Милорадович - Александр Бондаренко

Интересное описание, хотя оценки у Алексея Петровича не всегда достоверны — Евгений Вюртембергский «…по мнению современников, был одним из лучших командиров пехотных соединений российской армии в 1814—1815 годах»[1187].

Кстати, Денис Давыдов излагает произошедшее по-иному: «Однажды главные силы французов оставались для ночлега близ корпуса принца Евгения Виртембергского, у самой дороги, по обеим сторонам которой тянулись насыпи. Эта узкая и длинная дорога, значительно испортившаяся вследствие продолжительных дождей, представляла как бы дефиле, чрез которое неприятелю и нам надлежало следовать. Войска бесстрашного принца Виртембергского, всегда находившегося при головных своих полках, открыли сильный огонь против неприятеля, который, снявшись с позиции, двинулся поспешно далее в ужаснейшем беспорядке; это лишало нас возможности, атаковав его на рассвете, отрезать какую-либо колонну. Французы, побросав на дороге много орудий, значительно задержали тем наши войска, которые были вынуждены заняться на другой день в продолжение нескольких часов расчищением пути, по коему им надлежало продолжать свое дальнейшее движение. Милорадович ограничился лишь весьма легким замечанием принцу, но Ермолов объявил ему именем Кутузова весьма строгий выговор»[1188].

«Кутузов бросил вслед отступающей армии своих казаков и авангард силой в 25 тысяч человек под командой генерала Милорадовича, который настиг французский арьергард под Гжатском. Главные русские силы направились напрямки на Вязьму с очевидным намерением отрезать под этим городом путь отступления французской армии. Однако удалось предупредить русских в Вязьме. Император проследовал с гвардией через город…» — вспоминал бригадный генерал барон Антуан Анри Жомини[1189].[1190] Впрочем, он уже звался Генрихом Вениаминовичем и был генералом от инфантерии.

«19 октября Наполеон с гвардией прибыл в Вязьму. 21-го числа Наполеон продолжал путь, приказав Нею[1191] пропустить все корпуса и составить арьергард. В тот же день генерал-адъютанты Васильчиков и Корф с сельской колокольни ясно видели беспорядок, царивший в неприятельской армии, и набег генерал-майора Карпова, выхватившего часть обоза из самой середины французских колонн; это подало мысль атаковать неприятеля авангардом; Милорадович согласился, но вследствие наступившей темноты атака отложена до следующего дня»[1192].

«Корф знал местность, находясь перед войной со своей дивизией в Вязьме. Он вызвался подвесть войско скрытно от неприятеля к удобному для атаки месту. Всегда алкавший боя, Милорадович радостно согласился на предложение. День начинал склоняться к вечеру, и Милорадович приказал провести атаку следующим утром»[1193].

«Милорадович <…> донес о намерении своем фельдмаршалу, причем описал ему, в каком разброде идут неприятели, и, зная его осторожность, присовокупил к окончанию: "Уверяю вашу светлость, что вам не предстоит опасности". "Будь Суворов на месте Кутузова, — сказал Милорадович, — то, не прибавляя этих слов, написал бы просто: иду атаковать. Суворов отвечал бы мне: С Богом! Но с Кутузовым надобно поступать иначе"»[1194].

«Бой начался тем, что полковник Эммануэль[1195] с Ахтырским гусарским и Киевским драгунским полками выскочил на столбовую дорогу между войсками вице-короля и рассеял бригаду Нагеля, а полковник Юзефович[1196] с Харьковским драгунским полком перешел через дорогу, против которой Милорадович расположил остальные кавалерийские полки. В это время Платов вогнал неприятельский арьергард в Федоровское, и, таким образом, Даву был окружен; он выступил в 10 часов утра из Федоровского с целью пробиться, а на выручку ему спешили от Вязьмы Понятовский и вице-король. Наша пехота торопливо приближалась к месту сражения, но тем не менее Даву, бросив обозы, успел стороной от большой дороги пробраться в тыл вице-короля. Отрезать неприятеля от Вязьмы не удалось, а потому Милорадович, соединившись с Платовым, начал энергично теснить его; подкрепление, высланное Неем, не принесло существенной пользы, и маршалы решили занять позицию перед Вязьмой, но, преследуемые Милорадовичем, отступили в город»[1197].

«Совершенно удивлены мы были, увидев, что по мере приближения нашего неприятель оставлял позицию. Быстро преследовали войска наши, умножая на каждом шагу замешательство в полках неприятельских, и, не останавливаясь на лежащей перед городом равнине, соединился весь авангард генерала Милорадовича. Сильно занята была опушка города, и некоторое время одна артиллерия была в действии»[1198].

Мы говорили, что самое худшее, ежели разногласия между союзниками касаются войск. Есть смысл сопоставить две приведенные цитаты:

«Мы храбро сопротивляемся, но корпус Даву, деморализованный усталостью и всякого рода лишениями, которые ему приходилось переносить со времени выхода из Малоярославца, уже не держит себя так блестяще, как за все время кампании. Неприятель это замечает, становится отважнее и усиливает артиллерийский огонь. С нашей стороны дурное состояние наших лошадей задерживает движение артиллерии. Убежденный в своем превосходстве, Милорадович делает еще одно сильное нападение, стараясь охватить оба наши крыла. Но итальянские стрелки, баварцы и польские уланы (хотя лошади под уланами и были очень плохи) решительно устремляются навстречу русским и обращают их в бегство.

Наконец, главным образом благодаря нашим кавалеристам, пехота достигает высот, защищающих Вязьму, и располагается на них…»[1199]

«Итальянцы известны у нас за отъявленных грабителей и воров; в походе они постоянно шли кучкой, впереди армии, боясь встретить неприятеля и сражаться, всегда поспевали первые в жилища, попадающиеся на дороге, и устраивались бивуаками отдельно от других. Когда армия, страшно утомленная, приходила на место стоянки, они выходили из своих укромных тайников, бродили вокруг бивуаков, забирали себе лошадей и чемоданы офицеров и выступали в путь спозаранку, за несколько часов до всей колонны…»[1200]

Кто же тут прав, где истинные герои? Впрочем, продолжим повествование:

«До нас доходили отдаленные пушечные выстрелы, из чего надобно было заключить, что Милорадович вступил уже в дело с неприятелем. Генерал Паскевич, увидев из сего необходимость атаковать как можно скорее неприятеля, дабы замедлить его отступление и воспрепятствовать ему употребить все свои силы против Милорадовича, приказал посадить 400 человек 5-го Егерского полка верхом сзади казаков, подвинуться им вперед на рысях и следовать за ними 6 орудиям легкой артиллерийской роты № 47»[1201].