Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон

После того, как резня закончилась, солдаты армии медленно вернулись к римским позициям, чтобы переночевать. Большинство из них были настолько изнурены, что сложили свои щиты и оружие и спали под открытым небом, не обращая внимания на дождь, который продолжался еще час после наступления ночи. Катона преследовало видение, открывшееся на следующее утро, когда солнце взошло на чистое небо. Склон внизу был покрыт телами, поодиночке и спутанными кучами. Некоторые все еще дергались или слабо двигались, пока их не отправили к праотцам отряды солдат, продолжающих разыскивать своих товарищей. Он нашел тело Гитеция среди трупов врага и приказал оказать ветерану честь личного захоронения. Его меч, когда-то принадлежавший Катону, лежал под ним, и Катону было грустно вернуть его после стольких лет при таких обстоятельствах.

Другие люди искали добычу, наклоняясь над трупами, чтобы забрать у мертвых металлические брусочки, кольца, броши и другие ценности. Вороны спускались на падаль, чтобы полакомиться и поклевать разорванную плоть, и поднимались в воздух с хриплыми криками всякий раз, когда их беспокоили грабители.

Резня была настолько велика, что была взята лишь горстка пленных, и их отправили с поисковыми группами на поиски тел Боудикки, ее дочерей и зачинщиков восстания. Последних было много, вождей племен и воинов-предводителей отрядов, но не было никаких признаков царицы или, по крайней мере, никого, кого пленники хотели бы опознать. Катону и Макрону было трудно поверить, что она бросила свой народ и сбежала. Судя по их опыту, это было не похоже на нее. И вот, в полдень, была найдена смертельно раненая женщина, наполовину засыпанная телами перед повозками. Она утверждала, что видела, как царские телохранители увели царицу, когда армия была разбита перед штурмом повозок римлянами. Возможно, она солгала, чтобы сохранить представление о том, что восстание продолжалось, пока была жива Боудикка. Она умерла с фанатичным блеском в глазах вскоре после того, как рассказала о последних моментах битвы.

После того как были совершены погребальные обряды по погибшим римлянам, трупы врагов оставляли там, где они упали. Некоторых заберут те, кто сбежал до окончания битвы. С остальными придется разобраться позже, поскольку их нельзя оставлять там гнить. Когда армия ушла с места происшествия, никто не оглянулся на это захватывающее зрелище.

Катон натянул поводья, когда они достигли перекрестка двух улиц Лондиниума. Прежде чем заговорить с Макроном, он посмотрел налево.

- Я думаю, что где-то здесь находится гостиница.

Его друг помедлил, чтобы сориентироваться, а затем кивнул.

- Точно. Туда.

Они повернули в направлении, указанном Макроном, хотя от когда-то знакомой обстановки мало что осталось. Он почувствовал, как у него сжалось горло, когда они приблизились к тому, что осталось от «Собаки и Оленя» – груде обломков, бревен и черепицы, почерневших от пламени. Один фронтон все еще стоял, заляпанный сажей, и небольшой участок верхнего этажа, где раньше располагались спальни, но не было видно ни кроватей, ни тел.

Макрон спешился и поморщился, прижимая руку к перевязанной ноге. Он наклонился, чтобы подобрать обгоревшую вывеску, висевшую у входа, прежде чем нежно прикоснуться к нарисованным фигуркам маленькой черной собачки, гарцующей вокруг ног отстраненного оленя. Он еще мгновение смотрел на нее, прежде чем прислонить вывеску к обугленному дверному косяку, а затем снова забрался в седло. Он шел на небольшом расстоянии впереди Катона и других людей, чтобы они не видели слез, наполнивших его глаза.

Пробираясь по главной улице, проходящей через Лондиниум, они направились к комплексу цитадели и окружающим его постройкам, служившим резиденцией главного магистрата провинции. Огромного здания, доминировавшего на территории комплекса, больше не было. Внутри внешних стен остался лишь почерневший скелетный остов. Отряд телохранителей наместника стоял на страже у ворот и обменялся приветствиями с Макроном и Катоном, когда они проводили всадников внутрь.

