Кантор идет по следу - Самош Рудольф

– Я пришла сюда сама, чтобы не писать ответ на ваше письмо, – приступила прямо к делу толстая дама.

– Я очень рад, – пробормотал Семеш.

«Ну и туша! Залпом выпивает двести граммов коньяку!» – подумал Семеш и тяжело вздохнул.

– Чем могу служить? – спросил он.

– Как это, чем могу, служить? – повысив голос, спросила дама. – Вы звали, и я приехала! Вы же сами писали, что у вас серьезные намерения…

– Как же, как же, разумеется…

– Я работаю на Балатоне в одном ресторане.

«Это совсем другое дело», – отметил Семеш.

– Вы мне с первого взгляда понравились, – проговорил он, постепенно отгоняя от себя скованность. – Именно о такой женщине я и мечтал.

– Ну, не скажи! – услышал Семеш ехидное замечание со стороны.

Посмотрев в ту сторону, он увидел насмешливые глаза Илди Бамбиш.

«Вот еще черт ее принес! – мелькнуло у него в голове. – Мне здесь только ее не хватало». Однако он не подал и виду, что знаком с Илди.

– Вы что-нибудь имеете против меня? – спросила толстуха.

– Что вы, что вы! Боже упаси! Вы мне очень нравитесь…

Однако докончить фразу ему так и не удалось, так как Илди подсела к Семешу и тронула его за плечо.

– Не сердись, Путя! Дай-ка мне огонька прикурить.

– Да, пожалуйста, – смущенно пробормотал Семеш, щелкнув зажигалкой, и поднес огонек к сигарете Илди.

– Ты очень миленький сейчас. Намного лучше, чем в тот день, когда написал обо мне свою дурацкую статью. Я не сержусь на тебя. А ты не забыл, что задолжал мне пятьдесят форинтов, а? Не забыл? Пардон! – Илди хитро подмигнула толстухе, как старой знакомой. – Мы с Путей старые друзья.

– Не мешай! – злобно прошипел на нее Семеш.

– Почему? Тебе нравится эта старая корова?

– Я попрошу… Как бы это… Не слушайте ее! Я… – жалко залепетал Семеш.

– Я не позволю оскорблять меня! – Туша вскочила с дивана с завидной быстротой. – Это уж чересчур!

Как Семеш ни старался, успокоить толстую даму ему не удалось. Возмущенная, она демонстративно покинула кафе.

– Радоваться должен, что я помогла тебе избавиться от этой коровы! – утешала Илди.

– Можешь выпить этот коньяк, – сказал ей Семеш и, расплатившись, тоже вышел из кафе. Таким образом Илди расквиталась с ним за его статью.

Дело в том, что Семеш в течение нескольких недель сожительствовал с Илди, а поссорившись, написал в газету, изменив имена и фамилии, такую разоблачительную статью о проститутках, что блюстителям порядка и морали не потребовалось дополнительного следствия для того, чтобы изолировать от общества на несколько месяцев Илди и ее подруг.

Семеш понимал, что свой обличительный репортаж он подготовил отнюдь не лучшим способом, но уж такой он был человек – не брезговал ничем!

На деньги, полученные от Дитке, Семеш заказал себе несколько новых костюмов и стал проводить вечера уже не в клубе журналистов, а в ночном кабаре «Мулин Руж». Он и всегда-то не скупердяйничал, а теперь за все расплачивался как чистокровный английский лорд.

Семеш обзавелся связкой ключей от машин марки «опель» и теперь мог открыть любую, как свою собственную.

Теперь ему не нужно было побираться, прося взаймы…

Он всегда чувствовал себя способным на великие дела, а теперь уже не могло быть и речи, чтобы тратить свой талант на какие-то мелочи. До тех пор пока он не выступал в роли жениха, все его махинации обычно сводились к тому, чтобы выпросить у кого-нибудь из знакомых немного денег взаймы, которые он, разумеется никому не собирался отдавать.

Вершиной его мошенничества был случай со священником, у которого он выманил две тысячи форинтов…

Однажды втроем они возвращались из командировки с южного берега Балатона. Все сильно проголодались, но у всех троих набралось всего двадцать форинтов, а на них, как известно, не пообедаешь. Кто-то из них, кажется водитель, сказал, что поблизости живет один священник, очень добрый и наивный человек: он никому не отказывает в помощи.

