Время своих войн 3-4 - Александр Грог

Промозгло. Топая по сырым булыжникам старого города, Миша — Беспредел раскладывает, словно на подносе, свои новейшие мысли.

— Каждое общественное место рано или поздно становится публичным. Публичный дом или публичная библиотека разве не называются так по причинам, что там собраны проститутки всех мастей? Автор проститутствующей мысли не менее заражает, чем иная венерическая блядь, потому меж ними вполне можно ставить знак равенства. Туалетная уборщица, — я об этой министрелке — становится предводительницей культуры и… сколько лет уже? — вколачивает собственную культуру в государство. Пусть к данному случаю как нельзя более наглядно сошлось — сортир и культура — нашли друг друга!.. Кстати, не слишком, не перестарались? Теперь недели две в министерское кресло не сядет.

— Три! — уверяет Сашка. — А если ума осталось хоть на грош, или что тут у них, все забываю?.. Центики?

— Сантимы.

— Вот–вот, потому… без сантиментов. Если ума у нее хоть на полсантима, то вовсе в кресло не сядет. Я министерское имею ввиду.

— Тогда все правильно. И не в том дело, что колабранационанистка, — говорит Миша, удивляя Сашку тем, что знает, пусть не произношение, зато значение этого слова, — а в том, что мерзостей не надо делать. И что за бабы пошли — к войне призывают?! Это ведь к убиению в себе вовсе не зверя. Вот привезем им войну на экспорт, раз просят, скоро привезем — сегодняшнее не в счет — это как Извилина уверяет — рыхление, но поймут ли, как думаешь?

— Эта отчасти и поймет, поучили малехо.

— Понравилось мне, как ты ей с листков про войну хорошо зачитывал. Серега дал?

— Да.

— Ну–ка повтори!

— По памяти не помню — сам читай.

— Только я вслух, — предупреждает Миша. — Такое надо вслух читать.

— Валяй, — здесь придурков много.

Война — это общественно–политическое явление, связанное с коренной сменой характера отношений между государствами и нациями и переходом противоборствующих сторон от применения ненасильственных форм и способов борьбы к прямому применению оружия и других насильственных средств для достижения определенных политических и экономических целей. Главным средством ведения войны являются вооруженные силы и другие военизированные формирования. Вместе с тем, в войне используются и другие, — как военные, так и невоенные формы борьбы, в том числе организация саботажа и террористической деятельности на территории противника…

— Это про нас! — радуется Миша.

Основная и решающая форма борьбы в войне — вооруженная. Она заключается в организованном применении вооруженных сил и других военизированных формирований. Представляет собой совокупность военных действий различного масштаба, ведущихся во всех пространственных и физических сферах. Может характеризоваться различной интенсивностью, размахом и продолжительностью, принимать те или иные разновидности. В зависимости от конкретных условий войны вооруженная борьба может быть ограничена по масштабам, средствам, способам и районам ведения. Вооруженная борьба может вестись в стратегическом, оперативном и ограниченном масштабах, в форме операций, сражений, боев и партизанских действий.

— Это опять про нас! — с удовольствием выговаривает Миша приостановившемуся прохожему, улыбнувшись ему так, что тот сразу вспоминает за чем шел.

Миша, которому на этот раз не надо изображать из себя тирольца с большим накладным брюхом (в котором, к слову, спрятано много полезных диверсанту вещей), счастлив уже этим.

— Насилие — это норма войны. Вы насиловали нашу страну? Мы будем насиловать ваших женщин. Но это если захотим, конечно. Пока ни одна не понравилась, уж извините! Пришли не те мужчины, которых ждали, пришли очень злые. Что Извилина говорил про латышский батальон СС?

Сашка помнил… Как такое забудешь? Латвийский батальон СС только белорусов уничтожил больше, чем Сталин (резонно опасавшийся выступлений пятой колонны в предстоящей войне) выслал в Сибирь наиболее характерных представителей латышской политической богемы и буржуа, что не сумели, либо не решились выехать из страны, когда была такая возможность. По иронии судьбы это спасло их от ужасов войны. Уничтожение же русских карательными батальонами Латышских Красных Стрелков в период той кровавой бани, что была развязана большевиками, вообще не поддается никакому исчислению.

