Воин. Возвращение - Олег Говда

— А помнишь, как ты наблюдателем за самолетами был? — поддался воспоминаниям Николай.

— Еще бы, — усмехнулся я. — Такое не забывается.

Николай вспомнил случай, произошедший на учениях. Я тогда подбивал клинья к одной вольнонаемной молодой бабенке из кухонной обслуги. То ли разведенке, то ли попросту — морально неудовлетворенной жизнью. Собственно, да какая разница парню в девятнадцать лет? И надо заметить: вполне успешно. А она, видимо, с целью подогреть солдатские чувства, или (сказывался опыт) для нейтрализации воздействия бром-компота, регулярно снабжала меня самогоном. Раз на три-четыре дня передавая мне за ужином полную баклагу. Нам тогда, в виду эпидемии дизентерии в округе, запретили пить воду, а только вот такой, 'соломенный' чай. Поэтому баклага у пояса никого не напрягала. Учебную тревогу объявили сразу после ужина. В общем, все как всегда. Погрузились, выехали, выгрузились, пробежались… Рутина. Если б на привале ко мне не подошел комбат и не попросил хлебнуть чайку.

Зная, что у меня там, я попытался съехать. Объясняя, что чай вчерашний. Типа, не поменял сегодня. Хотел с утра свеженького. Но майор заднюю не врубил. Пришлось подать ему баклажку. После первого глотка, комбат замер, глядя на меня поверх баклаги, как в прицел… Я аж вспотел. Секунды в минуты вытянулись. Потом майор хмыкнул, и так присосался, что только булькало. Думал, до донышка высосет. Оставил… И не только оставил, но и мне предложил глотнуть. А потом назначил наблюдателем за самолетами. Это, когда все роты ползают и носятся в ОЗК и противогазах по пересеченной местности, а ты сидишь под деревом и примерно каждые двадцать минут орешь на весь полигон: 'Воздух!'. А утром, когда посылали машину в часть за завтраком, комбат отправил меня с кашеварами, шепнув: что если и сегодня, и завтра чай будет не хуже, то самолеты условного противника станут моей личной заботой до конца учений.

Такая вот история…

'Ну, ну… Сегодня на Патриарших прудах, тоже будет интересная история…' — хихикнуло мое подсознание, намеренно приводя, не так чтоб очень к месту, но и не просто так, одну из самых опасных цитат всей современной литературы.

* * *

— Дохлятиной воняет, или мне кажется? — спустя пяток-другой минут неторопливого передвижения по прежнему азимуту, спросил Швед.

— Да, что-то в лесу сдохло, это точно, — подтвердил я. — Аромат еще тот.

— Что-то… Аромат… — проворчал Николай. — Умеешь ты слова выбирать. Да тут целое стадо слонов… — он неожиданно замолчал, и какое-то время шел молча. Потом хмыкнул. — Вот засада…

— Где? — я развернулся, готовясь к бою, быстрее, чем осознал, что тон не тот. И Швед, шагая сзади, не может заметить опасность раньше меня.

На мое движение тот тоже щелкнул предохранителем и повел стволом по дуге, выцеливая невидимого врага. Но так как лес вокруг был безмятежен и тих, как нужник после отбоя, Швед вернул флажок обратно и поинтересовался:

— Ты чего, Влад? Померещилось что-то?

— Не понял? Сам же сказал: 'засада'! — возмутился я.

— А-а, не, это я о слонах…

— Каких еще 'слонах'? — непонятка возрастала.

— Влад, очнись… — помахал ладонью у меня перед лицом Николай. — Мы о чем только что говорили?

— И о чем же?

— О слонах, е мое!.. — возмутился Шведир. — Я как раз хотел сказать, но не знал как. Понимаешь?

— Ни фига не понимаю! Что сказать? Объясни толком!

— Да как же я объясню, если не знаю: как сказать? Ведь о слонах не говорят: склеил ласты, или отбросил копыта.

— Вот ты о чем, — до меня наконец-то дошел смысл проблемы Николая. — В этом случае слон втыкает бивни.

— Это как?

— Умирая, он падает на колени, опускает голову, и под ее тяжестью, бивни втыкаются в почву. Так он и стоит, как памятник самому себе, пока трупоеды не подсуетятся.

— Красиво… — оценил мою байку Швед. — Хорошо иметь образованных родителей. Иной раз и сам за умного сойдешь. В лесу воняет так, словно тут целое стадо слонов свои бивни провтыкало.

— Повтыкало…

— Да какая разница. Воняет одинаково. Хотя, мне кажется, или стало еще острее? Даже в глазах щиплет.

Тошнотворный запах и в самом деле заметно усилился. Ощущение самое мерзопакостное. Кто имел дело с разлагающимися остатками плоти, те знают. А тем, кто только читал или слышал о подобном по телику, и объяснять нет смысла — все равно не поймут. Деревья и те, скрутили листву в трубочки, словно в них всех завелись гусеницы листовертки, уменьшая площадь поглощения.

— Ну, значит мы на верном пути, и цель близка. Штамп, конечно, но как, по-твоему, должно пахнуть преддверие в Инферно? Шашлыками и сиренью? Сероводород, батенька. Зато, понятно: почему эльфы за нами не увязались. У этих аристократов, обоняние наверняка гораздо чувствительнее. Как и то, почему у них такая неприязнь к гоблинам. Вот ты бы что, к примеру, сделал с соседом, который сгрузил бы тебе машину навоза, прямо на цветник перед домом?

— Для порядку морду ему набил бы, — не задумываясь, ответил Николай. — А потом… магарыч поставил. Навоз нынче в цене. Люди скотину держать не хотят, хлопотно. А без навоза на грядках ничего кроме ГМО не вырастет.

— О второй части твоего взаимодействия с хулиганом промолчим, хозяйственный ты наш, а первая — имеет место и здесь. Посчитав, что это именно гоблины в их любимом лесу наср…ли, эльфы и начали войну. И пока, с подачи длинноухих, все вокруг мутузили друг друга почем зря, зато до полной и окончательной победы одного строя над другими струями, Инферно укрепляло свои позиции. Ну, а нам с тобой, Швед, предстоит оказать братским народам гуманную помощь, в ликвидации очага заражения.

— Медаль дадут?

— Бери выше! Деревеньку на прокорм, вместо пенсии.

— Так чего ждем? — оживился, столь приятному напоминанию о неотвратимом вознаграждении, бывший прапорщик. — Особого приглашения? Противогазов все равно нет, подкрепления, как я понимаю, тоже не будет. О еде и подумать страшно… Вперед, Влад, за деревнями…

- 'Ага, счас…', - ответил Кутузов Наполеону, когда француз кричал: 'Выходи, подлый трус!' Осторожность, она хоть и не красит мужчину, зато позволяет сохранить популяцию…

— Нервничаешь?

Кто-кто, а Швед хорошо знал мои привычки.

— Есть маленько… Кстати, обратил внимание, что чем ближе мы к объекту, так усиливается не только вонище, но и влажность?

— Если б она так не чавкала под ногами, может, и не заметил бы. Танки грязи не бояться. 'Где бронепоезд не пройдет, не пролетит стальная птица…' А что?

— Не нравится мне это…

Швед остановился и развернулся ко мне лицом. Лес ощутимо поредел. Видимо деревьям тоже не слишком нравилась болотистая почва, а кустарникам и подавно. Поэтому теперь он шел впереди, сменив меня в должности первопроходца и сапера. Мотивируя это пожелание тем, что сапер дважды не ошибается, а он уже лимит исчерпал.