходил и преклонял колена. И по мере того как молитва, в виде луча, более или менее светлого, возносилась из сердца верующего, тело его покрывал дождь искр; точно серебристый, ароматный дым окутывал его, вызывая обильный пот, а черные, окружавшие его тени, бледнели, дыхание становилось свободнее, и весь его облик очищался и хорошел.

Многие, особенно горячо молившиеся, подолгу оставались на коленях, упиваясь проникавшим в них небесным током, который их успокаивал и ободрял, восстанавливая душевные и телесные силы.

– Идемте. Теперь мы посетим другой очаг света, – сказал Эбрамар, делая ученикам знак следовать за ним.

Они снова поднялись в пространство и, будто подхваченные вихрем, полетели с быстротой мысли.

Вскоре им представилась гористая местность. Странный фосфорический полусвет, точно лазурный купол, разлился над долиной.

– Мы в Лурде, где творится столько чудес, – сказал Эбрамар. Спустившись на землю, они присоединились к процессии, которая с пением молитв направлялась к чудотворному гроту.

Дойдя до источника, толпа опустилась на колени и горячие молитвы их сердец светлыми волнами поднялись к небу.

Картина была волшебная. Золотистые и серебристые лучи шли во всех направлениях; от источника исходил фосфорический пар, и статую Девы окружали, казалось, снопы пламени, распространявшие жар. В воздухе звучала странная гармония, то нежная и тихая, то могучая, как ураган, всегда без единой несогласной нотки.

Вдруг из пространства стали падать огненные капли, потом с треском развернулась широкая, пламенная и золотистая лента, упавшая на лежавшую на носилках женщину, очевидно, параличную. Огненные зигзаги забегали по всему телу больной, потом оно как будто вспыхнуло, из организма поднялись клубы черного дыма, рассыпаясь в воздухе точно зерна бисера, и женщина с криком выпрямилась.

Минуту спустя она уже стояла на ногах, сияющая от счастья; затем упала на колени, восторженно крикнув:

– Я исцелилась!

– Вы видели только что оккультную сторону этого исцеления: сошествие святого огня, вызванного силою напряженной молитвы, – произнес Эбрамар.

– А теперь в путь, друзья мои. Я хочу показать вам еще два места благости небесной, оба в высокой степени интересных.

Он достал из-за пояса палочку, повертел ею в воздухе, и из нее посыпались снопами искры. Вдруг поднялся сильный ветер и теплое, огненно-красное течение подхватило всех троих и понесло с такой головокружительной быстротой, что Супрамати показалось, что он вот-вот задохнется.

Сколько времени летели они с такой бешеной быстротой, он не мог бы сказать. Но когда полет стал замедляться, Супрамати увидал под собою широко раскинувшийся город. Улицы и крыши были покрыты снегом; множество церквей поднимали к небу золоченые маковки, увенчанные крестами, и широкие полосы света отличали эти священные убежища человечества от окружающих зданий.

Воздушные путешественники опустились на землю около небольшой часовни, наполненной богомольцами и окутанной столь ярким светом, что она казалась объятой пламенем.

В высоких серебряных подсвечниках горело бесчисленное множество восковых свечей. Некоторые из них окружала широкая золотистая полоса, и свеча горела ярко, а пламя вытягивалось и точно сливалось с источником огня и света, пылавшим в глубине часовни; иные свечи горели тускло, дымились, трещали, и воск оплывал.