Но когда это было? Может быть, теперь и латыши другие? Не другие — не успели — вчера все было, — отвечал сам себе.

«Каждый человек должен что–то производить, чтобы оплачивать этим свою жизнь, — вещал тогда же Сергей, — а если он перестает производить, то это откатывает его дом, деревню, сельцо, городишко, а после и страну в нищенское существование. Самое честное производство — это продуктов питания, и инструментов или механизмов необходимых для его получения. Выращивание или добыча. В каждой нации разнится число производителей. В России таких было как минимум 8 из каждых десяти, и положение не менялось веками. В сегодняшних США что–либо производит один из 20, и это вовсе не значит, что он способен остальных прокормить, 19 торгуют друг дружке услугами. Единственная нация, которая никогда ничего не производила — евреи. Но она пытается подмять все под себя и подогнать мир под собственное подобие, а это указывает на то, что они не имеют к Земле никакого отношения — насквозь чужие, как минимум, равнодушные, либо настроенные враждебно в стремлении превращать государства в подобие собственного существования — государства–паразиты, стремлении превратить землю в единое подобие собственного взгляда на вещи, взгляда паразитического. Латвия сегодня — государство–паразит, одна из первых вызревших личинок, и этот удар не по государству–труженнику, по паразиту!..»

— Вот выпороли тупую дуру, пусть даже и очень хорошо, доходчиво, но это, как не крути — разовое мероприятие там, где нужна система! — не может успокоиться Миша. — Ей же следует каждую субботу то самое прописывать! Под обязательное чтение лекций по культурологии и всяким социало–морало–физическим последствиям военных действий.

— Вернемся, добавим?

— Не-а… Надо бы, но лень. Да и рожу ее видеть…

— Мы не по рожу.

— Это ясный пень! Только болезнь и порося не красит, что тут говорить о красно–девичьем. Увидит, что опять пришли, оженится с кондратием от испугу.

— Омужится, — поправляет Сашка.

— Куда теперь?

Сашка — Снайпер смотрит карту, окидывает все оценивающим взглядом.

— Сперва плановое — высотки: Дом Печати осмотрим и… вон ту стекляшку на другом берегу — хорошо стоит, сказал бы — господствующая!

— Как тебе Сейм показался?

— При таких мерах безопасности будет неправильно, если что–нибудь не произойдет.

— Вот Петьке радости будет!

— Комбезы не снимаем — они вроде пропуска, рожи держим кирпичом, как положено грузчикам со стажем. Я — главный, ты молчишь и хмуришься, но не словно с перепою — это у тебя плохо получается — в тебя столько не зальешь, а от того хмур, что зарплату отказались повысить и даже не известно выплатят ли. Швейка с рожи сними — не будь собой — представь, что живешь здесь, либо лимоны весь день кушал…

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

11 августа 2008

«Две израильские компании, занимающиеся обучением войск, заявили, что они завершили свою деятельность в Грузии до начала боевых действий в Южной Осетии. Эти две компании находятся в числе нескольких израильских фирм, которые занимались обучением войск Грузии, инструктировали руководство в вопросах безопасности и иногда поставляли оружие, сообщает газета «Haaretz».

Компания Defensive Shield, во главе которой стоит отставной генерал Галь Гирш, объявила о том, что контрактные обязательства перед Грузией она выполнила, и сейчас там нет ни одного ее сотрудника. Другая израильская фирма, тренировавшая грузинских военных, — Global CST — сообщила, что деятельность в Грузии она завершила в конце июля. Во главе Global CST также стоит бывший израильский генерал Исраэль Зив. Обе компании работали в Грузии с санкции министерства обороны Израиля…»

/http://www.akado.com/news/document25332//

(конец вводных)

----

— Дымухи сколько?

— Два мешка на машину.

— Останется.

— Останется — доложишь.

— Тебе?

— В машины!

Миша лепит пластилином на стекло китайскую пиротехнику.

— Точно выколотит?

— Проверено! — говорит Сашка.

— Я, на всякий случай, по две ставлю на каждое, — ставит в известность Миша. — Этого добра навалом. Дымить хоть долго будет?

— С час, не меньше, «отстреливаться» столько же. Федя слоенку устроил, хорошо «постреляет» пока книзу дойдет… И тут туши или не туши — бух!

— Большой бух?