Это был нестерпимый ужас, и Катон почувствовал, как у него скрутило внутренности, когда его взгляд скользнул по столбам, установленным внутри комплекса. На каждом из них были пришпилены останки жертв мятежников. Мужчины и женщины, их кожа покрылась пятнами и потемнела после нескольких дней пребывания на солнце, а тела начали разлагаться. Две турмы вспомогательной кавалерии уже сносили столбы и выносили тела.

Трибун Агрикола подошел к Катону, как только увидел всадников, въехавших во двор.

- Приветствия от наместника, господин. Он попросил вас и центуриона Макрона присоединиться к нему, как только вы доберетесь до штаба.

- Штаба? - фыркнул Макрон. - Какого штаба?

Катон оглянулся, но не увидел Светония и его небольшой свиты.

- Где он?

- За спиной, господин. Несколько комнат старых помещений рабов все еще сохранились. Он использует их в данный момент, пока не начнется реконструкция. Если бы вы последовали за мной...

Агрикола провел их между рядами столбов с их ужасными останками и вокруг руин главного здания к большому внутреннему двору в задней части перед сторожкой, через которую прошли Светоний и его конная колонна, когда они оставили Лондиниум восставшим бриттам... Некоторые служащие и штабные офицеры установили импровизированные столы и скамейки возле унылых блоков, в которых размещались рабы. Казалось, трудно смириться с тем, что управление провинцией может быть возобновлено так скоро после травмирующих событий последних месяцев. И все же Катон знал, что именно так выстоял Рим. Ни одна катастрофа не была окончательной. Даже в самые мрачные дни войны против Ганнибала и ужасающих поражений, которые он нанес Республике, народ и солдаты Рима стремились к своему восстановлению и окончательной победе.

Агрикола махнул им рукой через дверь в самый большой из блоков рабов. Это было длинное узкое здание с прорезями для окон высоко в стенах. Грубые спальные циновки были свернуты и сложены в дальнем конце. Перед ними Светоний сидел на поврежденном огнем сундуке и диктовал приказы паре сидевших на полу писарей, которые записывали его слова на своих восковых дощечках. Он остановился, увидев Катона и Макрона, и поманил их.

- Нашли выживших?

- Никого, господин.

- Не удивлен, учитывая эти ужасные столбы в главном дворе. Кажется, они никого не пощадили.

Катон мрачно кивнул.

- Очень жаль. Я надеялся, что кому-то удастся спрятаться и стать свидетелями того, что здесь произошло.

- Я не думаю, что они смогли бы сказать нам что-то, что мы не смогли бы выяснить сами, господин.

- Нет... Полагаю, что нет. Светоний на мгновение собрался с мыслями, прежде чем продолжить. - Насчет Боудикки до сих пор нет подтверждения. Мы знаем, что тысячи ее последователей избежали уничтожения ее войска. Они пойдут на восток, в сторону территории иценов. Если она еще жива, она будет там.

- Думаю, да, господин.

- Насколько я понимаю, ты и центурион Макрон хорошо ее знаете. Вы также кое-что знаете о местности. Это правильно?

- Некоторые поселения и тропы, господин. Не так хорошо, как большинство торговцев и ветеранов Камулодунума.

- Ну, теперь они все мертвы. Таким образом, вы двое из моих людей лучше всех осведомлены о Боудикке, ее народе и их землях. Возможно, мы разгромили ее армию и уничтожили большую ее часть вместе с мирными жителями, но Рим не признает, что восстание окончено, пока мы не представим Боудикку и выживших главарей, а также тех людей, которые все еще находятся под оружием и служат ей. Я хочу их всех. Мертвыми или живыми. Мне все равно, какими именно, лишь бы у меня были головы, которые можно послать императору. Я дам вам выбрать подразделения из армии, чтобы выполнить работу. И эскадру военных кораблей, когда флот вернется с Моны. Вы сможете начать выбирать своих людей, как только основная колонна достигнет Лондиниума. У них не будет много времени, чтобы отдохнуть перед началом кампании. Когда вы закончите отбор, я хочу, чтобы вы принесли огонь и меч на землю иценов. Чтобы они никогда больше не смогли восстать против нас. Их судьба должна послужить суровым предупреждением каждому племени Британии о том, что произойдет, если они бросят вызов Риму.