История Руси - Вадим Кожинов

Но в начале ее правления ведущую роль играли воевода Свенельд (это своеобразно доказал выдающийся польский историк Руси Анджей Поппэ40) и "кормилец" (воспитатель) Святослава Асмуд, то есть скандинавы, которые, по летописи, непосредственно руководят походом возмездия против древлян (впоследствии - о чем ниже - оба они находились в Северной Руси, а в Киеве Ольгу в 968 году спасает от печенегов воевода со славянским именем Претич). И, по-видимому, именно эти скандинавы, а не сама Ольга, продиктовали тот впечатляющий ритуал возмездия древлянам, который позднее никогда уже не имел места на Руси.

Такое умозаключение подтверждается и тем, что Ольга через некоторое время приблизила к себе плененных и превращенных в рабов детей древлянского князя Мала - Малушу и Добрыню. Это вроде бы противоречит рассказу о самой жестокой расправе с древлянами, однако в "Повести временных лет" есть сообщение о том, что после захвата древлянского города Искоростень Ольга "старейшины же града изънима, и прочая люди овых изби, а другия работе предасть",- то есть: "городских же старейшин забрала в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство...".

А. А. Шахматов привел целый ряд аргументов в пользу мнения, что рабыня-ключница Ольги Малуша и ее брат Добрыня были детьми древлянского князя Мала8. Правда, эта версия оспаривалась, но иначе трудно объяснить "карьеры" этих лиц: как могла рабыня стать супругой Святослава и матерью Владимира, а ее брат - наиболее важным воеводой последнего? Гораздо достовернее, что перед нами в самом деле "прощенные", в конце концов, за вину их отца дети князя Древлянского...

Летописные сведения о Малуше и Добрыне являют собой в своей совокупности своего рода драматический роман. После убийства Игоря древлянский князь Мал дерзко сватает его вдову Ольгу, но терпит поражение, а дети его становятся рабами Ольги. Но затем Ольга не только прощает этих детей - в сущности, отменяя тем самым завет неотвратимой мести,- но и делает их судьбу достойной их княжеского происхождения. Вполне возможно, что это прощение было порождено и принятием Ольгой христианства.

Вместе с тем создается впечатление, что Ольга, отомстив Малу, словно бы оценила его стойкость и дерзость и захотела, чтобы ее внук был и внуком Мала (таким образом, свадьба, предложенная Малом, все-таки состоялась у детей Ольги и Мала...). Этот драматичный "роман", действие которого началось в 945 году, как бы обретает острейшее завершение через много лет, в 980-м, когда внук Ольги и Мала Владимир Святославич посватает дочь полоцкого князя Рогволода - скандинавку Рогнеду, но та, зная о давнем статусе Малуши, надменно отвергнет предложение: "Не хочу разуть сына рабыни!"** - и совершится жестокая развязка - Владимир погубит отца и двух братьев Рогнеды и возьмет ее в жены насильно...

Это переплетение мести и прощения, ненависти и любви словно предвещает ситуации романов Достоевского. Вообще. внимательно вглядываясь в самые начальные страницы истории Руси, мы уже и там обнаруживаем богатую, сложную и многостороннюю жизнь, которая способна захватить разум и душу так же, как и новейшая отечественная история.

Нельзя не сказать и о том, что после того как Ольга выдала дочь древлянского князя за Святослава, по-видимому, полностью прекратилось то противостояние Деревской земли Киеву, которое имело место, согласно летописи, уже в начале IX века, после смерти Кия, и, умиротворившись во времена мощной власти Олега Вещего (который "облада деревляны"), вновь обострилось в период ослабления Руси, приведя, в конце концов, к гибели Игоря.

* * *

Ольга и Святослав. Перед нами подлинно великие исторические деятели, значение которых в судьбе Руси невозможно переоценить. Восходящая к XI веку "Похвала княгине Олге" говорит с удивлением о ней: "...телом жена сущи, мужеску мудрость имеющи"; в "Повести временных лет" сказано, что она "мудрейши всех человек". Но, судя по делам Ольги, она обладала не только мудростью, но и поистине не женской властной волей и отвагой.

Как уже говорилось, летописные сведения, согласно которым Ольга к моменту гибели мужа была уже на шестом десятке лет, заведомо неверны; ей, по всей вероятности, было менее тридцати лет, о чем особенно весомо свидетельствует ее чрезвычайно энергичная деятельность,- поход на древлян, путешествие, или, скорее всего, два путешествия (в 946 и в середине 950-х годов) в далекий (более тысячи верст) Константинополь, поездка (кстати, также более тысячи верст по прямой от Киева до Ладоги) и преобразования в Северной Руси, создание своей мощной укрепленной ставки - Вышгорода и т. д.

