Птичья песня - Яна Ветрова

подготовлены лучше, чем мы могли ожидать. Не беспокойся, о Габи мы позаботимся, хотя память ему уже не вернуть.

Дорожка, влажная после утреннего дождя, резко устремилась вниз. Капельки на белоснежных цветах ежевики сияли и переливались в лучах солнца.

– Робин… – медленно начала я, а потом выпалила, чтобы не успеть передумать: – Ты на меня не обиделся?

– Последний раз я обижался, когда мне было лет шесть, – улыбнулся Робин. – Мама сшила мне рубашку, но выбрала некрасивые чёрные пуговицы. Я потребовал поменять на яркие – зелёные или красные. А мама дала мне ножницы и нитку с иголкой и заявила, что раз я всё знаю лучше, чем она, то и пришью лучше. Я тогда дулся сутки, не меньше. Ведь она портниха, ей же легко это сделать! Пошёл жаловаться отцу, а он сказал, что я не прав. Тогда я принялся за работу: начал отпарывать чёрные пуговицы и пришивать красные. И оказалось это совсем не простой задачей. Я просидел несколько дней, исколол все пальцы, несколько раз со злости бросал иголку, а потом искал её между половицами, но в итоге справился. Я не понимал, что за работа у моих родителей, пока сам не попробовал. Каждый пришивает свои пуговицы, понимаешь?

– И набивает свои шишки, – тихо сказала я. – Прости, Робин. Я должна была тебя послушать.

Робин приобнял меня за плечо:

– Всё к лучшему. Вообще-то если бы не ты, мы бы так и не обнаружили Сета, и случилась бы катастрофа.

Я не сомневалась, что он сказал это, чтобы подбодрить меня.

Мы прошли между задними двориками, и неприметная тропинка вывела нас почти к самому дому. Давно не чищенный Достоевский мирно спал, а Бонифаций скалился, как будто радуясь тому, что хотя бы дождь смыл с него часть грязи. Джей обнял льва за шею и что-то прошептал ему на ухо, а затем отошёл и сделал приглашающий жест рукой. Я нерешительно встала у калитки.

– А как же… ну? – я кивнула на льва. Ведь Джей говорил, что избавится от львов, если я что-то у них попрошу.

Джей сжал губы, и я тут же пожалела, что открыла рот.

– Не знаю, за кого ты меня принимаешь. Я запретил львам пропускать тебя, а теперь разрешаю. Вперёд!

Странно было заходить в дом, который я не рассчитывала больше увидеть. Мы сразу поднялись наверх, но с порога я успела краем глаза заметить, какой бардак творится на кухне. В библиотеке было не намного лучше: на полу валялись книги и исписанные клочки бумаги. Джей прошёл к камину, по пути пнув одну из книг, и тяжело опустился в кресло. Робин пригласил меня занять второе кресло, а сам сел рядом на стул.

– Надо вернуть её домой, – Джей потёр переносицу.

– Прямо сейчас? А что Совет скажет? – поинтересовался Робин, разглядывая глубокие царапины на моей ноге.

– Мне уже всё равно, – устало откликнулся Джей и опустил голову на ладони, как будто ему трудно было даже просто сидеть. – Дойду до её мира и сдамся Лису, если успею. На обратный путь меня точно не хватит.

Робин покачал головой и попросил меня:

– Покажи, что нужно вылечить.

Я приподняла футболку. Синяк на животе расплылся сине-фиолетовым пятном с жёлтым островком по центру и напоминал о себе при любом движении.

– Это откуда?

– От Бисы, – неохотно ответила я.

Если придётся за каждую царапину отчитываться, то пускай уж лучше сами проходят.

– Биса, к сожалению, ускользнул вместе с Сетом. Кстати, – он вынул из-за пазухи книгу в болотно-зелёной обложке и протянул Джею. – Я украл вещественное доказательство прямо с места преступления. Тот наш арестованный, который даёт показания, к счастью, оказался достаточно сообразителен, чтобы не говорить о драконе никому, кроме меня.

Джей придвинул к себе книгу, раскрыл на случайной странице и невидяще уставился в неровные строки. Робин закончил с ушибом, и я смогла, наконец, свободно выпрямиться.

Пришёл черёд оставленных кошкой царапин. Робин собрался аккуратно разрезать джинсы, раз уж они всё равно были порваны, но я отобрала у него ножницы – пуговицы буду пришивать сама, джинсы разрезать тоже. Робин смотрел на серые пятна на моих руках. Я перехватила его взгляд и, не дожидаясь вопроса, объяснила сама:

– Это Совет.

– Уважаемые господа Советники вздумали поиграть в вышибалы, – подал голос Джей, – не представляю, что на них нашло.

– Белая ведьма начала, – сказала я, аккуратно отрезая кусочек ткани.

Повисла тишина, и я оторвалась от джинсов. Джей сверлил меня взглядом как в старые добрые времена.

– Почему ты так решила?

Я открыла рот, но на мгновение задумалась. Ведь никто не знает про мои зеркала. И нужно ли о них рассказывать? Можно же просто ответить, что мне так показалось… Или сказать, что больше некому было. Нет, Екатерина, хватит! Нельзя врать.

– Она приходила в камеру, превратившись в маленькую девочку. А я её раскусила, потому что… потому что я… Я поставила зеркала, чтобы увидеть её сущность, а она что-то заметила.

Джей наклонил голову и сощурился. Робин переспросил:

– Зеркала?

– Да, вот такие, – и я поставила напротив себя защиту.

Джей поморгал и потёр свой красный глаз. Робин начал выводить на пыльной поверхности столика узоры, а потом, опомнившись, проговорил с едва заметной вопросительной интонацией:

– Мне как будто резко стало неинтересно?..

И правда, Екатерина, это же защита! Я стёрла дымчатый контур. Робин подпёр подбородок рукой, прикрыл на секунду глаза, а потом, кинув взгляд на Джея, который только покачал головой, заявил:

– А вот теперь у меня появилось несколько вопросов, и я не знаю, в какой последовательности их озвучить… Это, очевидно, магия, поэтому спрошу сразу: ты колдовала в тюрьме?

– Да, – удивлённо ответила я. Далеко не самый интересный вопрос!

– Это катастрофа, – заявил полицейский.

– Но никто не видел! Никто ни разу не заметил, как я это делаю.

– Я должен сообщить Роминору! Цифры, которые ставят на руку заключённому, блокируют магию. Блокировали до сих пор! Да и сама тюрьма защищена полем. Как и королевский замок! О боги!

Робин схватился за голову. Казалось, он готов был прямо сейчас кинуться в тюрьму ставить новую защиту.

– Ну, это было нелегко, – утешающе произнесла я.

– И давно ты это умеешь? – спросил Джей.

– Меня тётушка научила: если на меня смотрит неприятный человек, то я представляю зеркало, как будто бы перед этим человеком не я, а его собственное отражение. Я всегда так делала, а в этом мире оно вдруг заработало по-настоящему… Но это же не зеркальная магия? – тревожно обратилась я к Робину, потому что Джей ничего не говорил.

Робин пожал плечами.

– В Запретах Совета указана только работа с настоящими зеркалами, а про воображаемые ничего не сказано. Но если бы Актаис заметила, то вцепилась бы в эту возможность.

Джей потёр переносицу и приказал:

– Покажи, что ты умеешь.

Я задумалась – умею я не так много: делать защиту вокруг себя, ставить подножку неприятным личностям