История великобритании - Кеннет Морган (ред.)

Не следует недооценивать всю строгость королевского контроля над институтами, формировавшими веру и мнение. Корона не осуществляла полного контроля над школами и университетами, церквями и газетами. Однако учителя, священники, писатели поддерживали королевский авторитет и установленные взгляды на общество и религию. Яркий пример тому – быстрота, с которой распространились идеи архиепископа Лода и его сторонников (которые, как мы увидим, хотели внести изменения в английскую Церковь), особенно в Оксфорде и в Кембридже, где преподаватели передавали свои взгляды целому поколению студентов. В 80-х годах XVII в. признание божественного права короля было полным; это явилось результатом контроля Короны над ключевыми должностями в университетах. Во время Реставрации граф Кларендон заявил Парламенту, что неудачи Кромвеля в деле управления учебными заведениями и преподавателями – главная причина того, что в 50-х годах XVII столетия. Англиканская церковь процветала, а возвращение короля стало одним из лучших периодов ее существования. Граф принес свои заверения правительству в политической лояльности и религиозной ортодоксальности тех, кто занимал должности преподавателей; очевидно, что в конце XVII столетия это осуществлялось более эффективно, чем в любое другое время. Даже после 1689 г., когда сектантам было предоставлено право религиозных собраний, они не могли открывать свои школы или академии.

Начало правления Стюартов

Итак, у Короны было внушительное, но непрочное преимущество. В том, что политическая система Тюдоров распалась, вызвав гражданскую войну и революцию, а затем и монархия, и Церковь восстановились, заняв предназначенное им место, не было ничего удивительного. Лишь немногие допускали возможность войны в 20-30-х годах XVII столетия, в то время как она была вполне вероятной в 80-90-х годах XVI в. Мало кто верил в 60-70-х годах XVII в., что республиканским идеям и религиозному фанатизму нанесен окончательный удар.

Во время правления Елизаветы существовала тройная угроза гражданской войны: из-за неопределенности в наследовании престола, из-за страстей соперничающих религиозных группировок и из-за скрытого интереса стран континентальной Европы к домашнему англо-ирландскому спору. Все эти крайние опасности исчезли или потеряли свое значение в 20-30-х годах. Стюарты прочно занимали престол по неоспоримому наследственному праву, английские католики были лишены официального статуса и довольствовались тем, что гонения на них сведены к минимуму (с них взимали дискриминационные пошлины и налоги, им запрещалось занимать публичные должности), а попытка пуритан занять главенствующее положение в Церкви путем создания собственных организаций и структур провалилась. Пуританское благочестие и рвение были широко распространены, но его принципиальные характеристики теперь включались в сущностные формы англиканства, в его молитвенные практики и каноны как добавление и пополнение к собственным службам, проповедям и молитвенным собраниям. Сверх того пуритане стремились привнести религиозность в домашний быт, что не отменило, но поддерживало приходский культ. Эти дополнительные формы были для пуритан сутью, а службы по молитвеннику – лишь оболочкой их преданности христианству; однако уровень конфронтации между пуританами и властями понизился, и их готовность создать подпольное движение сопротивления королям-безбожникам сошла на нет. В результате ослабления напряжения и конфликтов у королей на континенте пропал стимул вмешиваться во внутренние дела Англии. Таким образом, в начале XVII в. в Англии не осуществляло угрозы гражданской войны. Более того, ничто не указывает на то, что в стране царило беззаконие и насилие. Напротив, не считая короткого волнения, вызванного попыткой графа Эссекского восстановить свое положение при Дворе, 1569-1642 годы составляют самый долгий период внутреннего мира, которым когда-либо наслаждалась Англия. В 1605-1642 гг. ни один пэр и, пожалуй, ни один джентльмен не были осуждены за измену. За это время казнили только одного пэра (лорда Каслхейвон в 1631 г. за преступление сексуального характера). В целом число судов и казней за измену сокращалось с каждым десятилетием.

