Торговец воздухом - Григорий Ароновский

Завороженные зрители в зале слушали, что рассказывал им сатирик, плавно перешедший от низких, пошлых шуток к философским размышлениям о жизни, которую он видел вокруг себя. Два качества – низость и благородство, такие не похожие друг на друга, присутствовали в сатирике, «жили» по соседству в нем.

Джеймс резко открыл глаза и выпрямился в кресле. Выступление сатирика по телевизору сменилось выпуском ночных новостей. Он сам не заметил, как стал дремать, но ничего из сказанного шоуменом не прошло мимо его ушей. В полудреме он услышал мнение, каких и так было не мало, о мироустройстве человека и о его ценностях. Каждый для себя мог интерпретировать эту информацию, как ему хотелось. «Торговля» и «воздух» – эти слова крутились у дремавшего Джеймса в голове.

«Торговец воздухом» – последнее, что успело всплыть в его разуме, прежде, чем он снова погрузился в сон, в этот раз глубокий. Шел третий час ночи.

За стеной, что отделяла комнату спящего Джеймса от комнаты Рика, раздавались стоны. Рик привел очередную спутницу. Джеймс уже привык не обращать внимания на своего друга и его дела с девушками, которых он водил к ним в квартиру. Вот и сейчас Джеймса ничего не беспокоило. Он спал как младенец. Раздавались звуки, но он их не слышал.

Через десять лет Джеймс, что называется, пустится в свободное плавание – откроет свой офис и начнет принимать клиентов. Через одиннадцать лет, имея за своей спиной опыт в один год самостоятельной практики, он окончательно убедится, что мистер Мо был прав – человеческое самовнушение – штука прочная и опасная, а большинство проблем у людей такие же надуманные, как и мифические животные, что обитают в озерах.

– А соседу мы не помешаем?

– Нет.

– Как нет? Он же прямо тут, в соседней комнате, смотрит телевизор.

– В баре ты была посмелее, Кейт.

– Не знаю, Рик, я не могу так…

– Почему? Что тебе мешает?

– У меня чувство, что я нахожусь в борделе. Тут не хватает лампы с красным фонарем.

– И чем это моя комната напоминает тебе бордель?

– Нет, нет. Я не это имела в виду. Я не могу делать это, зная, что кто-то сейчас рядом, в соседней комнате.

– Ну что тогда делать? Пойти на лестничную площадку?

– Мог бы привести сюда проститутку, например, Руби Спарк.

Рик поморщился, услышав имя Руби. Горькие воспоминания об их встрече надолго засели в его памяти.

– Я никого сюда не привожу.

– Да, да, конечно.

– А почему ты сказала так о Руби? Она что, реально проститутка?

– Она? Она самая продажная девица, с которой мне только приходилось встречаться.

– Не знаю. По мне, так она вполне нормальная девушка.

– Нормальная девушка? Нормальная девушка не будет принимать сразу троих.

– В смысле? – Рик сделал вид, что не знает, о чем идет речь.

– Ты не знал? – удивилась Кейт. – Ее трахали сразу трое. Чак Фейлли, который с факультета журналистики, Ричард Кольт, он, вроде, тоже журналист, и этот… с факультета истории… как его… забыла. Я не помню.

– Ты что, сама видела?

– Нет. Я ничего не видела. Но в наше время трудно что-то долго скрывать. У всех есть уши. Даже у стен, – Кейт усмехнулась. – А уж если за стеной кто-то есть… – она повернула голову чуть в сторону, где за стеной раздавались звуки телевизора. – Твой сосед все время смотрит телевизор допоздна?

– Нет. Не всегда. Он и телевизор-то мало смотрит. В основном читает.

– Дай угадаю – там сидит такой худой, светловолосый, весь покрытый прыщами, смазливый мальчик. В очках с большими круглыми оправами.

– Ни разу не попала. Ну, раз уж только, если худой. У тебя такие обыденные представления о человеке, который много читает… Они ложные.

– И после подобных слов ты хочешь, чтобы у нас что-то было? – вполне серьезно спросила Кейт.

– Каких слов?

– Ты называл меня тривиальной, простой.

– Я уже и забыл, для чего мы сюда пришли. Ты любила кого-нибудь?

Вопрос как молния среди ясного неба.

– Я? – немного растерялась Кейт. – Может, ты сначала ответишь на мой вопрос? – неуверенно спросила она.

– Я не называл тебя тривиальной. Просто ты так же неверно думаешь о читающих людях, как многие другие.

– На самом деле, я сама много читаю.

– Я это понял.

– Откуда?

– По тебе видно.

– Правда? Видно? И что ты видишь?

– Начитанного человека, – Рик улыбнулся.

– Наверное, я бы спелась с твоим соседом. Думаю, с ним можно было бы обсудить многие книги.

