Seven Crashes - Harold James

быстрых и эффективных действий по ограничению мобильности и пресечению первоначальной передачи. Эта вера была эквивалентом иллюзии короткой войны 1914 года. Однако, в отличие от войны, враг - вирус - не был виден, и его можно было выявить только путем разработки сложных (и поначалу ненадежных) процедур тестирования. Невидимый враг располагает к теориям заговора. Склонность к созданию параноидальных историй указывает на еще одно сходство с мобилизацией в военное время.

Аналогия с войной подразумевает, что люди, особенно сильно пострадавшие от пандемии - служащие на передовой - должны получить компенсацию, как солдаты в военном конфликте, причем расходы должны финансироваться за счет займов и оплачиваться будущими поколениями. Но, как и на войне, покупательная способность росла. Правительство платило людям, которые в основном сберегали свои новые дополнительные доходы, поскольку не могли их потратить. Они вкладывали деньги в банки, которые затем покупали государственные облигации. В США сбережения в процентах от располагаемого личного дохода выросли с 7,2% в декабре 2019 года до рекордно высокого уровня в 33,7% в апреле 2020 года, причем норма сбережений выросла в четыре раза с марта по апрель 2020 года.

Как и в случае с Первой мировой войной, мобилизация вызвала дебаты о наживе на войне. В то время как бедные страны пострадали, статистика по неравенству богатства показала ошеломляюще быстрый рост состояния самых богатых. Согласно исследованию Ручира Шармы из Morgan Stanley, общее состояние миллиардеров в мире за двенадцать месяцев выросло с 8 до 13 триллионов долларов. Появилось почти 700 новых миллиардеров (при общем количестве в 2700 человек): 234 новых сверхбогатых в Китае и 100 в США. Доля их богатства в ВВП выросла в России с 23 до 34 процентов за 2020-2021 годы; в Индии - с 10 до 19 процентов; в США - с 13 до 19 процентов; в Китае - с 8 до 15 процентов. Credit Suisse сообщил, что более 5 миллионов человек во всем мире стали миллионерами во время пандемии, и что глобальное богатство выросло на 28,7 триллиона долларов в первый год пандемии. Такое развитие событий было ничем иным, как экстремальным продолжением тенденции, которая наметилась еще в начале тысячелетия и продолжалась во многом благодаря механизмам денежного спасения, примененным после Глобального финансового кризиса и Ковида. Таким образом, совокупное богатство лиц с чистой стоимостью свыше 1 миллиона долларов США выросло в четыре раза за период 2000-2020 годов, а доля в мировом богатстве увеличилась с 35 до 46 процентов.

Возможности стран по принятию эффективных ответных мер существенно различались. Богатые страны не только испытали меньшее воздействие с точки зрения экономических издержек, но и смогли потратить больше средств на противодействие последствиям отключения. Так, к весне 2021 года США приняли дополнительные меры по расходам, которые в сочетании с недополученными доходами составили 25,5 процента ВВП, по сравнению с 16,2 процента в Великобритании и 11,0 процента в Германии. Страны с развивающейся экономикой столкнулись с более резким падением доходов и могли тратить меньше: для Китая эквивалентный показатель нового фискального импульса составил 4,8 процента, а для Индии - 3,3 процента (только в Бразилии этот показатель был выше). Ограничения были еще более значительными для стран с низким уровнем дохода, где расходы сократились во время пандемии и сделали население значительно более уязвимым.

Правительства, а также частные лица в богатых странах выиграли от условий низких процентных ставок, что означало, что бремя обслуживания долга было намного ниже, чем в прошлом, и не препятствовало восстановлению экономики. В более бедных странах инфляция росла быстрее, чем в богатых странах: уровень инфляции потребительских цен на конец 2021 года достиг 8,6% в Польше, 8,4% в России, 6,1% в Индии, 10,1% в Бразилии, 12,6% в Гане, 36,1% в Турции и 50,9% в Аргентине. Показатели на 2022 год все выше. Однако в развитых промышленных странах также наблюдался рост инфляции, и сразу же возникли политические дебаты о том, насколько укоренится новый рост цен. Прозвучали явные отголоски политических дебатов 1970-х годов, как в отношении фискальной политики (перерасход средств), так и в монетарной сфере (инфляция).

Бюджетные дебаты стали чреватыми. Первоначальный инстинкт правительств всех стран, основанный на опыте Великой рецессии, заключался в том, чтобы добиться максимального эффекта за счет больших цифр в заголовках. Затем, как и в случае с Великой рецессией, наступило время осторожности. Европейский союз сначала поздравлял себя со смелым фискальным ответом, впервые выпустив совместные долговые инструменты, направленные на решение долгосрочных проблем экологической устойчивости. Президент Франции Эммануэль Макрон назвал это "глубоко беспрецедентным шагом", а президент комитета министров финансов (Еврогруппы), министр финансов Португалии Мариу Сентено, назвал это "большим шагом к фискальному союзу". Его немецкий коллега, Олаф Шольц, назвал это событие гамильтоновским моментом, аналогичным взаимному погашению долга в начале Американской республики. Мало кто сомневался, что старые фискальные правила, заложенные в Маастрихтском договоре 1992 года и Пакте стабильности и роста 1997 года, требуют пересмотра в свете нового режима процентных ставок. Но затем вновь возникла старая борьба между осторожной в финансовом отношении Северной Европой и Югом, который жил с бюджетными дефицитами и хотел их еще больше.

В США администрация Байдена начала с плана спасения Америки на сумму 1,9 трлн долларов (март 2021 года), а летом 2021 года разработала бюджет на сумму 6 трлн долларов, который создаст ежегодный дефицит в размере 1,3 трлн долларов в течение десятилетия, с обещанием, что только высокооплачиваемые граждане (более 400 000 долларов в год) столкнутся с повышением налогов. Эта мера столкнулась с трудностями в Конгрессе, в котором Сенат был разделен 50-50 между двумя партиями. Сенатор Джо Манчин, демократ-центрист, говорил о "жестокой финансовой реальности, с которой сталкивается наша нация " и напомнил своим коллегам, что "великие страны на протяжении всей истории были ослаблены небрежными расходами и плохой политикой". Вскоре он начал представлять себя как человека, который в одиночку остановил еще более резкое ускорение инфляции. Блокирующая кампания уничтожила программу Байдена и вернула политику в привычное русло - то есть в тупик.

Фискальные дебаты имели свой аналог в переоценке монетарной политики. В августе 2020 года Федеральная резервная система США изменила структуру своей денежно-кредитной политики, установив целевой показатель инфляции на уровне 2% в течение длительного времени, допуская "умеренное" повышение инфляции для компенсации предыдущих недостижений. Новый подход также означал определение максимальной занятости как наивысшего уровня занятости, который не создает устойчивого давления, ставящего под угрозу мандат ценовой стабильности. Аналогичный шаг ЕЦБ подчеркнул, что «новая надежная стратегия основывается на глубоком понимании того, почему