От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции - Михаил Колесов

В это время ФАР (Рамиро) захватили посла ФРГ графа Карла фон Спратти и потребовали освобождения политзаключенных. Правительство склонялось к переговорам, но еще действующий президент Монтенегро и армия были против. Немецкое правительство предложило требуемый миллион долларов для затягивания времени до приезда министра иностранных дел. Монтенегро публично заявил об отказе выпустить политзаключенных. Внутри ФАР начались разногласия при участии ГПТ. Наконец, фон Спратти был казнен. Министр иностранных дел узнал об этом в самолёте и заявил протест правительству. Арана предоставил самолет Монтенегро, чтобы он мог вылететь в Испанию «отдохнуть и подумать на досуге».

Случай с фон Спратти ввёл в действие новую организацию «Око за око» и начало второй волны террора. Жертвами его стали преподаватели и студенты, журналисты. Когда в 1966 году герилья, доверие крестьян к которой стало постепенно возрождаться, создала у олигархии впечатление, что она находится от власти на «расстоянии винтовки», власть прибегла к террору как «последнему доводу». Армия создала и вооружила банды для расправы с крестьянами, поддерживавшими партизан (с 1966 по 1970 гг. было создано 27 экстремистских организаций).

Правительство объявило о «состоянии гражданской войны на ограниченное время» и установило осадное положение по всей стране. Аресты проводились ночью во время комендантского часа, во время которого было запрещено передвижение по городу даже скорой помощи и пожарных машин. Столица была окружена войсками. В первые недели было произведено 4000 арестов, 483 человека пропали без вести. Университет был занят войсками. Жертвами становятся известные в стране интеллигенты, которых никак нельзя было заподозрить в связи с революцией. По мнению Дебре, «то, чего добивалась, прежде всего, эта волна террора, было уже не физическая ликвидация революционного движения, а затыкание кляпом рта последним проявлениям свободы слова и обезглавливание легальной оппозиции».

Арест полицией, пытки и убийство почти всего Политбюро ГПТ — случай беспрецедентный в анналах международного комдвижения. Для празднования годовщины основания ГПТ (28 сентября 1949 года) коммунистические руководители, присутствовавшие в стране, стали собираться заранее один за другим в ночь с 25 на 26‑е сентября в доме, находившемся в нижних кварталах столицы. Но это подпольное укрытие было раскрыто и полицейские агенты, переодетые в гражданское, наблюдали за ним уже несколько дней из соседних домов. На утро 26 сентября десять хорошо вооруженных полицейских агентов проникли вовнутрь дома вместе с домашней прислугой, возвращавшейся с рынка с продуктами, тихо вошли и застигли собравшихся в салоне членов политбюро. Трое были вооружены, но все были застигнуты врасплох и не оказали сопротивления. Возможно, это произошло, как предполагает Дебре, потому, что накануне один из членов ПБ был арестован, а затем отпущен.

В правительстве несколько дней обсуждали, что делать с арестованными. Некоторые предлагали их выслать из страны или устроить показательный процесс. Арана поддержал тех, кто предложил их уничтожить, одним ударом обезглавив левое движение. Так «исчезли» бесследно Бернардо Альварадо Мензон и его товарищи. Считается, что их трупы были выброшены в море с самолета в марте 1966 года, по другим сведениям их закопали живыми. Для того чтобы террор добивался эффекта запугивания, он должен изобретать все новые средства, — отмечает Дебре. «В Гватемале завтра без сомнения будет применена казнь сажания на кол».

Представители правительства отвечали на запросы родственников, что о них ничего не известно, так как очень много людей считалось «пропавшими без вести». Правда стала известна только в ноябре 1972 года от капитана полиции, взятого в плен герильей. Но было уже поздно. ГПТ был нанесен самый тяжелый удар в истории. Нелегко было сформировать новую группу руководителей столь опытных и способных. Тем временем репрессии продолжались. Не проходило недели, ни месяца, чтобы вокруг столицы не находили бы горы трупов и тайные захоронения. «Исчезновения», покушения неизвестного происхождения перешли в разряд ежедневной хроники.

