Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка

— Принцессе Гудрун ма… императрица Людмила лук подарила? — несказанно удивился княжич. — А зачем он ей? Она же девочка.

— Сказала, что Гудрун великой воительницей станет, — пожал плечами Арни. — Она же богиня, ей грядущее ведомо. Не нам с тобой с этим спорить. Сказано — воительница, значит, воительница! И вообще, ты мою сестру видел? Кто еще у них с Сигурдом родиться может? Еще одна красота неземная, как княжна Ванда? Тут не нужно грядущее знать, и так все понятно.

— Ну, воительницей, так воительницей, — примирительно сказал Берислав. — Как скажешь.

— Э-эх! — мечтательно протянул Арни. — Пятнадцать лет выслужу и поеду к сестре. Жупаном каким-нибудь стану! Заживу! Точно со мной не хочешь? Я замолвлю за тебя словечко.

— Нет, — усмехнулся Берислав. — Мне и в Словении неплохо.

— Ну, как знаешь! — величественно ответил Арни, который в мечтах уже носил золотую цепь на шее, которой, по слухам, награждал своих ярлов король Сигурд.

— Приехали вроде, — прервал его мечты Берислав, который увидел впереди город, окруженный свежим частоколом. В центре его возвышался старинный римский форт, служивший резиденцией местных королей.

* * *

— Братик! — Умила, которой исполнилось девятнадцать, целовала Берислава в щеки и не могла остановиться. — Вырос как! Возмужал! Надолго?

— На пару дней, — признался Берислав. — Мы отсюда на Штрасбург пойдем, потом в Мец, Париж и Руан. Потом в Британию поплывем.

— Может, погостишь пару недель? — с надеждой посмотрела на него Умила. — Я так соскучилась?

— Не могу, прости, — покачал головой княжич. — Я же с посольством иду. Пару дней если только. Боярин Збыслав торопит.

— Збыслав? — тонко улыбнулась Умила. — Я найду чем его занять. А ты скажешь, что услуги лекаря во дворце понадобились. Потому-то здесь поживешь.

Новый дворец был уже закончен, и в нем пахло известкой и свежим деревом. Каменная громада на три этажа подавляла непривычных германцев, но до княжеских палат в Братиславе обиталищу баварских королей было очень далеко. Зато здесь сложили печи, топившиеся по белому, а потому сажа, вечный спутник тогдашней жизни, не марала свежей кладки. Окна закрывал свинцовый переплет со стеклами, а в личных покоях королевы стояла ванна, сделанная из полированной меди. Стоило это чудо имперской литейной промышленности столько, что даже король Теодон потер то место, где, по его разумению, могло находиться сердце. Тем не менее, Умила посчитала, что заслужила право пожить по-человечески, и обычную свою прижимистость проявлять не стала. У всех приличных нобилей есть такая. А она, как-никак, целая королева.

— Теодон опять в походе, — сказала Умила, — На этот раз с герцогом Вероны сцепился. Поэтому посидим по-семейному, без этих пьянок. Знал бы ты, как они надоели мне!

— Как у тебя с мужем, сестра? — прямо спросил Берислав. — Я слышал, что у вас не все гладко.

— Привыкла уже, — поморщилась Умила. — Я осознаю свой долг, братец. Я хорошая жена своему мужу. Можешь не волноваться.

— Мы волнуемся, — честно признался Берислав. — Бавары — ближайшие соседи и друзья.

— Может быть, тебе стоит больше времени уделить Ирмалинде? — зло ответила Умила. — Посмотрись в зеркало, а потом начинай меня поучать. Мал еще.

— Ладно, прости, — обнял ее Берислав. — Просто мы действительно очень переживаем за тебя.

— Надо было переживать до того, как выдали меня замуж, — невесело усмехнулась королева. — Передай его царственности, что я верно служу Золотому роду. Так, как меня учили. И не будем больше об этом.

— Не будем, — согласился княжич, который с горечью ощущал, как далека от него теперь повзрослевшая сестра. И куда подевалась наивная девчушка, которая любила читать старинные книги и грезить о несбыточном. Ее судьба стала точно такой же, как и у всех знатных девиц — она вышла замуж и родила наследника своему мужу.

— Поужинаешь со мной? — спросила Умила совершенно другим голосом, став на секунду похожей на саму себя прежнюю.

— Поужинаю, конечно, — с нежностью ответил Берислав. — А ты мне расскажешь, как вы тут приняли свою Правду. Я в Британию еду. Там Леутхайд тоже решила Судебник создать. У нас в обозе два мужа из Университета. Большие знатоки Римского права.

— Расскажу, конечно, — улыбнулась Умила. — А ты мне покажешь, как есть этими немыслимыми приборами. Когда я уезжала из Братиславы, вилка была всего одна.

* * *

Два месяца спустя. Лунденбург[579]. Королевство Британия.

Римский Лондиний расчистили от куч кирпича и деревьев, которые на этих кучах выросли. И когда пленники, которых нагнали из Мерсии и Эссекса, превратили весь мусор либо в аккуратные горки строительных материалов, либо в дрова, выяснилось, что город все еще очень хорош. Стены его оказались и вовсе не тронуты, а повесить ворота — просто пара пустяков. Общественные здания, правда, выглядели довольно скверно. Римляне соединяли кладку металлическими скобами и, охотясь за ними, варвары беспощадно ломали все подряд. Король Эссекса Саберт построил Собор святого Павла[580] на вершине холма и, как и всё, что строили саксы, он был деревянным.

Впрочем, парочка базилик и несколько десятков вполне пристойных домов оказались целыми. Только отремонтировать немного, и можно жить. Именно этим и собирался заняться Сигурд, который просто влюбился в этот город. Он, повидавший чуть ли не весь римский мир, с презрением смотрел на столицы микроскопических варварских королевств, где даже вожди-кёниги жили в длинных сараях, подобно всем германцам. Сигурд с недавних пор брезговал наследием предков. Он хотел большего. И его жена тоже хотела, что оказалось немаловажно. Ведь Сигурд уже и не помнил, когда в его голове поселилась мысль переехать в какую-нибудь уцелевшую римскую виллу, пока не построят их дворец. Наверное, он решил это сам.

Причал на Темзе восстановили первым, и прямо перед королем спускались на берег послы из далекой Словении. Он не стал важничать и пошел встречать их лично, благо и идти-то всего пару шагов. И Леутхайд тоже увязалась за ним, что привело к довольно неловкой ситуации…

— Збых! — заорал Сигурд, едва узнавая в раздобревшем боярине того худого, похожего на взъерошенного воробушка паренька, который лихо торговался с купцами, продавая им добытую в горах соль.

— Сигурд! Здоров! — Збыслав полез обниматься. Сигурд немало выпил с ним в свое время, а когда слабосильный