Слово чести - Нельсон Демилль

~~

Бен Тайсон лежал в дренажной канаве или, точнее, в местной компостной яме – месте, куда собирали отходы, очистки для продажи овощеводам. Зеленые трассы снарядов полосовали серое хмурое небо. До него доносились дружные автоматные очереди и редкие взрывы небольших зарядов, выпускаемых 60-миллиметровым минометом и 50-миллиметровыми подствольными гранатами. Беспорядочная стрельба, затеянная двумя выдохшимися армиями, напоминала удары уставших боксеров, еле двигавших налитыми свинцом конечностями и изредка делавших несколько обязательных выпадов. Еще месяц назад он воспринимал это очень серьезно, но сегодня, 29 февраля, Тайсон описал бы вооруженный инцидент, как небольшую перестрелку. Единственной необычной деталью этого боя, с его точки зрения, было то, что его наконец-то подстрелили.

Как только шок прошел, невыносимая боль проникла в каждую клеточку его тела, целиком затуманив сознание. Его не волновало ни зловонное испарение гниющих отходов, ни ощущение неприятного холода от попадавшей на голую кость воды, ни редкие выстрелы минометов, направленные именно сюда, где нашли укрытие десятки людей.

В последующие несколько минут в яму забрались вьетнамцы: старики, несколько молодых инвалидов – бывших солдат армии Северного Вьетнама, женщины и дети. Никто не плакал. Кричали только младенцы.

Свинья, решившая поживиться очистками, подошла поближе к Тайсону, принюхиваясь к запахам, потом начала слизывать кровь с его колена. Тайсон, очнувшись, изо всей силы пнул животное здоровой ногой. Около десятка его людей подобрались к яме и сползли в нее, проклиная на чем свет стоит беженцев и грязь, в которую они влезли. Один из солдат, Гарольд Симкокс, крикнул, показывая на Тайсона:

– Врача! Лейтенанта ранило!

Из двух оставшихся в роте медиков первым откликнулся на зов Брандт. Он работал быстро и профессионально, сначала осмотрел Тайсона на предмет более серьезных ранений, потом приступил к колену. Он посчитал удары пульса, пощупал его лоб и посмотрел зрачки. Только после этого Брандт отрезал штанину армейских брюк и выдавил из тюбика антибиотик на открытую рану. Собрав разорванную плоть на коленной чашечке, Брандт встал так, чтобы Тайсон не мог наблюдать за перевязкой.

– Не возникать, – сказал Брандт. Он привык так говорить во время перевязки. – Если не хотите, чтобы вас вывернуло на меня.

– Я видел и похуже, чем это, – раздраженно ответил Тайсон.

– Но не у себя. Расслабьтесь. – Брандт наложил повязку, стараясь затягивать ее не очень сильно. – Больно?

– Немного.

– Морфию хотите?

Тайсону было необходимо унять боль, но он не хотел, чтобы его развезло, пока идет бой.

– Может, просто аспирину выпить?

– Хорошо. – Брандт положил ему в рот две таблетки аспирина, а в нагрудный карман сунул целую упаковку. Потом достал красный химический карандаш и написал на лбу Бена: «Не давать морфий».

Грохнуло орудие, и Тайсон заметил, что еще несколько человек из роты скатились в яму. Брандт подобрал в воде каску и надел ее на голову Тайсону.

– Спасибо.

Брандт пристально посмотрел на раненого, раскурил сигарету и сунул Бену в рот, потом облегченно закурил сам, не заметив больше на тот момент ни одного пациента.

– Хорошая рана. Прощай Вьетнам.

– Неужели выплатят миллион долларов?

– Восемьсот тысяч. Вы будете хромать, но дохромаете до Нью-Йорка.

– Хорошо. – Опершись рукой о мусорную кучу, Тайсон оглядел канаву. Около десятка солдат, стоя на коленях, строчили короткими очередями по фруктовому саду, откуда противник вел орудийный огонь. Но лейтенанту почудилось, что рота больше не в состоянии давать ответный огонь. Уцелевшие члены роты «Альфа» решили не участвовать в перестрелке; они устроились на дне канавы, курили, доедали остатки сухого пайка, вели шутливую беседу с местными жителями. У Фарли на голове сидел цыпленок, и один вьетнамец нашел это очень комичным. Майкл Детонк очень серьезно беседовал с молодой девушкой, и Тайсон, не слыша разговора, понял, о чем шла речь. Ли Уолкер, схватив свинью за шею, что-то писал и рисовал на морде животного. Сгрудившиеся вокруг него солдаты посчитали эту издевку невинной забавой. Тайсон был доволен, что его люди расслабились.

