Полная история христианской церкви - Александра Бахметьева

Император Грациан

Амвросий родился около 340 года от отца-язычника, префекта Галлии и Испании; мать и сестра его были христианки. После смерти матери, Марцеллина, сестра Амвросия, заменила ее двум малолетним братьям и воспитала их с любовью и заботливостью. Они получили блестящее образование, какое тогда давалось в богатых и знатных домах. В это время особенно уважалось красноречие: оно открывало путь к высшим должностям государства. Поэтому отец Амвросия посчитал счастливым предзнаменованием событие, случившееся в младенчестве сына. Однажды ребенок заснул под деревом, но вдруг рой пчел налетел на него: пчелы садились на его лицо, вползали в открытый ротик ребенка и выползали, не причиняя ему вреда. Отец запретил отгонять их, надеясь, что сын его будет сладкоречив и могуч словом, так как пчелы оставили свой мед на его устах. Эти надежды, действительно, сбылись.

Амвросий готовился к гражданской деятельности и уже в 25 лет славился как самый красноречивый адвокат в Риме. Префект Проб счел его достойным занять одну из самых важных должностей и поручил ему управление Лигурийской областью. Проб был христианином и, убеждая Амвросия управлять с кротостью и справедливостью, сказал ему: «Управляй не как судья, как епископ». Амвросий прибыл в Милан, столицу своего округа, и вскоре заслужил всеобщую любовь.

Через некоторое время умер миланский епископ Авксентий, арианин, и надо было избрать ему преемника. В соборном храме, где собрались по такому случаю, шли горячие споры между православными и арианами. Амвросий прибыл в храм как префект, чтобы смотреть за порядком. Вдруг среди шума раздался детский голос: «Амвросий епископ!» Вслед за тем и весь народ воскликнул единодушно: «Пусть будет Амвросий епископом!» — и стал просить его принять это звание. Удивленный Амвросий отказывался, напомнив, что он еще даже не крещен, что он не готовился к такой должности и не способен учить и назидать других. Но народ не слушал возражений, а настаивал на своем. Восклицание ребенка казалось всем внушением свыше. Все были уверены, что Амвросий, заслуживший в звании префекта любовь и уважение всей области, будет и достойным епископом. Послали просить согласия императора, так как Амвросий занимал гражданскую должность. Между тем Амвросий делал все, чтобы отклонить от себя звание, которое страшило его. Он даже раз тайно ушел из Милана, но, проходив целую ночь, поутру опять очутился у ворот города. Император утвердил выбор народа, и Амвросий должен был согласиться. Он принял Святое Крещение, в семь дней прошел все церковные степени и принял посвящение в епископы (в 374 году).

Святитель Амвросий Медиоланский. Ивановский Свято-Введенский женский монастырь

Ревностно и добросовестно исполнял он все обязанности, которые принял так неохотно. Все свое имущество Амвросий раздал бедным и, свободный от мирских забот, полностью отдался своему служению. Чувствуя, каким неудовлетворительным было его духовное образование, стал слушать наставления благочестивого пресвитера Симплициана, внимательно изучал творения великих отцов Востока: Василия, Григория, Кирилла Иерусалимского. Вскоре его красноречивые проповеди стали привлекать огромное число слушателей, которых он побуждал к христианской деятельности и старался отвлекать от ереси ариан. Арианам покровительствовала императрица Юстина, вторая жена Валентиниана I. Но, к счастью, Валентиниан I оказывал большое уважение Амвросию, а его сын, Грациан, любил его, как отца. Амвросий тоже нежно любил молодого императора и написал для него несколько книг, в частности о вере и Таинствах, и радовался добродетели и благочестию молодого иператора.

Но усердие Грациана к христианской вере скоро вызвало негодование и опасения со стороны язычников. Языческая партия на Востоке вообще была слаба, но в Риме была намного сильнее, потому что там язычество связывалось с воспоминанием о прежнем величии империи и со всем гражданским бытом. Приписывая христианской вере свои бедствия, римляне упорно держались древнего богопочитания. Христианские императоры, боясь оскорбить и без того недовольный Рим, лишь с крайней осторожностью прикасались к вековым учреждениям, уважаемым римлянами. Поэтому, хотя христианство и распространялось в Риме, язычество имело там довольно крепкие корни и могло казаться даже господствующей религией. В сенате стояли идолы и алтари богов; сенаторы при вступлении в звание должны были исполнить языческий обряд; жрецы совершали жертвоприношения в 330 языческих храмах. Язычеству делались и другие уступки: христианские императоры продолжали именоваться верховными первосвященниками (pontifex maximus) — звание, которое издревле давалось главе государства. После смерти их торжественно причисляли к богам.