Англия в начале правления Стюартов, наверное, самая мирная страна Европы. Больше трупов было на сцене при постановке «Гамлета» или «Тита Андроника», чем в каком-либо вооруженном столкновении за первые сорок лет столетия. Не было слышно о кровавых феодальных распрях, об убийствах, свершаемых череда за чередой соперничающими группировками. В Англии не было ни разбойников, ни бандитов, ни даже групп вооруженных бродяг, кроме разве что случайных сборищ Moss Troopers («Моховые, болотные, солдаты») на границе с Шотландией. Если в конце XVI в. разногласия между представителями власти графств переходили в драки или вооруженные конфликты (как в Чешире в 70-х и в Ноттингемшире в 90-х годах), то в XVII в. уважение к правосудию предотвращало подобную жестокость.

Англичане известны своей любовью к спорам, но они были готовы подчиняться решениям королевского суда. Судебная система оставалась во многом несовершенной; многие присяжные были пристрастны в своих вердиктах; задержанных запугивали и нарушали их права. Однако число убийств сократилось. В 1628 г. случайный фанатик заколол герцога Бэкингема, но лишь немногие из служащих Короны: лорды-лейтенанты, их заместители, мировые судьи или шерифы – погибали или получали увечья при исполнении служебного долга. Некоторых судебных приставов, отбиравших продукты у тех, кто не платил аренду или налоги, били или изгоняли; но в остальном в первые десятилетия века создавалось полное впечатление законности и порядка, что являлось главной целью властей. Даже бунты (как правило, вызванные нехваткой зерна или огораживанием, лишавшим фермеров и ремесленников возможности хорошо зарабатывать) с каждым десятилетием становились все менее частыми и многочисленными. К тому же они проходили практически без кровопролития и без жертв. Власти вели себя соответствующе: за участие в бунте в Мэлдоне в 1629 г. были казнены четыре человека; это произошло через несколько недель после подавления предыдущего волнения. Представители власти старались воздерживаться от применения силы и избегали вынесения суровых приговоров. Бунты не представляли большой угрозы ни для государства, ни для общественного порядка.

Тот факт, что для многих гражданская война стала неожиданностью, лишь означал, что большинство существенных проблем остались незамеченными. Англия в нарастающей степени теряла управляемость. Если ни экипаж, ни пассажиры самолета не догадываются о возможном столкновении, они не могут предотвратить столкновение. Но самолеты могут разбиваться как по причине технической неисправности, так и из-за ошибки пилота. Причины гражданской войны в Англии слишком сложны, чтобы можно было объяснить их с помощью такого простого сравнения; однако представляется вероятным, что гражданская война была скорее следствием ошибки пилота, чем техничеcкой неисправности. Когда наши современники по прошествии столетий оглядываются назад, в прошлое, пытаясь понять причины «Великого мятежа», они полагают, что все началось в 1625 г., с восшествия на престол Карла I. Возможно, эти люди правы.

Яков I, несмотря на серьезные недостатки в характере и суждениях, во всех отношениях преуспел в своем правлении. Он был полной противоположностью королевы Елизаветы. У него сложился четко выраженный, последовательный взгляд на природу монархии и на власть короля, однако он не смог реализовать его на практике. Яков отличался развитым интеллектом, писал работы по управлению государством, участвовал в дебатах с ведущими католическими полемистами на теологические и политические темы, в своих литературных трудах уделял внимание старой, но все еще актуальной проблеме колдовства, а также новой проблеме выращивания табака. Он верил в то, что короли получают власть непосредственно от Бога и должны отвечать за свои поступки только перед ним. Но помимо этого Яков был убежден в том, что связан торжественной клятвой, данной при коронации, согласно которой Яков обязывался править в соответствии с «законами и обычаями королевства». Однако абсолютная королевская власть могла существовать только в теории, а на практике король вынужден был мириться с тем, что предложенные им законы поступали на рассмотрение Парламента, а каждое его действие на политической арене подлежало оценке. Право, данное Богом, могло быть реализовано лишь в рамках закона. Яков отдавал предпочтение словам, нежели делам. У него были некоторые разногласия с Парламентом, или, во всяком случае, с отдельными членами Парламента, но они по большей части были беспочвенными и носили временный характер. Так, в 1621 г. король объявил членам Палаты общин, что они обязаны ему своими привилегиями, и это привело к спорам относительно происхождения последних. Но Яков добивался всего лишь признания этого факта, ни в коей мере не покушаясь на права членов Палаты. Именно за такую бестактность, такую способность привести весомый довод в неподходящий момент король Франции Генрих IV прозвал Якова I «мудрейшим дураком в христианском мире».