– Думаешь? Может быть, позовем его сюда? Вы поговорите. Обсудите. А там он, возможно, присоединиться к нам… ну… в этом плане, – Рик подыграл Кейт, подергав своими глазами и сделав дразнящую улыбку.

– Я оценила твою шутку, Рик. А еще я полностью убедилась, что ты идиот. Не боишься, что я решу уйти к нему, а тебя оставлю?

– Я буду за него только рад. Нет, я, конечно, впаду в депрессию, но за Джеймса буду рад.

– Почему? – спросила Кейт, ощущая что-то похожее на комплимент.

– Потому что буду знать, что ему досталась действительно хорошая девушка. Он ведь мой лучший друг, а лучший друг должен получать все лучшее.

– Вот ты лис! Все надеешься, что я растаю?

– Количество принятого тобой алкоголя сегодня позволяет мне так думать.

– Уже все выветрилось.

– Так как насчет группового секса?

– Уже все выветрилось, – повторила Кейт.

– А если бы не выветрилось, ты бы согласилась?

– Нет.

– Почему?

– Ты же меня назвал хорошей девушкой, Рик. Хорошая девушка не будет участвовать в групповом сексе.

– Да, но среди хороших парней не может быть плохой девушки.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что я и Джеймс действительно хорошие парни, и твое участие в групповом сексе с нами не делает тебя плохой.

– Мы знакомы всего несколько часов, Рик. За такое короткое время нельзя определить – плохой человек или хороший.

– Определить нельзя, а почувствовать можно, – Рик достал из кармана джинсов пачку сигарет. Предложил одну Кейт, та отрицательно повертела головой, и тогда он спросил: – Ты не против, если я покурю?

– Не против. А хозяева квартиры не против?

– Не знаю. Я у них не спрашивал.

Рик встал у окна и открыл его. Закурив, он сделал глубокую затяжку и выдохнул дым, направив струю на улицу.

– Что ты любишь читать? – спросил он.

– Классику. Гюго, к примеру.

– Джеймс тоже любит Гюго.

– Уже два – ноль в пользу Джеймса, Рик.

– Ну, как минимум, два – один.

– Откуда ты взял один?

– Ты ко мне пришла, – развел руками Рик, держа сигарету в зубах. – Прости за откровенность, Кейт, но мы сейчас бы уже давно занимались сексом, если бы не тот факт, что в другой комнате сидит человек.

– Теперь ты обвиняешь во всем Джеймса?

– Я никого не обвиняю. Я просто констатирую факт.

– С чего ты взял, что я пришла к тебе ради секса?

– А ради чего же еще?

– Пообщаться. Посмотреть, как ты живешь.

– В два часа ночи? Кейт, не пытайся мне запудрить мозги. Когда мы пришли, ты сказала: «Я не могу этим заниматься, когда рядом кто-то есть». Ну, или что-то подобное, но слова «этим заниматься» точно присутствовали. Скажи, что ты имела в виду, говоря «этим заниматься»?

– Не ломай себе голову, Рик. Женскую логику понять труднее всего.

– О-о, ты самокритичная. Я тоже.

Кейт и Рик замолчали. Они только смотрели друг на друга, а их лица излучали застенчивые улыбки. Рик не был пропитан только одними мыслями о сексе с Кейт – он думал еще и о ее красоте, такой настоящей и скромной. У него зарождалось что-то еще, кроме простого желания совокупиться. Что-то по-настоящему чистое и светлое. Что-то доброе.

«Что эта девушка делала в этом грязном баре?»

«Неужели она была готова залезть ко мне в постель?»

«Но ведь она пришла сюда ради этого…»

«Может, я так сильно охмурил ее? Еще и этот чертов алкоголь…»

«Чертов алкоголь?! Чертов?! Алкоголь?!»

Рик впервые возненавидел алкоголь. До этого алкоголь являлся для него эффективным помощником, средством в достижении своих целей. А сейчас он думал не о том, на что способен человек под воздействием спиртного, а что делает спиртное с человеком. Образ его мышления сменился в эту ночь.

«Сколько же таких, как ты, Кейт, красивых и чистых, погубило это дерьмо! Сколько девушек превратилось из наивных ангелочков в грязных шлюх?! Я ненавижу алкоголь! Будь ты проклят! Все это – дерьмо! Я – дерьмо! Мне двадцать пять лет, и я – дерьмо! То, что произошло с Руби Спарк – дерьмо! Все эти бесчувственные траханья – дерьмо!»

– Рик, ты в норме? – с заботой спросила Кейт. Рик поник, а его тело еле держалось на ногах.

– Все хорошо, Кейт.

Он повернулся к окну и выбросил окурок. Тлеющая сигарета прочертила в ночном воздухе огненную линию, а столкнувшись с асфальтом, разбилась на десятки маленьких, быстро погасших красных «фонариков». Вместе с ними погасло и последнее желание Рика закурить. Это была его последняя сигарета в жизни.