Друзья засели в корчме. Они пили и ели так, будто денег у них было полным-полно. Когда же прикинули, оказалось, что они уже наели больше чем на сотню.

– Что для нас какая-то сотня? – проговорил, вставая из-за стола, Семеш и обратился к шоферу: – Вези меня к этому доброму священнику!

Остановившись неподалеку от дома священника, но так, чтобы не было видно машины, Семеш пешком направился к крыльцу.

На звонок вышел сам святой отец. На нем была домашняя ряса и мягкие шлепанцы без задников. Вид у старика и на самом деле был добрейший.

Семеш поздоровался с ним и, употребляя как можно больше церковных слов, представился секретарем управления по делам духовенства.

– Дело в том, святой отец, – приступил Семеш к изложению самой сути своего неожиданного визита, – что мы попали в очень неловкое положение. В двух километрах отсюда у епископа сломалась машина, и теперь ее нужно тащить в город на прицепе. Я бы хотел позвонить от вас в город.

Священник выразил сочувствие и заявил, что, к сожалению, телефона у него нет, но даже если б он и был, то и тогда в город дозвониться не удалось бы, поскольку телефонная связь села с внешним миром работает только до четырех часов.

– Ах, какая неприятность! – ломая пальцы, страдальчески произнес Семеш. – Не может же господин епископ ночевать на шоссе! Нужно найти какого-нибудь механика, который смог бы быстро починить машину! Но ведь за ремонт надо платить, а я не захватил с собой достаточной суммы денег.

– Я могу ссудить вам в долг, господин секретарь, некоторую сумму, – с готовностью предложил священник, у которого в это время возникли какие-то осложнения в управлении, и он, оказывая такую любезность, надеялся повлиять на благополучный исход дела.

– К сожалению, другого выхода у нас нет.

– Какая сумма вам нужна?

– Наверное, за тысячу форинтов можно устранить неисправность?

– На всякий случай возьмите две тысячи, а то бог его знает, что может случиться…

Что именно может случиться, так и осталось тайной для Семеша, однако деньги у священника он взял с готовностью. Поблагодарив его, как и подобает в таких случаях, Семеш попросил святого отца зайти к ним на днях в управление, где он отдаст ему долг.

Сопровождаемый благословениями святого отца, Семеш покинул его дом.

Появившись в корчме, Семеш не скупился на деньги, чем немало удивил не только корчмаря, но и своих ошеломленных столь приятными метаморфозами коллег, хотя они прекрасно понимали, что это отнюдь не манна небесная свалилась на их головы…

«Боже мой, – улыбнулся собственным мыслям Семеш, – раньше так выкручивался, теперь эдак», – и посмотрел на часы.

В этот, момент у входа в. корчму появилась весьма энергичная особа в модном платье. Дама шла такой походкой, что не обратить на нее внимания было просто невозможно: бедра ее призывно покачивались.

Лицо у дамы было не особенно примечательное, однако очки в толстой роговой оправе придавали ему строгий вид.

Быстро поправив съехавший набок галстук, Семеш смачно крякнул. Оценив сложившуюся обстановку, он встал со стула и, застыв почти по-военному, ждал, когда дама подойдет ближе.

– Меня зовут Стеллой, – представилась дама и решительно протянула Семешу руку.

– Доктор Иштван Семеш, – официально произнес Путя.

– Могу я присеть за ваш столик? – спросила дама.

– Да, конечно. Я вас уже жду… – сказал Семеш, с нетерпением ожидая, чтобы она поскорее села, так как стоя дама была на целую голову выше его.

Дама села и не спеша поправила складки платья.

– Я доктор Стелла Барди, преподаватель математики.

– Бр-р! – вздрогнул Семеш, и по спине у него побежали мурашки. Он вспомнил свои гимназические годы и все свои муки с математикой, которая всегда была для него, да и не только для него одного, таинственной книгой за семью печатями. Их математичка в гимназии была точно такой же сухопарой, костлявой особой и в довершение всего постоянно ходила в брюках.

– Я женщина образованная, свободно мыслящая, сторонница равноправия женщин в семейной жизни. По-моему, брак – это уравнение с двумя неизвестными. А как вы знаете, современная математика не терпит нерешенных задач. Если не помогают прочие методы, необходимо прибегнуть к дедукции. Надеюсь, вы меня понимаете, дорогой доктор?