Дом на краю ночи - Уильям Хоуп Ходжсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В окружавшей меня тишине стал слышен постоянный слабый пульсирующий звук. Я прислушался. Звук сделался отчетливее, и я понял, что прислушиваюсь к дыханию моря. Не могу сказать, сколько прошло времени, но мне стало казаться, что я вижу сквозь дымку. Мало-помалу я понял, что стою на берегу огромного безмолвного моря. Ровный гладкий берег простирался и исчезал в отдалении справа и слева от меня. Впереди мерно шевелился огромный спящий океан. Иногда мне мерещился слабый проблеск света под его поверхностью. За мной высились высоченные суровые черные утесы.
Небо надо мной было ровного холодного серого оттенка — весь пейзаж был освещен огромным шаром бледного огня, плывшим немного выше далекого горизонта и излучавшим на тихие воды похожий на пену свет.
Если не считать негромкого рокота моря, кругом царила тишина. Я стоял долго, рассматривая непривычный пейзаж. Затем мне показалось, что из глубин выплывает пузырек белой пены, и даже сейчас не могу представить, как это случилось, что я вижу лицо… нет, смотрю в ее лицо — ах! — в ее лицо, в ее душу; а она смотрит на меня с такой радостью и печалью, что я, не раздумывая, кидаюсь ей навстречу, зовя ее с болью воспоминаний, ужаса и надежды. И все же, несмотря на мои призывы, она осталась в прозрачных глубинах и только грустно покачала головой, однако в ее глазах светилась прежняя нежность, так хорошо мне знакомая, прежняя — до того, что случилось, до того, как мы расстались.
Ее несговорчивость привела меня в отчаяние, я попробовал пойти к ней по воде, но не смог. Какой-то невидимый барьер не пускал меня, мне пришлось остаться на месте, восклицая из глубины души: «О моя дорогая, дорогая» — волнение не давало мне сказать больше ни слова. И тут она на миг приблизилась и коснулась меня — словно небеса раскрылись. Но когда я протянул к ней руки, она отвела их, нежно, но решительно. Я был смущен…
Фрагменты (Отрывки текста с поврежденных страниц)[111]
…сквозь слезы… вечность шумит у меня в ушах, мы расстались… Та, которую я люблю. О Боже!.. Долгое время я пребывал в полубессознательном состоянии, а потом был один в ночной тьме. Я понимал, что снова возвращаюсь назад, в знакомую вселенную. Я появился из необъятной тьмы. Проплываю между звездами… огромный отрезок времени… далекое отчужденное солнце.
Я в бездне, отделяющей нашу систему от удаленных солнц. Пересекая пограничную тьму, я наблюдал, как яркость и размеры нашего солнца все возрастают. Оглянулся на звезды: они переместились у меня в кильватере на величественном фоне ночи, так велика была скорость моего блуждающего духа. Я приблизился к нашей системе и мог разглядеть сияние Юпитера. Потом различил холодное голубое свечение Земли… Я пришел в замешательство. Вокруг Солнца стремительно двигались по орбитам светящиеся объекты. Во внутренней части, неподалеку от яростного сияния, кружились две светящиеся точки, а подальше летела голубая сверкающая искра, и я знал, что это Земля. Она совершала оборот вокруг Солнца за период, казавшийся не более земной минуты… ближе с большой скоростью. Я увидел блеск Юпитера и Сатурна, двигавшихся по огромным орбитам с невероятной скоростью. Я подлетал все ближе и не мог оторвать глаз от удивительного зрелища — видимого обращения планет вокруг своего отца — Солнца. Время словно перестало существовать для меня, и год для моего бесплотного духа длился не дольше, чем секунда для жителя Земли.
Скорость планет, казалось, возрастала, и вот уже я увидел Солнце в тоненьких кольцах разноцветного пламени — то были пути планет, мчащихся с огромной скоростью вокруг пламени в центре…
…Солнце сделалось огромным, словно прыгнуло мне навстречу… Теперь я оказался внутри орбитального движения внешних планет, быстро продвигаясь к тому месту, где Земля, мерцая сквозь голубое свечение своей орбиты, словно сквозь огненную дымку, с чудовищной скоростью обращалась вокруг Солнца…[112]
Шум в ночи
Теперь я перехожу к самому странному из всех странных событий, выпавших на мою долю в этом таинственном доме. Это случилось совсем недавно, меньше месяца назад, и у меня почти нет сомнений, что увиденное мной на самом деле было концом всего. Однако вернемся к рассказу.
Не знаю почему, но до сих пор мне никогда не удавалось по горячим следам записывать случившееся. Словно я должен выждать, пока вновь не обрету равновесие и не восприму то, что слышал или видел. Несомненно, это и к лучшему, потому что, записывая не сразу, я вижу события объективно и излагаю их в более спокойном и более скептическом расположении духа. Это между прочим.
Сейчас конец ноября. В моем рассказе речь пойдет о том, что случилось в первую неделю этого месяца.
Был поздний вечер, часов одиннадцать. Мы с Пеппером составляли друг другу компанию в моем кабинете — большой старинной комнате, где я обычно читал и работал. Как ни странно, я читал Библию. В последние дни я стал испытывать все больший интерес к этой великой древней книге. Вдруг дом задрожал от отдаленных толчков, послышалось отдаленное глухое жужжание, которое скоро перешло в приглушенный резкий скрип. Это напомнило мне — странно, гротескно — звук останавливающихся часов. Казалось, он идет из отдаления и с высоты — раздается где-то высоко в ночной тьме. Толчков больше не было. Я посмотрел на Пеппера, пес мирно спал.
Постепенно жужжание затихло, и надолго наступила тишина.
Вдруг в торцевом окне, которое отстояло так далеко от стены дома, что из него можно было смотреть и на восток, и на запад, стало видно сияние. Я был озадачен и, после минутного колебания, пересек комнату и отодвинул шторы: из-за горизонта всходило солнце. Оно равномерно поднималось по небосклону, и это движение можно было уловить. Наверное, за минуту оно достигло верхушек деревьев, сквозь которые я сначала наблюдал его. Вверх, вверх — и вот уже на дворе белый день. Позади
