Летнее безумие - Сьюзен Льюис

Теперь с притворством покончено. Занавес опустился после смерти Мартины. Мартина — плод похождений Сантини, возможно, единственный дар, который он ей принес. Не будь Мартины, она попыталась бы изменить свою жизнь, уйти, начать сначала. Разве бедность страшнее насилия и унижений, которые она терпела от мужа? Покинув Сантини, она освободилась бы от вечного страха и необходимости притворяться. Но после того, как Сантини отдал ей ребенка, прижитого от проститутки, с мечтой о свободе пришлось расстаться. Но девочка стала орудием ее мести. Консуэла осталась с Сантини. Без матери жизнь Мартины превратилась бы в ад, ибо отец ее был гангстером и садистом. Он совершал незаконные сделки, брал взятки, занимался вымогательством, считаясь при этом респектабельным и добросердечным человеком. Она не могла оставить невинного ребенка с таким чудовищем.

Она посвятила Мартине тридцать лет жизни и по-своему любила ее. Но никакие чувства не могли затмить ее ненависти к Кармело Сантини. Люди считали их прекрасной парой, не обделенной ни красотой, ни богатством. Но, оставаясь наедине с Консуэлой, он изощренно издевался над ней. При малейшей попытке воспротивиться этому он отсылал ее в этот самый дом, вдали от родной земли, и она едва не теряла рассудок. Он щедро оплачивал молчание тех, кто окружал ее. Он убеждал всех, что заботится о здоровье жены, и никто не сказал ни слова в ее защиту, хотя все это было шито белыми нитками. Сантини, сын итальянских крестьян, не ведал о том, что такое мораль. Предприятие, которое возглавлял Сантини, прикрывало рэкет, торговлю наркотиками, сводничество и азартные игры. Его соперники не выдерживали конкуренции с ним.

Мартина была обеспечена всем. Об этом позаботилась Консуэла. Она воспитала ее такой же прекрасной благородной девушкой, какой когда-то была сама. Она не подозревала о жестокости отца, как и о тайне своего происхождения. Узнав о том, что Сантини и подобные ему аферисты творят с аргентинцами, выбрасывая их из собственных домов, сажая в тюрьмы, убивая, Консуэла попросила отправить Мартину в Штаты. Она хотела, чтобы дочь сохранила любовь и уважение к отцу.

Консуэла вдруг расхохоталась — чего ради она об этом заботилась? Зачем ей понадобилось, чтобы Мартина хорошо думала об отце? Почему она не позволила его дочери увидеть, что он развращенный, чудовищный садист?

Она знала, почему, но в конце концов Сантини ее обманул. Всю жизнь он клялся оставить ей, Консуэле, свое состояние. Это был его христианский долг, и он уверял, что заплатит за ее отношение к Мартине, и она, Консуэла, станет богатой и свободной. Только об этом она и мечтала. Она не верила ему, пока он не показал ей завещание. Но, конечно, он обманул ее. И, едва его опустили в могилу, ей показалось, что она слышит его смех из глубин ада. Он не оставил ей ничего, кроме виллы во Франции, содержать которую было не на что, и этого жуткого дома.

А через несколько месяцев Мартина, эта неблагодарная сука, вычеркнула ее из своей жизни, не пожелав признать, что Джейк Мэлори изменник и лживый ублюдок, такой же, как все мужчины.

Консуэла задохнулась от ненависти, отравлявшей ее столько лет. Хватит с нее лжи и обманов. Зачем ей теперь что-то скрывать. Консуэла де Сантьяго отомстила всем, кто предал ее. Она добилась того, что друзья, когда-то отвергшие ее, поплатились за это жизнью и состоянием. Бывшая жена итальянского мафиози лишила свободы его надменную дочь, наказала ее и Джейка. Он тоже никогда не забудет этого. Он дорого заплатил за то, что восстановил Мартину против матери, положившей столько сил на воспитание чужой дочери. Теперь он поймет, каково страдать так, как страдала она.

Снова взглянув в зеркало, Консуэла поняла, что ненависть разрушила ее красоту. Лицо стало изможденным и старым, красота ушла, се съела злоба. Никто не был справедлив к ней и, уж конечно, не будет. У нее осталась одна радость — видеть, как пресмыкаются перед ней те, кто причинил ей зло, как ползают на коленях и молят о прощении. Но больше всего желала она увидеть мужчину, который отнял у нее Мартину. Она почти сполна расплатилась с ним, заставив его пройти через унижения тюрьмы, отняв у него покой, заставив страдать и метаться в поисках Мартины, неопределенность выводила его из себя.

Сзади подошел Делакруа, и ее лицо выразило угрозу. Он смотрел на нее глазами, так напоминающими глаза Джейка. Однажды она попыталась ослепить Джейка, чтобы он никогда не смог взглянуть на другую женщину. Даниэль Спенсер заплатила жизнью за единственную ночь с ним. Интересно, знает ли он, что Луиза Крамер в ее руках? Если да, то догадался ли, где она? Консуэла надеялась, что это так. Значит, Джейк придет и убьет ее, Консуэлу. Именно этого она и хотела! Лишь бы он не стал задавать вопросов, не заставил ее молить о прощении. Но выстрелив, он тотчас же поймет, что совершил непоправимую ошибку.

— Видишь ли, Джейк, — сказала она, часто и прерывисто дыша, — у тебя нет шанса выиграть. Мертвая или живая, я обладаю над тобой большей властью, чем сам всемогущий Господь.

Марианна долго ждала. Ночь давно затопила комнату мраком, было душно и жарко. Ее тошнило от собственного запаха. Щеки были залиты слезами. Сердце болело. Как жестоко предала ее Консуэла! Марианну мучил страх, что здесь ее никогда не найдут.

Рано утром она очнулась от громкого голоса Эрика. Он говорил по телефону внизу. Потом, пройдя через кухню, он ушел. Она не могла шевельнуться: руки и ноги были крепко связаны, кляп во рту не давал дышать. Голова раскалывалась, и Марианна не в силах была поднять веки.

Огромная кровать, на которую ее бросили, стояла у самой стены. Марианна ослабла от голода. Молясь, чтобы Эрик поскорее вернулся, она, собрав последние силы, подвинулась к краю кровати. Когда он придет, она попытается упасть на пол, и, может быть, он услышит ее.

Бог внял ее молитвам. Эрик рывком открыл дверь в дом Джейка — звонил телефон. Он кинулся к нему в темноте, ударился о комод, уронил на пол лампу, выругался и схватился за трубку.

Связанная Марианна корчилась на полу, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Она сделала то, что хотела, но Эрик не услышал, как она упала.

— Эрик, Эрик, это ты, сынок?

— Дэвид! Слава тебе Господи! Я пытался вам дозвониться!

— Эрик, послушай меня. — Отец Джейка прервал его. — Джейка освободили вчера поздно вечером…

— Я могу с ним поговорить? Мне необходимо поговорить с ним, Дэвид. Может ли он подойти к телефону?

— Его нет, сынок. — Эрик все понял. Джейк заплатил адвокатам и полиции, чтобы скрыть свое освобождение от Дэвида, бросился в аэропорт и позвонил отцу, уже покидая Мексику.

— Не знаю, куда он направился, я не мог выяснить, как он вырвался из Мексики, но я занимаюсь этим и постараюсь узнать, как с ним связаться, прежде, чем он окажется в Ницце. А пока вся надежда на тебя, Эрик, ты должен его остановить. Не давай ему, ради Бога, приближаться к этой женщине, иначе он убьет ее.