Аргентина. Полная история страны. От древности до наших дней - Антонио Фернандес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оказавшись перед лицом угрозы потери Перу, Карл V назначил президентом Королевской аудиенсии Лимы с предоставлением неограниченных полномочий монаха Педро де ла Гаска, который славился как искусный дипломат. Гаска поставил повстанцев перед выбором: сложить оружие в обмен на королевское прощение и отмену Новых законов или продолжать мятеж, для подавления которого Карл V готов прислать в Перу пятнадцатитысячное войско. Подавляющее большинство повстанцев проявили благоразумие и сложили оружие. Гонсало Писарро и несколько его ближайших сподвижников были казнены.
Энкомьенда вернулась и просуществовала до конца XVIII века. Педро де ла Гаска издал несколько инструкций, смягчавших положение индейцев, но с ними никто не считался – индейцы продолжали оставаться на положении рабов.
Асьенда
Особо отличившиеся или особо ловкие слуги короны получали от королей земельные владения, которые можно было передавать по наследству. Такие владения назывались асьендами[41]. Землю можно было не только получить в награду, но и купить, причем на первых порах стоила она крайне дешево. В основном собственники асьенд занимались разведением крупного рогатого скота, поскольку торговля шкурами, солониной и жиром приносила хорошую прибыль.
При пожаловании или продаже земель интересы коренного населения в расчет не принимались, ведь вся земля в колониях изначально была собственностью короны, а не тех, кто жил на ней испокон веков. Лишившись привычных источников существования, индейцы были вынуждены наниматься на работу к землевладельцам, которые изобрели простой и эффективный способ их закабаления – пеонаж, представлявший собой разновидность долговой кабалы. Работникам намеренно устанавливалась очень низкая заработная плата, ввиду чего они были вынуждены постоянно просить деньги в долг у хозяина. Очень скоро долг становился настолько высоким, что выплатить его не было никакой возможности. Официально рабство было запрещено, но разве может должник уйти от кредитора, не расплатившись? Долги отцов переходили на сыновей и дочерей, которые, в свою очередь, увеличивали сумму долга… О Карле Марксе можно думать всё что угодно, но в своем «Капитале» он четко отразил сущность пеонажа: «с помощью ссуд, которые должны быть отработаны, и обязательств, переходящих из поколения в поколение, не только отдельный работник, но и вся его семья фактически становится собственностью другого лица и его семьи».
Надо сказать, что в колониях намеренно саботировались многие правительственные распоряжения, и подавался этот саботаж как забота об общественном благе – мол, королю издалека не понять, что подходит колониям, так что мы, как верные слуги короны, должны исправить дело. Несмотря на все усилия, метрополии никогда не удавалось полностью контролировать обстановку в колониях. Проще и удобнее было следить за тем, чтобы в казну поступал положенный доход, а на все остальное королевская власть предпочитала закрывать глаза. Спустя некоторое время подобный подход «аукнулся» национально-освободительными революциями.
Деятельность иезуитов
Монашеский орден иезуитов[42], основанный в 1534 году, стал надежной опорой папского престола, недаром же его члены, наряду с тремя традиционными монашескими обетами – бедности, послушания и целомудрия, – дают обет послушания папе римскому «в вопросах миссий».
Неся коренным американским народам свет истинной веры, иезуиты стремились избегать жесткой эксплуатации. Энкомьенда не подходила им по определению, и потому под патронажем монахов были созданы редукции[43] – особые поселения индейцев, которым не приходилось контактировать с колонистами.
Первая редукция, получившая название Нуэстра Сеньора де Лорето, была основана в марте 1610 года во исполнение пожелания короля Филиппа III, который попросил иезуитов отправить своих миссионеров к воинственному племени гуарани. На фоне распространившейся повсеместно эксплуатации жизнь в редукциях выглядела поистине райской. Индейцы в основном трудились на себя и немного – во славу Божию (то есть на монахов), они жили в хороших условиях, отдыхали по воскресным и праздничным дням, всерьез знакомились с основами христианского вероучения, изучали испанский язык и могли обучиться какой-нибудь востребованной специальности. Неудивительно, что уже в 1611 году была основана вторая редукция – Сан-Игнасио-Гуасу, – а спустя десять лет их уже было около тридцати. Испанское правительство настолько благосклонно восприняло создание редукций, что по просьбе иезуитов предоставило их подопечным невиданную льготу – освобождение от налогов сроком на десять лет.
Редукция Нуэстра Сеньора де Лорето на гравюре XVIII века
Все редукции иезуитов находились на северо-востоке современной Аргентины (на территории провинции Мисьонес), недалеко от границы между испанскими и португальскими владениями, и потому часто подвергались нападениям португальских охотников за рабами. В 1640 году иезуиты добились от вице-короля разрешения на вооружение «своих» индейцев, после чего нападения стали реже, но не прекратились совсем, и потому было решено перенести редукции подальше от границы.
Со временем иезуиты приобрели в испанских колониях, а также и в метрополии немалое влияние, которое начало вызывать беспокойство у короны. 2 апреля 1767 года король Карл III издал декрет об изгнании ордена иезуитов «из всех своих территорий – Испании, Индии, Филиппинских и иных островов» с конфискацией всех владений ордена. Заботу об оставшихся без попечения индейцах взял на себя орден миноритов, но у последователей святого Франциска[44] не имелось нужного опыта, да и организация их была не настолько отлажена, как у иезуитов, так что редукции очень скоро пришли в упадок и позакрывались. А жаль, ведь начинание было очень хорошим…
Буэнос-Айрес
Одной контрабанды было недостаточно для прокорма всех жителей растущего Буэнос-Айреса, поэтому портеньос занялись заготовкой шкур – весьма востребованного в те времена товара. Пампа находилась под боком, крупного рогатого скота там расплодилось немеряно, так что шкурный бизнес шел очень бойко. Животных обычно ловили при помощи лассо, но могли и отстреливать. Заниматься засолкой мяса и вытапливанием жира не было смысла, потому что шкуры стоили дороже, поэтому освежеванные туши бросались в пампе, ну разве что бралось сколько-то мяса и жира для личного употребления. По современным меркам подобное расточительство выглядело бы безумным, но у каждого времени свои реалии и свои порядки.
Во время охоты на скот портеньос нередко конфликтовали с соседями, которые не стеснялись хозяйничать на их территории. В начале XVIII века властям Буэнос-Айреса удалось заключить соглашение о разграничении территорий со своими коллегами из Санта-Фе[45]. Граница, установленная по речушке Арройо-дель-Медио, сохранилась до наших дней.
Но большую опасность представляли португальцы, стремившиеся правдами и неправдами расширить свои владения в Новом Свете.