В то время, о котором теперь идет речь, языческая партия в Риме имела во главе своей людей, уважаемых за твердость, независимость характера и за горячую преданность отчизне: Претекстата и Симмаха. Под их влиянием именитейшие граждане Рима, потомки древних патрициев, считали гражданским долгом всеми мерами поддерживать язычество и оказывать усердие к богам, которые якобы возвели Рим на высшую ступень славы и могущества, поэтому любое новое распоряжение в пользу христиан их глубоко оскорбляло. Гра-циан с каждым годом становился все более враждебным язычеству и предпринимал меры, на которые не решался ни один из его предшественников. Он отнял у капищ принадлежавшие им земли, отменил преимущества весталок — служительниц языческой богини Весты, пользовавшихся величайшим почетом в Риме. Наконец, и это было самым жестоким ударом для римлян, он велел вынести из сената статую Победы. Эта мера возбудила сильное волнение — статуя Победы служила для римлян эмблемой древней славы и величия империи, олицетворением самого Рима, могучего и славного. Весь Рим пришел в смятение. Решили послать к императору депутацию под предводительством известного оратора Симмаха, чтобы просить отменить повеление. Грациан отверг прошение под предлогом, что депутация не представляет интересов большинства сената. Язычники были глубоко оскорблены, но сделали еще одну попытку: отправили к императору жрецов, которые поднесли ему одежду верховного первосвященника. Грациан отверг и это, объявив, что языческая одежда неприлична христианину.

Эта твердость в вере лишила молодого императора престола и жизни. Язычники, потеряв всякую надежду склонить его на свою сторону, стали поддерживать военачальника Максима, который провозгласил себя императором. Грациан пошел на него войной, но был предательски убит в Лионе (в 383 году). На престоле остался его брат, Валентиниан II, под опекой матери Юстины. Галлия и Испания признали Максима, который собирался идти в Италию, чтобы и тут утвердить свое владычество. Императрица попросила Амвросия быть защитником юного Валентиниана и идти к Максиму, чтобы отговорить его от похода в Италию. Амвросий принял трудное поручение, явился в Трир к Максиму. Как бесстрашный и мужественный служитель Христа, Амвросий не стал скрывать своего негодования за убийство Грациана, отказался быть в церковном общении с Максимом, но все же достиг желаемого: Максим отложил намерение идти на Италию.

После возвращения в Милан Амвросию пришлось отражать новые нападки язычников. Надеясь найти в юном Валентиниане II больше уступчивости, чем в его брате, римские язычники отправили к нему прошение, в котором умоляли отменить указы Грациана, враждебные язычеству. Это прошение, написанное Симмахом, префектом Рима, было красноречиво, но отражало слабость язычества. Когда гонимые христиане подавали императорам апологии в пользу своего учения, они говорили с твердой верой в Того, Который есть и Путь, и Истина, и Жизнь, не заботясь о своих выгодах. Готовые отдать жизнь за веру, они старались только о распространении святой истины: в твердой вере была их неодолимая сила. Теперь язычеству пришлось представлять апологии, но той силы в них не было, потому что сами язычники уже мало верили богам. Симмах, говоря от лица Рима, только умоляет императора пощадить традиции великого города, не нарушать его древних обычаев, оставить ему то богопочитание, которое помогло покорить мир, но не говорит о язычестве как об истине. Амвросий написал возражение, в котором твердо отстаивал указы Грациана. «Христианские сенаторы не могут восседать перед алтарем языческим, — говорит он, — никто не может служить двум господам… Император никого не оскорбляет, если Бога предпочитает всему». Валентиниан II отверг прошение язычников, и указы Грациана остались в силе.

Вскоре Амвросию пришлось бороться и с другими врагами. Юстина, мать императора, активно покровительствовала арианам, но при Грациане ее влияние было ничтожным. Однажды она добилась того, что в город Сирмиум был назначен арианский епископ, но Амвросий, прибыв туда, отменил назначение. С тех пор Юстина возненавидела Амвросия. И даже услуга, которую он оказал своим посольством к Максиму, не смягчила ее неприязни. Пользуясь своим влиянием на сына, она теперь еще ревностнее стала заботиться о выгодах ариан и уговорила императора потребовать от Амвросия уступить арианам одну из миланских церквей. Амвросий отвечал, что, если бы потребовали его собственного имущества, он бы охотно его отдал, но не может уступить того, что принадлежит Богу. После многих безуспешных переговоров воины по повелению императора силой заняли одну церковь для ариан. Народ взволновался и схватил одного арианского пресвитера, чтобы его убить. Об этом донесли Амвросию, который, не прервав богослужения, только послал диакона освободить арианина. Влияние святого епископа тотчас усмирило народное волнение, но правительство заключило в темницу множество православных. Юстина продолжала действовать в пользу ариан, настраивая императора против Амвросия. Но епископ встречал уговоры и угрозы с той же спокойной, непоколебимой твердостью. «Достояние Божие не в моей власти, — говорил он, — нужна ли смерть моя — я готов; не окружу себя народом, не припаду к алтарям для спасения жизни; лучше умру за алтари». Однажды воины уже ворвались в храм, где он служил. Но вдруг, упав на колени, объявили, что пришли молиться, а не сражаться. Наконец Валентиниан II прекратил гонение, узники были отпущены, волнение утихло, и император не без досады говорил своим придворным, указывая на силу и влияние епископа: «Вы и меня готовы выдать Амвросию».