Ольга продолжала политическую линию Игоря, стремясь всемерно укреплять и расширять союз с Византийской империей. Она прибыла в Константинополь с внушительным (более ста пятидесяти человек) посольством и, несмотря на то, что в ее взаимоотношениях с императором Константином Багрянородным имелись определенные трения и противоречия, союз был достаточно прочным.

До недавнего времени полагали, что путешествие Ольги в Константинополь состоялось сравнительно поздно - в 957 году, то есть через двенадцать лет после начала ее правления. Но, начиная с 1981 года, один из виднейших современных историков Византии и ее отношений с Русью, Г. Г. Литаврин, в целом цикле исследований41 основательно доказывает, что Ольга отправилась в Константинополь вскоре же после гибели Игоря (конец 944 или начало 945-го) - в начале лета 946 года.

Эту точку зрения поддержал ряд видных историков. Вместе с тем ее оспорил в нескольких статьях А. В. Назаренко42, оговорив, правда, что он не опровергает вывод Г. Г. Литаврина, а лишь выражает определенные сомнения, опираясь при этом на различные детали исторических источников.

Можно согласиться с тем, что вывод Г. Г. Литаврина не обладает стопроцентной достоверностью, но, если исходить из общей исторической ситуации того времени, он все же гораздо более достоверен, чем датировка посольства Ольги 957-м годом.

Во-первых, предшествующий византийский император Роман Лакапин, заключивший летом 944 года договор с Игорем, был 16 декабря того же года отстранен от власти, и примерно тогда же погиб его "содоговорник" Игорь. Естественно, что и Ольга, и занявший место Романа император Константин Багрянородный должны были не откладывая осуществить подтверждение заключенного их предшественниками договора.

Далее, точно известно, что уже в 949 году большой отряд русских воинов участвовал в войне Константина Багрянородного с арабами, а это, надо полагать, подразумевало состоявшееся ранее "перезаключение" договора 944 года (где военная помощь Руси была предусмотрена). В византийской хронике Скилицы, между прочим, сказано, что "жена... русского архонта (то есть князя Игоря.- В. К.), когда умер ее муж, прибыла в Константинополь"; естественно полагать, что приезд Ольги имел место непосредственно после гибели Игоря, а не почти полтора десятилетия спустя.

Наконец, уже в 954 году (то есть опять-таки до 957 года) Русь предстает в арабских источниках в качестве самого важного союзника Византии. Так, знаменитый арабский поэт ал-Мутаннаби (915-965) непосредственно после первой - неудачной - битвы византийцев (совместно с русскими) и арабов у крепости ал-Хадас 30 октября 954 года писал, что напрасно, мол, "ар-Рум и ар-Рус" (то есть Русь и Византия - Ромейское царство) надеются победить арабское войско. В. М. Бейлис заметил по этому поводу: "Здесь впервые мы видим употребление рядом терминов "Рус" и "Рум" (впоследствии это часто встречается в восточной литературе при изображении двух мощных военных сил, являющихся наиболее опасными врагами мусульман)"43.

Поскольку эти сведения относятся к 954 году, естественно заключить, что приезд Ольги в Константинополь состоялся не в 957-м, а еще в 946 году, ибо едва ли то военное единство Византии и Руси, о котором свидетельствуют арабские источники, сложилось без прямых переговоров Ольги и Константина Багрянородного.

В составленном при непосредственном участии Константина трактате "О церемониях" так рассказано о первом приеме Ольги: "...когда василевс (император Константин) с августой (императрицей Еленой) и его багрянородными детьми уселись... была позвана архонтисса (княгиня Ольга). Сев по повелению василевса, она беседовала с ним, сколько пожелала. В тот же самый день состоялся клиторий (торжественный обед)... Архонтисса, наклонив немного голову, села к апокопту (императорскому столу)".

Видный историк Византии и Руси, эмигрант Г. А. Острогорский (1902-1976) писал о цитируемом тексте: "Значение этих подробностей станет ясно, если иметь в виду исключительную важность, приписывающуюся им правилами византийского церемониала. Право сидеть в присутствии императора считалось чрезвычайной привилегией... По общему правилу каждый, предстающий перед императором... падал перед ним ниц..." Ольга же "ограничилась тем, что слегка наклонила голову", а "после официальных приемов... встречалась с императором Константином Багрянородным и императрицей Еленой, можно почти сказать, запросто"44.