Предшествующее «затишье» явно имело целью выявить главарей политической оппозиции и очагов сопротивления, чтобы разом покончить с ними. Волна террора покончила с последними сельскими отрядами «МР‑13». В июне 1970 года Министерство обороны Мексики известило о смерти Ёна Сосы в столкновении с военным патрулем, вместе с ним погибли еще два человека. Были слухи, что Соса был убит после захвата (медики не нашли на его теле никаких боевых ранений). Правда заключалась в том, что Соса установил свой лагерь на Севере страны вблизи границы с Мексикой. Во время столкновения с армией он перешёл границу. Он попросил крестьян о временном убежище, но был замечен и схвачен мексиканской армией обезоруженным (но с большой суммой денег при нём). По приказу армейского капитана он и двое его товарищей были расстреляны в спину. Капитан был повышен до генерала.

Против террора выступила организация университета в Сан — Карлосе «Фронт против насилия». С начала 1970 года университетские студенты приняли практически на себя сопротивление, но вынуждены были последовательно отступать перед жестокостью репрессий. Подпольное вооруженное сопротивление отступило к самому себе, занявшись задачами внутренней реструктурализации, ассимиляции прошлого опыта, подготовки. Арана в своей инаугурационной речи предложил программу национального экономического развития для уничтожения причин насилия и добавил, что борьба против революционного насилия должна быть «миротворческой акцией с уважением к закону». В результате в августе 1970 года Высший университетский совет призвал к диалогу с президентом.

Со вступлением в должность Арана производил впечатление желающего развенчать свою свирепую репутацию. Действительно, за первые четыре месяца его правления было не более 107 политических убийств в стране. Американская компания никелевого рудника выделила 50 миллионов долларов в год правительству на содержание министров и на проведение «экономических реформ». Комендантский час был отменен в феврале 1971 года, но осадное положение осталось.

В это время режим призывает к «умиротворению», объявляя партизанское движение ликвидированным. Но он «забегает вперед». Движение не только не капитулировало, но спокойно и осмотрительно готовится все начать заново. ФАР, после бесплодных «фокистских» опытов, осуществили новый поворот. В 1971 году они попытались создать в глубине страны партизанскую колонну — «мать», но она была быстро локализована армией, окружена и уничтожена в январе 1972 года. Так закончилась шестая попытка создания партизанского очага. ФАР отступили в город и сблизились с ГПТ. Они призвали все революционные силы к объединению для заложения базы народной войны.

В 1972 г. — раскол UGN. (в 1978 г. выделяется «Ядро Национального руководства»). В этом году из–за границы в страну проникает первый отряд ORPA, возвращаются руководители FAR и формируют EGP.

Этот поворот спровоцировал раскол ФАР и в их «левом» крыле возникла критика союза с ГПТ. В конце концов, появилась подпольная организация, которая работала эффективно с 1972 года. В ней видели будущее возрождение партизанской борьбы. Это — «NORC» («Новая Революционная боевая организация»). После периода безволия и застоя, готовились условия для вступления в действие новой партизанской силы, выстраиваемой в среде крестьянских масс, и избегая в то же время привычных ловушек публичных заявлений о преждевременной победе. Делая ставку на сельскую герилью, тем не менее, руководство уделяло внимание ослабленному городскому сопротивлению, расширяя путь борьбы. Эта группа не являлась ни партией, ни партизанской колонной, а авангардным ядром, открытым для сотрудничества.

«Позволительно думать, пишет Дебре, — что коллективное размышление и тщательное выполнение на всех уровнях о прошлой истории гватемальского партизанского движения позволит этим товарищам извлечь уроки из десятка жертв, и найти практические методы для вовлечения массовым порядком угнетенных в процесс их собственного освобождения, расового, национального и социального».

Поводом для возвращения к террору стало убийство в ноябре членами «МР‑13» на улице столицы четырех военных в память о 10‑й годовщине восстания 13 ноября.

«Когда военная диктатура выполняет легальные формальности «правового государства», террор приобретает из–за этого респектабельность общественного института. Хотя варвар подлаживается под цивилизацию, он не исчезает в ней», — пишет Дебре.

После того как «MANO» захватила ультрареакционного епископа Гватемалы, полиция арестовала и казнила её руководителя. В 1972 году вооружённая группа расстреляла в ресторане главу организации «Око за око». Это армия давала понять, что нельзя вторгаться на её «территорию». «Для фашистского режима, который желает вступить на путь промышленного роста, интегрироваться в общий рынок и улучшить свой имидж в международном свете, чистота старых фаланг есть разве что парализующий архаизм и неприятное бесчестие», — замечает Дебре.