Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана

В ходе судебного процесса все твои чувства находятся в состоянии повышенной боевой готовности. Начинаешь «читать» как свидетелей, так и присяжных, уже на уровне языка тела, прислушиваясь к каждому такому невысказанному слову и оценивая его. Это все равно что провести семь часов на туго натянутом канате, и стоит даже на миг потерять концентрацию, как твой клиент полетит на дно глубокой пропасти. И когда Драйер ответил на вопрос судьи, я ощутил, как в зале что-то изменилось. Что-то произошло.

София…

Ее руки были сцеплены под столом. Она так крепко переплела пальцы, что локти у нее дрожали от напряжения. На лице застыло отсутствующее выражение, в глазах стояли слезы, и она слегка раскачивалась взад и вперед. Словно ожидала появления палача.

Бросив взгляд в сторону, я увидел, что Александра нервно ерзает на своем стуле, а ее левая нога нервно подрагивает.

Обе хорошо знали Хэла Коэна. О его смерти я сообщил Софии еще утром. Вид у нее тогда был печальный и растерянный. Наверное, даже потрясенный. Мне было интересно, как восприняла эту новость Александра. Прямо сейчас, при упоминании его имени, одна из них должна была опечалиться, а другая – попытаться скрыть тот факт, что это она убила его.

– Ваша честь, – продолжал Драйер, – поскольку я надеялся допросить мистера Коэна, мне придется вызвать другого свидетеля раньше, чем предполагалось. Мне нужно еще немного времени.

– Сколько именно? – уточнил Стоун.

– Самое большее час.

– Перерыв на один час, – объявил судья, после чего секретарь суда призвал всех встать.

Гарри еще глубже съехал вниз на стуле, а я откинулся на спинку и скрестил руки на груди. Мы с ним уже высказали свою точку зрения. Теперь это был вопрос принципа.

Оглянувшись, я увидел, что Кейт обеспокоенно посматривает на меня.

Судебные процессы вроде этого были в моей практике большой редкостью. Я совершенно не представлял, какого свидетеля Драйер припрятал в кармане. И понятия не имел, что произойдет дальше. При таком судье, как Стоун, Драйеру сойдет с рук все, что угодно. Любая ловушка, любая западня. Это не имело значения. Стоун желал обвинительного приговора не меньше, чем Драйер.

Мы отвели Софию в тихую комнату и устроили ее там. Этот судебный процесс хоть и шел довольно быстро, все-таки брал свое. Едва заметные морщинки вокруг глаз Софии углубились и растянулись, и теперь под ними появились темные круги. Пальцы у нее дрожали, голос был хриплым и прерывистым. Как будто что-то внутри нее время от времени сотрясало ее до самого основания.

– По-моему, на данный момент мы идем почти вровень с Александрой. Не знаю, что там готовит прокурор, но, чем бы это ни было, мы с этим разберемся. Вы отлично со всем этим справляетесь. Де́ржитесь молодцом. Мне просто нужно, чтобы вы продержались еще денек-другой. Потом все закончится, – сказал я.

София кивнула.

– Не знаю, сколько еще смогу выдержать… Находиться с ней в одном помещении… Господи, это навевает на меня целое множество неприятных воспоминаний! То, о чем я очень давно не вспоминала. И то, что она сделала с папой…

Гарри положил руку ей на плечо, сжал. Она положила свою ладонь поверх его руки, а затем прижалась к ней щекой. Глаза у нее закрылись, и из них потекли слезы, одна за другой капая Гарри на пальцы.

– Все будет пучком, – ободрил ее он.

Мы сидели в тишине, пока София пыталась взять себя в руки. В эти относительно спокойные моменты поток боли, который я из последних сил сдерживал, грозил прорвать плотину. Можно было бы «щелкнуть выключателем», но горе и чувство вины все равно никуда не девались бы. Они застряли где-то под подбородком, сдавливая горло. Я знал, что, когда закончится судебный день, плотина все-таки откроется – где-то ближе к вечеру. Еще одна ночь без сна… Еще одна ночь, когда я буду колотить кулаками в стены… Я вздохнул, стараясь держать плотину закрытой. Разберусь с этим позже.

– Кто убил Хэла Коэна? Могла это быть Александра? – спросила София.

– Мы этого не знаем, – ответил я.

Мы оставались в комнате, пока один из помощников Драйера не разыскал нас и не постучал в дверь.

– Мистер Драйер хотел бы вас видеть, – объявил он.

София уверяла, что все с ней в полном порядке, но Гарри явно не хотел оставлять ее без присмотра – хотя в конце концов уступил, и мы оба направились по коридору туда, где на лавке, стоящей у выкрашенной в грязно-желтый цвет стены, нас поджидал Драйер. От трещины в стене отслоилась краска, и одно плечо безупречного костюма Драйера было усыпано желтыми чешуйками, но он этого еще не заметил.

Я сел рядом с ним. Гарри встал напротив нас, скрестив руки на груди.

– Если б вы попросили судью раздеться догола и станцевать с вами посреди зала суда эротический танец, он бы это сделал, – произнес я.

По лицу Драйера расплылась сухая безрадостная улыбка, обнажившая мелкие белые зубы.

– Да, мы с судьей просто отлично ладим. А у меня для вас тут кое-что есть. Вы, наверное, рассердитесь, когда я вам это передам, но даю вам слово профессионала: мне впервые в жизни доводится вручать такое.

По другую сторону от Драйера лежала небольшая стопка страниц. Наверное, не больше сотни. Она лежала на лавке лицевой стороной вниз, чтобы никто из проходящих мимо не смог увидеть название документа.

– Это принес Хэл Коэн. Я увидел это три дня назад. Это ксерокопия. А сверху – отчет Сильвии Саграды, подтверждающий подлинность данного документа. Я собираюсь приобщить его к уликам и вызываю Саграду в качестве свидетеля.

Я взял у него стопку бумаг и, не глядя передав ее Гарри, поинтересовался:

– И долго же вы это придерживали?

– Я увидел этот документ всего три дня назад. И не передавал его вам, пока не убедился, что он подлинный. По крайней мере, по словам мисс Саграды. Не возьмусь этого утверждать, но Хэл Коэн наверняка объяснил бы на суде, как это к нему попало. Однако Хэла Коэна больше нет, так ведь?

– Эдди…

– Обожди секундочку, Гарри, – отозвался я. – Драйер, и вы думаете, что я поверю в эту чушь? Это ловушка. Так на слушании по делу об убийстве не поступают.

– Как будто вы сами не предоставили свой собственный отчет о волосяных волокнах, пока не приступили к встречному допросу свидетеля обвинения, – парировал Драйер.

Он поднялся на ноги.

– Я говорю вам правду. Коэн прислал это в мой офис несколько дней назад. Я должен был убедиться