Бен лежал на мусорной куче с подложенной под голову каской. И не в первый раз думал о том, что ему будет всего этого не хватать и что ему не придется больше потворствовать таким вот дурацким выходкам. Теперь, когда для него все уже кончилось, он признал восторг боя: когда жизнь находится на волоске и ты волен выплеснуть всю свою агрессию. Ему будет также недоставать того сплоченного братства, которое, рождаясь в бою, связывает солдат крепкими узами, более крепкими, чем любовников. Эти узы в отличие от брака нельзя было ослабить ни разводом, ни разлукой, ничем другим, только ее величеству Смерти под силу было порвать их раз и навсегда.

Лежа на гниющей куче мусора, он снова мысленно вернулся к тому, что они натворили в том госпитале. Его не преследовало ощущение невыполненного долга, хотя по всем канонам морали, статьям закона и чувству логики он поступал неверно.

Тайсон повернул голову к Брандту:

– Кто еще ранен?

– Двое ребят из третьего взвода. Легко.

– Кто-нибудь вызвал вертолет?

– Наверное, Келли.

– А где Келли?

– Где-то там. Но он в порядке. Я слышал его голос, когда он передавал координаты по радио. Как же вас разлучили?

Тайсон никогда не отходил от своего радиооператора дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и теперь без Келли и без личного радиоконтакта с внешним миром чувствовал себя удивительно беспомощным.

– Когда раздался взрыв, толпа паникующих вьетов разъединила нас. Вы уверены, что с ним все в порядке?

– Так точно. Я не вру. Вы не настолько тяжело ранены, чтобы я лгал вам. – Брандт швырнул горящий окурок вьетнамскому мальчику, который притулился у холмика, образованного взрывом. Мальчик осмотрел его с видом знатока и сунул в рот до того, как Брандт успел выпустить струю дыма.

Тайсон приободрился.

– Вы знаете... Я чувствую себя лучше. Может быть, я возьму на себя командование этим стадом?

– Нет. Лежите спокойно. У вас слабый пульс, и если бы вы увидели цвет собственного лица, мысль о командовании не пришла бы вам в голову.

Тайсон старался вспомнить, кто из оставшихся в живых носил офицерские погонь!, но странное чувство легкости не давало сосредоточиться. Он попросил:

– Сделайте мне одолжение, док. Узнайте, есть ли среди уцелевших старший сержант. Пусть он мне доложит обстановку.

– О'кей, – безразличным тоном ответил Брандт. – Но я не думаю, чтобы кто-нибудь рвался в командиры роты.

Тайсон добавил слабеющим голосом:

– А также найдите Келли. И если у меня не будет возможности, передайте всем мои прощальные слова. Ладно?

– Ладно. – Но Брандт пальцем не пошевелил, чтобы выполнить приказ. Вместо этого он сказал: – У нас безвыходное положение. Не осталось ни одного офицера. Нас вызволят отсюда, да?

– Конечно. Удачи, Брандт.

– Спасибо.

– У меня какое-то странное чувство. Чудно как-то...

– Это шок.

– Да нет... очень забавно... все плывет...

– Неужели?

– А вы мне... дали что-то...

Затуманенное сознание не давало Тайсону реально оценивать происходящее вокруг: предметы плыли перед глазами, в ушах стоял легкий звон. Откуда ни возьмись появился Майкл Детонк и начал говорить ему что-то о дезертирстве. Поначалу Тайсону показалось, что это галлюцинация, но потом он понял, что Детонк был реальным человеком. Затем к нему подошел Боб Муди, недавно вернувшийся из госпиталя, и сказал:

– Вы уже через неделю вернетесь, лейтенант, как и я.

Тайсон мысленно ответил ему, что он не вернется, но вслух не смог произнести ни слова.

Неожиданно рядом с собой он увидел Келли. Он вызвал по радиотелефону командира батальона полковника Уомрата. Полковник похвалил Тайсона за выполненное задание и отметил его как хорошего командиры роты. Тайсон ответил полковнику так же высокопарно, хотя и бессвязно, что для него, мол, высокая честь служить под его командованием в рядах седьмого полка и если бы он был в силах, то сделал бы то же самое. Детонк взвизгнул:

– Вранье.

Келли добавил:

– Аминь.

Потом солдаты по очереди подходили к нему, сначала крепко жали руки, потом отдавали честь; Ричард Фарли стоял первым с цыпленком на голове, потом подошли Симкокс и Тони Скорелло. Скорелло сказал:

– Спасибо за то, что спасли мне жизнь, – хотя Тайсон совсем не помнил, чтобы он делал это.

Фернандо Белтран, остановившись в нескольких шагах, попрощался на испанском:

– Адиос, амиго.

Селиг пожелал ему всего хорошего, потом Луис Калан пустил в ход одну из своих дежурных шуток, за ним Пол Садовски подарил ему амулет, а Курт Холзман нечаянно хлопнул Тайсона по колену. Наконец чернокожий Ли Уолкер приблизился к лейтенанту, крепко держа свинью за шею. Он развернул морду животного так, чтобы Тайсон увидел нарисованные ресницы, брови и оранжевые усы. Уолкер сказал: